Такой чужой, такой желанный

Выражение его лица не изменилось, но Лайза почувствовала, что он удивлен. Неожиданно он улыбнулся с покоряющей теплотой. Это преображение сурового лица поразило ее.

– Я был груб, не так ли? Вам придется меня простить. – В его низком голосе она уловила едва заметный акцент. – Я никогда не отличался деликатностью. Меня зовут Клэнси Донахью, мисс Лэндон. Я бы хотел поговорить с вами, если можно. – В его глазах вспыхнули веселые искорки. – Чтобы чувствовать себя спокойнее, вы можете обыскать меня. Я не вооружен и беззащитен.

Поверить в это было трудно. Клэнси Донахью абсолютно не производил впечатления беззащитного человека. Но его лукавая очаровательная улыбка заставила ее невольно улыбнуться в ответ.

– Ну ладно, поверю вам на слово. Заходите, мистер Донахью. Что вас привело? – Она продолжала снимать с лица крем.

Он закрыл за собой дверь, и небольшая гримерная вдруг показалась совсем тесной.

– Мне нужна ваша помощь. – Он подошел к ней поближе. – Вы пропустили вот тут… Дайте-ка мне. – Он взял салфетку и бережно стер капельку крема с ее виска. Движения таких мощных рук были неожиданно мягкими. Если сам жест и носил характер интимности, то Клэнси проделал все непринужденно и естественно. – Ну вот, все в порядке. – Он бросил салфетку на столик. – А без грима вы мне нравитесь еще больше. У вас такая чудесная кожа! – Его голос звучал совершенно спокойно. – Матово-белая и нежная, как лепестки камелии. Это сравнение пришло мне в голову, когда вы пели. Я наблюдал за вами.

– Вы там были? – удивилась Лайза, глядя на его джинсы. Она познакомилась с метрдотелем всего пару дней назад и уже знала, что он настоящий тиран во всем, что касается этикета.

Поняв ее удивление, Клэнси с усмешкой пояснил:

– У меня здесь свои люди.

– Понятно. – Хотя он больше не прикасался к ней, Лайза почувствовала раздражение, ощутив исходящее от него тепло, а также запах мыла или лосьона после бритья, имеющего слегка мятный оттенок. Почему-то ей было трудно отвлечься от этих ощущений с той минуты, как он вошел. А ей не хотелось, чтобы что-то нарушало ее покой, который слишком дорого ей достался. Кивнув, Лайза указала ему на кресло. – Садитесь, пожалуйста. – Клэнси сразу же отошел, и она с облегчением вздохнула. Глупо волноваться только из-за того, что в гримерную вошел очень обаятельный мужчина. – Так что вы говорили насчет помощи?

Клэнси сел.

– Я разыскиваю Мартина Болдуина, – прямо сказал он. – И думаю, что вы могли бы мне помочь.

Лайза окаменела.

– Вы – полицейский?

Он покачал головой.

– Я сотрудник службы безопасности Седихана. Ваш бывший муж и его так называемая компания поставляют оружие террористам, базирующимся в Саид-Абаба, на границе с Седиханом. – Его лицо стало жестким. – Я не делаю разницы между террористами и их поставщиками. Мне нужен Болдуин.

Лайза потерла виски. Неужели это никогда не кончится?

– Отлично, но при чем здесь я? – тихо спросила она.

– Вы должны мне помочь. Болдуин знает, что я его разыскиваю, он скрывается. Единственный, кто может его выманить, это вы.

Она устало прикрыла глаза.

– Мы больше не женаты, и я с ним не общаюсь.

– Ну, по своей воле, возможно, и не общаетесь. – Клэнси пожал плечами. – Но он все никак не оставит вас в покое. Хотите, я напомню вам несколько очень характерных проявлений его патологической ревности? Вы потеряли хорошую работу в Лас-Вегасе, потому что Болдуин устроил сцену и пригрозил перерезать горло вашему шефу. Это было примерно год назад, не так ли? С тех пор имели место еще две такие же отвратительные сцены, насколько я сейчас могу припомнить. Это можно уточнить в вашем досье.

– Не надо, – глухо сказала Лайза. Ну еще бы, конечно, у него есть на нее досье. У всех полицейских имеются эти проклятые досье. В этом и сомневаться нечего. – Я прошу вас уйти. Я никогда не вмешивалась в дела Мартина.

– Я знаю, – сказал Донахью уже гораздо мягче. – Но вы не отвяжетесь от него, он будет все время вас преследовать. Отдайте его мне, и я обещаю от него вас избавить. – Он сознательно сделал паузу, прежде чем многозначительно добавить: – Навсегда.

Лайза быстро подняла на него глаза и попыталась улыбнуться.

– Это прозвучало как приговор. Если я не ошибаюсь, торговля оружием не карается смертью.

– В США это, возможно, и так, но в Седихане ситуация совершенно иная. – Он холодно улыбнулся. – Алекс оставил это на мое усмотрение.

– Алекс?

– Алекс Бен Рашид, шейх Седихана. Алекс обеспокоен угрозой терроризма. Уверяю вас, у меня есть все полномочия, чтобы действовать от его имени. Так мы договорились?

– Вы убьете его? – прошептала Лайза.

– Возможно, я еще не решил. Так или иначе, он вас больше не побеспокоит. Разве не этого вы хотите?

Она зябко поежилась.

– Но не таким же способом! Я не способна на такую жестокость.

Губы Клэнси сжались.

– Зато Болдуин столь жесток, что вам и не снилось. Как бы вы назвали тех, кто снабжает гранатометами и взрывчаткой террористов, зная, что в первую очередь все это используют, чтобы взрывать супермаркеты и школьные автобусы? В прошлом году в Марасефе, столице Седихана, были убиты двое школьников и еще многие ранены. Я не могу добраться до террористов, пока их прикрывает Саид-Абаба, но я могу перекрыть канал поставки оружия. – Он хмуро помолчал. – Я могу остановить Болдуина.

– Пострадали дети? – с болью в голосе спросила Лайза. Неужели Мартин способен на такое? Невероятно!

Клэнси коротко кивнул.

– Так вы мне поможете?

Она судорожно втянула в себя воздух.

– Я не могу.

– Можете! Но не хотите. Наверное, вы одна из тех женщин, которые получают особое удовольствие, держа на привязи таких негодяев, как Болдуин. Вы просто развлекаетесь подобным образом.

– Развлекаюсь! – Ее карие глаза гневно вспыхнули. – Вы что, считаете, мне доставляет удовольствие, когда мою карьеру медленно, но верно разрушают, да еще выставляют меня на позор? Думаете, мне приятно вздрагивать от каждого стука в дверь в ожидании того, что он появится и весь кошмар начнется вновь? В таком случае, вы не слишком умны, мистер Донахью!

– Так отдайте его мне, – настойчиво сказал Клэнси. – Помогите мне.

– Я не могу, черт возьми! – Лайза вскочила с кресла. – Он был моим мужем. Я родила от него ребенка. И не важно, что он сделал. Я не могу предать его. Ну как я буду после этого жить?

– Ребенка? – медленно переспросил Клэнси.

Лайза почувствовала, что бледнеет. Усилием воли она отогнала от себя воспоминания. Не надо сейчас об этом думать.

– Разве в моем досье это не отражено? – спросила она с горечью. – Или ваши информаторы не посчитали важным рождение моего мальчика? Да, это не то событие, которое может потрясти мир, и никому, кроме меня, не интересно, – добавила она хриплым шепотом.

– Наверняка это там было. Я, должно быть, проглядел. – Клэнси вдруг заметил, что его руки судорожно сжимают подлокотники кресла. Как ни странно, мысль о том, что она родила ребенка от этого мерзавца, наполнила его яростью.

– Как вы невнимательны! – Лайза отчаянно боролась со слезами. Она думала, что выплакала их уже давно, так почему же глаза опять щиплет от горечи? Решительно сморгнув их, она подняла голову. – Нет, я не могу сделать то, что вы просите.

– Вы отказываетесь?

Она упрямо кивнула.

– Мне очень жаль, но вам придется рассчитывать на себя. От меня не ждите помощи.

– Мне тоже очень жаль. – В его глазах действительно промелькнуло нечто вроде жалости, но сразу же сменилось выражением суровой решимости. – Я рассчитывал на вашу помощь. Не люблю применять силу, если без этого можно обойтись.

– Силу? – Лайза не верила своим ушам. – И как же вы меня хотите заставить?

– Надеюсь, совершенно безболезненно. Поскольку вы сознаете, что все козыри у меня, то вы должны быть разумны. – Он подался к ней. – Позвольте, я скажу, как следует поступать. Вам продлят контракт, и вы продолжите выступления, пока не появится Болдуин. А мы оба знаем, что он непременно приедет. Я понимаю, что вы не согласитесь сообщить моему человеку, когда увидите его, но хотя бы не говорите Болдуину о нас. Как только мы его обнаружим, все будет делом техники.