«Молчи» (СИ)

Иначе его же Псы разорвут ему глотку.

Стук в дверь. На месте лица Лукаса прожжена дырка. Мужчина поднимает равнодушный взгляд на вошедшего и сует сигарету обратно в рот.

— Вы хотели меня видеть? — первый. Первый гончий. Крупный, высокий, мощный мужчина, лет тридцати. Тот, кто смог полностью расположить к себе Хозяина. Один из лучших. Самый лучший.

— Верно, — Лукас начинает неаккуратно складывать фотографию. Исподлобья наблюдает за Первым, который молча ожидает приказа. Хороший пес. Верный.

— Я хочу дать тебе поручение, и о нем, — бросает мятую фотографию на стол, начав тянуть пальцы и хрустеть ими, — никто не должен знать, — в принципе, ничего нового. Гончие часто выполняют задания подобного типа засекреченности.

Первый ждет. Смотрит. Главный снимает с запястья часы, не меняется в лице:

— Проследи за Джо. И опирайся на мой запах, — делает паузы. — Учуешь человека, запах которого напоминает мой, — стреляет взглядом на гончего. — Приведи ко мне.

***

Вечер близится с неимоверной скоростью. Думаю, мы вряд ли сегодня ляжем спать. Слишком нервничаем перед выездом в город. Тем более, меня еще не поставили в известность, куда мы перебираемся. Ведь оставаться в доме Джо уже не безопасно.

— Что это вообще за хрень? — Дейв какой раз попадает иголкой в указательный палец, поэтому трясет рукой, ворча, как старый дед. Лили заливается смехом, сидя рядом за столом, и просит его:

— Давай, я сделаю, — не может убрать улыбку с лица, тянет руки, чтобы отобрать у парня футболку и иголку с ниткой, но тот поднимает вещи, качая головой:

— Нет, я смогу, — растягивает губы, принимаясь повторять попытки зашить рванную дырку на темной ткани. Я сижу напротив, грея ладони о кружку с чаем, наблюдаю за тем, как Роуз не может сдержать смеха, ведь попытки Дейва научиться пользоваться иголкой и правда смешат до коликов в животе. Сама без остановки пускаю смешки, стараясь подавить желание широко улыбаться, ведь наше хихиканье только сбивает бедного парня с толку. Хотя, думаю, ему даже в радость смешить нас, особенно Роуз. Девушка ладонями накрывает свои губы, пряча улыбку, смотрит сверкающими от смеха глазами на Дейва, который забавно кривляется, пока пытается вставить выпавшую нитку в ушко иголки.

Постоянно поглядываю в сторону коридора, прислушиваюсь. Дилан конечно покидал комнату внизу, но только для того, чтобы зайти в ванную, а так на протяжении дня мы с ним не говорили. Может, стоит спуститься и проверить, как он? Знаю, что должна давать ему больше свободы, тем более эмоциональной, но я беспокоюсь за этого типа, который не привык делиться переживаниями, считая это признаком слабости. Но, если я узнаю, как он, то и Дейву станет легче. Даже Роуз. Не скажу, что эти двое близки, но О’Брайен заботится о Лили, поскольку знает, как она дорога его другу.

Встаю из-за стола под смех Роуз, которая еле держится на стуле ровно, пока Дейв ругается на неё, прося помолчать. Он не может сосредоточиться. Улыбаюсь, покидая кухню под их фальшивую ругань, которая, кажется… Оглядываюсь, невольно прикусив язык и выскочив в коридор с таким видом, будто стала свидетелем чего-то необычного.

Что ж, они целуются. Хороший знак.

Иду к двери, что ведет в подсобное помещение. Спускаюсь медленно, каждую ступеньку считаю в голове, словно числа помогут немного напрячь какие-то расслабленные мозги. Выхожу в узкий коридорчик. Тут темно, поэтому быстро шагаю к двери, без стука открываю, заглядывая в плохо освещенную комнату с голыми стенами. Дилан сидит на кровати, с кружкой в руках. Боже, он вообще менял положение? Парень бросает на меня короткий взгляд, и да, я вижу, как он тяжело вздыхает, но прячет губы под ладонью, которой начинает растирать их. Прохожу к кровати, сцепив ладони в замок за спиной. Смотрю на Дилана, а тот немного нервно покачивается, но все же поднимает глаза, вопросительно кивнув головой.

— Почему ты здесь? — скованно переминаюсь с ноги на ногу, не разрывая зрительного контакта. О’Брайен сжимает губы, пожимает плечами.

— Нет, — качаю головой. — Ты точно знаешь, чего торчишь здесь, — превращаю все в шутку, когда сажусь рядом, закинув ногу на ногу. — Давай, — улыбаюсь. — Поднимай занавес тайны.

Но ему не становится смешно. Дилан только прикусывает внутреннюю сторону нижней губы, смотрит куда-то вперед, в темноту, и сглатывает. Пытаюсь не хмуриться, но все равно мое лицо принимает серьезный вид:

— Ладно, — выдыхаю. — Что такое? — опускаю стопы на пол, коленками касаясь его колен. Ладонями упираюсь в край кровати, сжимая простынь. Начинаю нервничать из-за взглядов, которыми он меня одаривает около десяти секунд тишины, но, наконец, хорошо покусав свои губы, выдыхает:

— Просто думаю о том, что ты сказала.

Наклоняю голову, хмурясь:

— О чем ты? Я много чего говорю… — улыбаюсь, но его лицо не меняется, поэтому откашливаюсь. — Что я сказала?

— Когда Псы пришли сюда, — Дилан опять кусает губу. Ему непривычно вот так открыто говорить о своих переживаниях, поэтому он всячески пытается скрыть свои эмоции за безразличием, особенно это равнодушие видно в глазах.

— Ты сказала, — стучит по кружке пальцами, смотрит на уже холодный чай. Думаю, он даже не притронулся к нему. О’Брайен делает длинные паузы. Не тороплю его.

— Ты сказала, что я был с ними, то есть… — хмурится, желая высказаться правильно. — Ты сказала это так, будто… Пристыдила меня, в смысле… — начинает злиться на себя за то, что не может объяснить, поэтому я сильнее нервничаю, начав потирать вспотевшие ладони о колени. Дилан ставит кружку на тумбу, повернувшись ко мне всем телом, и начинает жестикулировать руками, чтобы как-то помочь себе разговориться:

— Я…

— Тебя задело то, что я сказала по поводу твоего отношения к банде? — пытаюсь догадаться, чтобы помочь ему в этом непростом деле. О’Брайен опускает руки на кровать, смотрит на меня, сжимая губы, и щурит веки:

— Не то, чтобы задело, но… — замолкает, отводя взгляд. Я не могу убрать озадаченность с лица:

— Слушай, я… В тот момент я была на эмоциях и ляпнула, что было на уме, — да, я пыталась пристыдить его тогда. Да, но не стану винить себя за это, ведь говорю правильные вещи. Каким бы дерьмом не казалась твоя жизнь, это не повод связывать себя с такими людьми, которые ни во что не ставят жизнь других. Ты подставляешь не только себя, но и свою семью. Не знаю, что творилось с головой Дилана в те года. Это не повод. Совсем. Поэтому я частично испытываю злость. О’Брайен — умный парень. Но его поступок…

Он смотрит на меня.

— В общем, — сжимаю колени пальцами. — Я извиняюсь, но не потому, что считаю себя не правой, а потому что не хочу задевать твои чувства, — прикусываю губу, отводя взгляд в сторону. — И вообще, — качаю головой. — Что с тобой? — улыбаюсь. — Почему тебя так задели мои слова? — перевожу на него внимание. Дилан выглядит серьезным, но мне знаком этот его вид, слегка потерянный и немного забитый в угол.

— Когда твоя девушка говорит подобное, это напрягает, — его голова повернута в мою сторону, но взгляд устремлен в стену. Вижу, как нервно он покусывает внутреннюю сторону щеки. Если честно, меня цепляют его слова, даже лишают способности говорить, ведь… Дилан не часто называет меня своей девушкой вот так открыто, поэтому теперь в тупик загнана я.

— Ты права, — О’Брайен сутулится, локтями опираясь на колени. — Я вовсе не оспариваю твое мнение, — опускает взгляд ниже. — Я — один из них, — моргаю. — Пес, — произносит без чувств. Совершенно.

— Знаешь, я даже не стану с тобой спорить, — Дилан тяжело вздыхает. — Потому что это правда. Полная. Все так считают.

— Эй… — хочу перебить, касаясь пальцами его запястья, но он продолжает:

— Я убивал людей, — смотрит на меня, выпрямляясь, и я еле сдерживаюсь, чтобы не отвести взгляд. — Я реально убивал их, — говорит тихо, следит за выражением моего лица. — Много, Харпер. И то, что другие считают меня психопатом, — это правильно.

— Эй, — повышаю голос, конечно, давай теперь убиваться из-за ошибок прошлого! Потрясающе! Такими темпами, я сама могу утопить себя в ванной.