Никто не узнает

…Я буду чувствовать тебя рядом и воображать, что это навсегда…

— Десять минут назад тебе нравилось здесь, — не понимал Ян. — Теперь ты готова бежать отсюда. Что за смены настроения? Что-то случилось? Кто-то обидел тебя? Ник, что происходит?

— Все нормально! Все хорошо, правда! Уфффф!!! — она замахала руками, словно ей было жарко. — Я просто перенервничала, вот и все… Так ждала твоего приезда… Все нормально! Забудь. Уедем когда ты захочешь.

Она улыбалась, а внутри все дрожало от страха и подкатывающих к горлу рыданий. Словно во сне. Фантасмагория. Сюрреализм. Ты одна и ты другая. Одна умирает от ужаса и боли, а вторая в это же время радуется всему, как младенец.

…я сойду с ума этим вечером…

Ника делала вид, будто весела и счастлива, будто все замечательно. Она блестяще играла роль влюбленной девушки, которая очень рада долгожданному возвращению своего парня. Она шутила, смеялась, танцевала, она старалась держать себя в руках.

— Ника, — подошел Глеб. — Надо поговорить.

Ника посмотрела на стоящую рядом Берту.

— Не знаю, как к этому отнесется Ян, — холодно ответила Ника.

— Яна беру на себя, — пообещала Берта, видимо рассудив, что Нике и Глебу есть что сказать друг другу, и ушла.

Ника с равнодушным видом обернулась к Глебу:

— Говорить где будем?

Он показал на дверь, ведущую из шумного зала, через стеклянную галерею, в тихий уютный зал ресторана. Они прошли туда, сели на высоких стульях у барной стойки.

— Выпьешь со мной? — спросил Глеб.

— Нет, только кофе и не растягивай, пожалуйста, там Ян ждет.

Глеб заказал два кофе.

— У тебя все хорошо? — спросил он девушку.

— А что? — заносчиво поинтересовалась Ника.

— Ведешь себя, как будто вмазалась, — усмешка мелькнула на лице парня. — Ты переигрываешь, Ник.

— Почему тебя это беспокоит? — она сделала обжигающий глоток из маленькой чашечки.

— Не знаю, — пожал плечами Глеб. — Я подумал, может ты хочешь с кем-то поговорить? Ну, не с Яном, а с кем-то другим, понимаешь?

— Спасибо, но — нет.

— Как знаешь, но мои слова о том, что ты можешь всегда на меня рассчитывать, в силе. Если, конечно, это не навредит Яну…

— Хорошо, — рассеянно кивнула Ника. — Это все?

…Стас…

…или?..

…Я свихнусь от всего этого!..

Ника молчала какое-то время, потом подняла глаза на Глеба.

— А как вы помирились с Яном?

— Я сегодня забирал его с вокзала. Позвонил его отец, сказал что что-то там у него выходит и попросил меня.

— Ян тебя не убил, когда увидел? — усмехнулась Ника.

— Сначала разговор был не приятный. Потом нормально. — Глеб расплылся в довольной улыбке. — Я сказал, что если бы не принципы, то я на тебя никогда и не посмотрел, что ты совсем не в моем вкусе и вообще, как любовница ты просто фригидное бревно!

— Ну, знаешь! — возмутилась Ника.

— Ян сказал, что в корне со мной не согласен. Он видимо думает, что повезло только ему, и это и есть главное доказательство любви, — ехидничал Глеб.

— В наших общих интересах не разочаровывать его! — отрезала Ника.

— Да, на счет разочарований, — Глеб замялся. — Не знаю, как это сказать тебе… Ника, ты понимаешь в чем состоит лечение от наркозависимости?

— Представь себе! Когда Ян был в клинике он оставил ключи от квартиры мне. Что бы я кормила его кота. Так вот я перевернула все вверх дном. Не сама, конечно. Берта с Владом помогли.

— Надо было меня позвать, — Глеб хитро усмехался. — Я знаю много секретов… Ну, да я не об этом. А что, много нашли?

— Кое-что. Спустили в унитаз!

— Зря! На этом некоторые неплохо зарабатывают! — пошутил Глеб. — Представляешь, как Ян сегодня расстроился, когда обнаружил, что его заначки исчезли?

— Я не заметила. Да, к слову о заначках — ты Снежану эту зачем привел?

— А что? Мы давно с ней дружим. Все. Она глупая, конечно, но… У меня есть на нее кое-какие планы… Мы с тобой расстались — я же не могу оставаться один, — Глеб паясничал, но Нике было не до его шуточек.

— Глеб, к чему ты это начал? Я имею в виду разговор про Яна и наркотики.

Глеб сменил тон на серьезный:

— К тому, что малейший стресс может вернуть его на исходную и поэтому сейчас важно, что бы рядом находились близкие и любящие его люди. Что бы его жизнь без наркотиков стала прекрасна и удивительна. Так что постарайся не разочаровывать его. Договорились? Если это, конечно, в твоих силах.

Только в пять часов вечера Нике удалось дозвониться Стасу.

— Что у тебя с телефоном? — возмущалась девушка. — Я звоню тебе, звоню, а тебя нет!

— У меня была важная встреча. Часа через два буду дома. Если хочешь — милости прошу.

— Через два часа? — девушка мгновение колебалась. — Я приеду!

Ника закончила разговор и бросила телефон на лавандовое покрывало своей кровати. Стояла посреди комнаты, в задумчивости покусывая пальчик. Стас приехал — это отлично. Нике нужно было поговорить с кем-то, кто не растреплет никому ее тайну, кто не будет обвинять и не злоупотребит откровенностью, кто сможет успокоить и дать дельный совет. По всем параметрам подходил только Стас. И никак не подходил Ян. Больше того — Нике совсем не хотелось замешивать Яна в эту историю. Ему сейчас совсем не нужны лишние стрессы — у него курс реабилитации, его нельзя нагружать своими проблемами, его можно только холить и лелеять… Да, надо ему перезвонить и сказать, что они встретятся попозже, чем договаривались.

— Попозже? — переспросил Ян. — На сколько?

— Ну, — прикидывала Ника. — Ну, я смогу не раньше девяти… Может даже в половину десятого…

— Во сколько?! — возмутился парень — Половина десятого?! Ника, ты вообще хорошо подумала? Даже если в девять мы встретимся, то в одиннадцать ты уедешь домой, потому что твой папа не любит, когда ты поздно приходишь!

— Если бы ты с ним познакомился, то все было бы проще! — оправдывалась Ника.

— Если бы ты дала ему понять, что давно выросла, то все стало бы совсем простым, — буркнул Ян. — Давай мы встретимся, как договаривались и все, закончим с этой темой.

— Я не могу, — стояла на своем Ника. — У меня важное дело.

— Какое? — усмехнулся Ян, считавший, что у женщин в принципе не может быть важных дел, а одни только глупости.

— Мне нужно увидеть Стаса, — заявила Ника, после продолжительной паузы.

— Что? Ника, и как мне это понимать? — злился Ян.

— Как есть. Мне надо увидеть Стаса и все! Ян, я люблю тебя и скоро приеду, — выпалила Ника скороговоркой.

Сидела в мягком кожаном кресле цвета кофе с молоком, курила свои тонкие сигареты, стараясь успокоиться. Разговор пока не начался. Пока шел "подготовительный" процесс — Стас разливал коньяк в пузатенькие низкие бокалы.

— Одно из двух, — весело рассуждал Стас. — Либо ты слишком любишь коньяк, либо впереди тяжелый разговор.

— И то и другое, — отозвалась Ника

— Ну, тогда давай, говори, — улыбнулся Стас, усаживаясь в кресло напротив. — Не будем затягивать.

Некоторое время Ника молчала, собираясь с силами, потом заговорила тихим, глухим голосом.

— Знаешь, бывают моменты в жизни, когда кажется, что ты смог удрать от своего прошлого, что оно осталось далеко позади и больше не достанет тебя. Потом ты сталкиваешься с ним лицом к лицу, глаза в глаза и… Мороз по коже… Воздуха не хватает. Кажется, что ты спишь и видишь один из навязчивых ночных кошмаров, но из этого кошмара невозможно проснуться… На днях я столкнулась вот так с одной жуткой историей из моего прошлого. Я боюсь повторения, но, судя по расположению фигур на шахматной доске — игра уже началась.

— Ника, ты говоришь загадками. Давай без этого, а?

— Хорошо, — кивнула Ника, делая глоток коньяка и глубоко затягиваясь сигаретой. — Это произошло довольно давно. Мне тогда было почти пятнадцать лет. У меня был парень. Его звали Тамир. Первая любовь. Огромная и взаимная. Дня не могла прожить без него. У нас был довольно красивый роман. Никакой пошлости. Хотя Тамир был старше меня на четыре года, он не позволял себе ничего лишнего. Ничего, чего бы я не хотела. Он сдувал с меня пылинки. Обожал. Говорил, что родился специально для того, что бы встретить меня и что когда я окончу школу мы поженимся. Знаешь, Стас, у меня тогда вся жизнь была вперед расписана. Думала, что после школы, поступлю в универ, мы с Тамиром поженимся, потом, когда закончу учебу я рожу ему ребенка. Первого. Это обязательно будет сын, и мы назовем его Тамир… У меня было еще много разных глупых мыслей в голове. Я была ребенком воспитанным в тепличных условиях. Со мной носились, как с писаной торбой и я за этими своими скрипками, бассейном, классиками литературы и прочим возвышенным дерьмом… я понятия не имела какое жуткое место этот мир.