Такой чужой, такой желанный

– Я это знаю. Об этом тоже было сказано в твоем досье. У тебя никого не было со времени развода. После того как я понял, что со мной происходит, мне было очень приятно читать это.

– Совать нос в личную жизнь женщины, – его язык нежно ласкал чувствительную кожу между пальцами, и Лайзе приходилось напрягать всю волю, чтобы не потерять ход мысли, – это низость.

– Я попрошу Алекса прислать тебе мое досье. Оно наверняка где-то хранится. И тогда мы будем квиты.

Она видела, как бьется пульс на его виске, и ее охватило желание ощутить это кончиками пальцев.

– Хорошо? – Он поднял на нее глаза.

– Что? – Лайза не могла больше сосредоточиться на разговоре. Клэнси был так близко, что она ощущала тепло, исходящее от него. Неожиданная прямота и искренность этого человека привели ее в замешательство.

Клэнси усмехнулся.

– Почему-то мне кажется, что ты не отнеслась к моему признанию с должным вниманием. А зря, ведь я никогда раньше не говорил женщине, что схожу из-за нее с ума.

– Ты действительно сошел с ума. Любовь с первого взгляда – нечто из книжек. Вот сексуальное притяжение – это я могу понять. Но любовь… – Она отрицательно покачала головой. – Не верю. Через некоторое время ты будешь рад тому, что я не приняла твои слова всерьез.

– Ну и зря! Я видел такое и раньше, но тогда я был наблюдателем со стороны. И я достаточно хорошо знаю это явление, чтобы определить его в нашем случае. – Он нежно коснулся пальцами ее губ. – Никогда не думал, что это может произойти со мной. Мне казалось, что я всегда буду слишком занят работой, что я обречен на кратковременные связи, которые не задевают по-настоящему. Ты представляешь, какое это для меня чудо?

Лайза почувствовала, как сжимается горло.

– Напрасно ты выбрал меня, – хрипло проговорила она. – Я не позволю себе увлечься ни одним мужчиной. Найди кого-нибудь другого, Клэнси.

– Я не могу. Ты теперь единственная для меня.

– Тебе будет больно. – В ее голосе прозвучали нотки отчаяния. – Прекрати это. Я не хочу никому причинять боль. В мире и так слишком много боли.

– Я все же попытаюсь. – Он очертил указательным пальцем линию ее нижней губы. – Какой у тебя красивый рот. Мне так нравится смотреть, как ты улыбаешься. Будто весь мир вдруг озаряется. Но почему ты так редко улыбаешься?

– Клэнси, ты меня совсем не слушаешь!

– Я слушаю. – Он взглянул в ее глаза. – Спасибо за предупреждение, дорогая, но сейчас уже слишком поздно. Я ничего не могу изменить. Я должен попытаться. – Он слабо улыбнулся. – Должен предупредить тебя, что я обычно очень настойчив, когда стремлюсь к чему-нибудь, так что со мной бесполезно спорить. Эту битву я намереваюсь выиграть.

– Ты не можешь выиграть! Это безнадежная ситуация. – Ее губа слегка подрагивала под его лаской, и томление распространялось по всему телу. – Лучше отпусти меня!

Клэнси задумчиво покачал головой.

– Я не могу, даже если б хотел. Надо закончить то, что мы начали.

– Ничего мы не начинали! И сейчас как раз… Клэнси!

Молниеносным движением он обхватил ее за талию и усадил на пол рядом с собой. Его голубые глаза смеялись.

– Должен же я показать тебе, что это уже началось! – Он нежно обхватил руками ее лицо. – Не волнуйся, я не собираюсь нападать. Я просто хотел, чтобы ты поняла. – Его лицо медленно приблизилось к ней, и дыхание коснулось ее губ. Дрожь пронзила все ее тело. – Я много чего еще хочу сделать, но для начала можно ограничиться и этим. – Клэнси усмехнулся. С большой осторожностью он скользнул губами по ее губам, поглаживая их, дразня, но не давая удовлетворения. Когда он подвинулся поудобнее, его широкая грудь коснулась ее груди. Лайза задохнулась от острого волнения и почувствовала, как он остановился на мгновение, прежде чем поцеловать ее. Оторвавшись, Клэнси посмотрел на нее. – Твоя грудь очень чувствительна, правда? – прошептал он. – Я так и думал. – Он касался ее своей грудью медленными волнообразными движениями.

Она не могла дышать, а пронизывающая ее дрожь перешла в сладкую боль и сосредоточилась в низу живота. Ее соски затвердели, и она чувствовала, как натянулась ткань кофточки. Голова кружилась. Закрыв глаза, Лайза вцепилась в его плечи, чтобы сохранить равновесие.

– Я хотел этого еще тогда, на пляже, – сказал он, и голос выдавал его напряжение. – И еще многого другого. Я хотел, чтобы ты сняла атласную блузку, и хотел смотреть на тебя, трогать пальцами твои соски и видеть, как они оживают. – Он обнял ее, крепко прижимая к себе, и она издала низкий стон. – Я хотел ласкать тебя руками, губами, языком. – Лайза чувствовала грудью тяжелое биение его сердца, и это заставляло ее трепетать от восторга. Она покачнулась, но его руки удержали ее. – Я хотел касаться каждой твоей клеточки. Я и сейчас этого хочу.

– Пожалуйста, не надо! – Лайза с ужасом подумала, что он еще только начинает, а она уже вся объята пламенем. Никогда в своей жизни она не испытывала ничего подобного. – Клэнси, нам надо остановиться!

– Знаю. – Он обнял ее, притянув к своей бурно вздымающейся груди. – Ситуация уже выходит из-под контроля. Дай мне минутку.

Легко сказать! Его сильные мускулы все еще прижимались к ее телу, Лайза ощущала всю мощь его возбуждения, и оно отозвалось в ней. Ничто не могло возбудить ее больше, чем это ощущение. Руками она уперлась в его грудь. Это было ошибкой, потому что биение его сердца через руки передавалось всему ее телу.

– Перестань! – в отчаянии попросила она. – Прямо сейчас!

Клэнси глубоко втянул в себя воздух, затем отпустил ее и опять сел на пол.

– Ну ладно, – проговорил он не совсем твердым голосом. Его ноздри все еще трепетали от возбуждения, губы сжимались. Он выглядел таким голодным… А что, если и она выглядит так же?

Наконец Клэнси с некоторым усилием улыбнулся.

– Ну, думаю, ты понимаешь теперь, что это серьезно. Мы хотим друг друга. – Он резко выдохнул. – И как сильно хотим!

– Да. – Дрожащей рукой Лайза поправила волосы. – Но это ничего не меняет. Я не так наивна, чтобы перепутать желание и любовь. И я не собираюсь прыгать к тебе в постель только потому, что меня влечет к тебе. Я подозреваю, что ты можешь использовать это к своей выгоде.

– Умница! Именно так я и поступлю! – Его глаза весело блестели. – Но я бы сначала удостоверился, что наши выгоды так переплелись, что ты бы даже не поняла, кто кого использует.

Слово «переплелись» вызвало у Лайзы такие ассоциации, что всю ее словно окатило жаром. Она вскочила на ноги.

– Мне, наверное, лучше пойти к себе. Пора возвращаться к своим ролям – пленницы и тюремщика.

На какой-то момент ей показалось, что она уловила боль в глазах Клэнси. Но уже в следующий момент ничего не было заметно. Донахью слишком жесткий человек, чтобы позволять себе подобные эмоции.

– Давай, – спокойно ответил он. – Если тебе так кажется безопаснее.

Лайза рассмеялась с кажущейся беззаботностью.

– Интересно, как это беспомощная пленница может чувствовать себя в безопасности?

– Я бы не назвал тебя беспомощной, – тихо сказал Клэнси. – Скорее уж я беспомощен. Никогда в жизни я не был столь уязвим.

Улыбка Лайзы угасла. Опять он так действует на нее. Печальный тон Клэнси вызывал в ней желание утешить и усиливал чувственное желание, затягивающее ее в свой водоворот.

– Я не хочу, чтобы ты что-нибудь ко мне чувствовал! – сказала она с яростью, которая поразила даже ее саму.

Он стоял, молча глядя на нее. Руки Лайзы сжались в кулаки.

– Ты не должен усложнять мне жизнь. Меня она устраивает как есть.

– Неужели? А мне кажется, что тебе могла бы понадобиться помощь, чтобы кое-что исправить. – Он пожал плечами. – Так или иначе, ты получишь ее, хочешь ты этого или нет.

– Клэнси, ты врываешься в мою жизнь и начинаешь тут командовать. Твои люди, возможно, и подчиняются приказам своего начальника, но я не собираюсь.

– Посмотрим. Сейчас тебе лучше пойти к себе и отдохнуть. Я втянул тебя в нечто вроде эмоционального марафона, правда? На мой взгляд, мы так и пойдем: сначала ухаживание, потом секс, потом женитьба. – Он ухмыльнулся. – Если ты предпочитаешь другую последовательность, то это можно обсудить. Со мной всегда можно договориться.