Такой чужой, такой желанный

Лайза машинально двинулась за ним. Может быть, стоило сопротивляться? Клэнси держал ее очень мягко, но она не сомневалась, что любое сопротивление будет немедленно подавлено. Придется подождать, пока не представится еще один шанс. Она уже и сейчас чуть не убежала. В следующий раз ей должно повезти.

– Ты вдруг стала очень послушной. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Я вовсе не послушная, – сказала Лайза, глядя прямо перед собой. – Как и ты, я могу быть очень терпеливой, когда хочу чего-либо.

Клэнси усмехнулся.

– В первый момент ты произвела на меня впечатление хрупкой и мягкой женщины. Кто бы мог подумать, что под столь безмятежной внешностью скрывается такая тигрица?

Лайза поразилась, осознав, что он прав. Она никогда бурно не проявляла свои эмоции, даже в самые счастливые моменты. Но с тех пор, как Донахью появился в ее гримерной, она действовала с какой-то дикой, необузданной страстностью. Никогда ранее она не испытывала в такой мере страха, гнева, желания. Она не знала, чем объяснить, что этот незнакомец возбуждает в ней такие чувства, тем более такой опасный и безжалостный незнакомец, как Клэнси Донахью.

– Что случилось? – Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. – Я что-то не то сказал? Я тебя обидел?

– Нет. – Лайза поспешно отвела глаза. – Как бы ты мог меня обидеть? Твое мнение ничего не значит для меня, Донахью.

Его пальцы крепче сжали ее локоть.

– Попридержи язык, – сдержанно заметил он и добавил: – Если не хочешь нарваться на грубость.

Они вошли в сад, где их настороженно ждали Гэлбрейт и двое других. Гэлбрейт глядел на нее со смешным в данных обстоятельствах выражением горького упрека.

– Не очень-то мило с вашей стороны, мисс Лэндон, – проговорил он, открывая перед ними дверь и отступая в сторону. – Прикидывались слабой, беспомощной женщиной, а через двухметровую стену перепрыгнули не хуже Шины, королевы джунглей. Теперь я в большой беде.

– Можешь в этом не сомневаться, – холодно подтвердил Клэнси. – Ты проявил не только глупость, но и беспечность. У меня большое искушение отослать тебя в Седихан. Оперативник, пусть и новичок, мог бы иметь побольше сообразительности. А этих, – он указал на охранников, – замени и постарайся отыскать людей повнимательнее. – Он провел Лайзу через двор к стеклянным дверям в спальню. – А пока тебе придется самому вышагивать под ее дверью. Понял?

Гэлбрейт кивнул.

– До завтра я не смогу их заменить. Очень надеюсь, что этой ночью не будет тропического ливня.

Может, хоть это прибавит тебе чуть-чуть ума. Выглядеть как мальчишка – профессиональное преимущество, но действовать как мальчишка – профессиональное самоубийство. – Не обращая внимания на обиженную гримасу Гэлбрейта, он вошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Отпустив руку Лайзы, Клэнси строго посмотрел на нее.

– Пойми лучше сразу: Гэлбрейт уже не повторит своей ошибки. Теперь тебя даже в сад не выпустят без разрешения. В доме есть еще один выход, но его контролирую я. И уверяю тебя, я буду намного внимательнее Гэлбрейта. – Он направился было к противоположной двери, но обернулся через плечо и слегка улыбнулся. – Я знаю тебя лучше.

– Ты совсем меня не знаешь.

– Неправда. Я знаю тебя не так хорошо, как хотел бы, но все-таки знаю. Пойду принесу чего-нибудь поесть. А ты пока смой с себя этот песок. Конечно, если тебе будет лень, то я с удовольствием помогу. Когда я похищаю леди, то с особым удовольствием исполняю роль слуги. – С этими словами он решительно закрыл за собой дверь.

Глава 3

Лайза растерянно смотрела на закрывшуюся дверь. Как легко он перешел от жесткой язвительности к почти дружескому подтруниванию! Сколько же разных черт кроется в характере этого человека? Лайза глубоко вздохнула и направилась в ванную. Даже если бы она и не была вся в песке, то и тогда не посмела бы ослушаться Донахью. А вдруг он не шутит, вдруг захочет осуществить то, что сказал? Лайза была полна решимости не допускать подобных провоцирующих ситуаций. Ее очень озадачила собственная реакция на его близость на пляже, так что лучше избегать даже намека на интимность.

Минут через сорок Лайза вышла из ванной и высушила волосы. Она надела свободные белые брюки и просторный бледно-розовый легкий свитер, а волосы небрежно заколола на затылке. Ну вот, теперь никто не скажет, что в ней есть хоть что-то провокационное. Остается надеть холщовые сандалии и все – она готова к бою.

Минуту Лайза постояла неподвижно, собираясь с мыслями. Она решила прийти к взаимопониманию с Донахью в надежде, что после переговоров он согласится освободить ее. Если ей удастся держаться с агрессивной и холодной самоуверенностью, возможно, он поймет, что она заслуживает другого отношения. Единственная трудность заключалась в том, что Лайзе никогда не приходилось быть агрессивной, это не было свойственно ее характеру. Иначе ей и с Мартином было бы проще. Она всегда была слишком мягкой, и Мартин прекрасно умел этим пользоваться.

Но Донахью пока не знает об этом ее недостатке и может никогда не узнать, если она произведет нужное впечатление.

Ну что ж, она не собирается кротко сидеть в своей комнате, пока Донахью не соизволит за ней явиться. Это сразу дало бы ему психологическое преимущество. Лайза быстро подошла к двери, через которую он вышел, и повернула ручку. Дверь не была заперта. Лайза решительно распахнула ее и пошла на поиски Донахью.

Комнаты виллы были обставлены с той же спокойной роскошью, что и спальня. Пол устилали ковры цвета темного золота, а мебель была выдержана в бежевых и коричневых тонах. Все было изящно украшенным, дорогим, но каким-то… безликим. Да, именно так. У комнат был вид лишенных индивидуальности гостиничных номеров.

И кухня, где она нашла наконец Донахью, была такой же роскошной и такой же безликой. Здесь преобладали голубые тона в сочетании с блеском хромированной стали. Холоднее стали был взгляд, которым Клэнси встретил ее, когда она вошла в дверь. На какой-то момент он показался сжатым, как пружина, готовым к действию, как взведенный пистолет. Но в то же мгновение он узнал ее и расслабился. Интересно, сколько лет полной опасностей жизни выработали в нем эту настороженность, подумала Лайза, испытав мгновенную вспышку сочувствия.

– Я не хотела застать тебя врасплох, – сказала она. – Я просто подумала, что нам пора поговорить.

– Я не ждал тебя так скоро. – Клэнси указал ей рукой на бар. – Садись. Я приготовил салат и бутерброды с ветчиной и помидорами. Что ты будешь – кофе или молоко?

– Кофе. – Она секунду поколебалась, но все-таки пошла и села туда, куда он указал. Не на много же хватило решимости вести себя по-деловому и агрессивно! Донахью обращался с ней с таким непринужденным радушием, как будто она была его гостьей: у нее не было повода взять с ним нетерпимый и воинственный тон. – Видишь, чем тебе приходится заниматься! – сказала она. – Отпусти меня обратно в отель, и тебе не придется играть роль тюремщика.

– А мне это не в тягость. – Он подошел и поставил перед ней тарелку с салатом. – Все, что у нас есть на данный момент, – это бутылка итальянского соуса. Тебе он подойдет для салата?

– Да, но…

Но Клэнси уже не слушал ее. Он стоял у холодильника, вынимая соус и пакет сливок. Все это он также поставил перед ней.

– Я обычно делаю кофе покрепче. Это ничего?

– Замечательно. – С едва сдерживаемым нетерпением Лайза смотрела, как он наливает две чашки кофе. – Я вообще-то не голодна, я хочу поговорить…

– Ешь. Мы поговорим чуть позже. – Он улыбнулся уголком рта. – Тебе понадобятся силы.

Лайза бросила на него вызывающий взгляд и взяла чашку. Но, сделав глоток, она чуть не поперхнулась.

– Это называется «покрепче»? Как ты его завариваешь? Из дегтя?

Клэнси нахмурился и отпил глоток.

– Прости. Мне пришлось пить такой кофе в последние двадцать четыре часа, чтобы не заснуть. Должно быть, я сделал такой же крепкий автоматически.