«Молчи» (СИ)

Странно, фамилия у него далеко не итальянская. Может, отец взял от жены, чтобы точно слиться с толпой? А вот вопрос о Донтекю пропадает. Они с его отцом друзья. Внешность у недо-учителя выдает его кровную предрасположенность.

Черт. Этот тип сбивает с толку.

***

Не знаю, насколько всех затягивает незамысловатая игра, но… Мы сидим за столом вот уже пятый час, постоянно прерываясь на то, чтобы подлить воды или приготовить еды. Иногда прекращаем играть, сидим за разговором, к слову, даже недолгое молчание не внушает неловкости. Не верю, что вчера каждый из нас по-своему рассыпался из-за давления, в особенности я переживала за состояние Роуз, но сейчас она сидит, смеется, и, крайне честно, её настроение заряжает остальных. Даже О’Брайен успевает поспорить с ней, чем убеждается, что с Лили правда лучше не тягаться. Эта девушка опасна в гневе, только в данном случае, её злость — фальшива. А мы не испытываем страх перед ней, а просто смеемся.

В чем заключается суть игры? В неё играют со спиртным. Каждый начинает свое предложение с фразы «я никогда не…», а остальные слушают, и те, кто поступал таким или иным образом, то есть, к кому относятся слова, тот должен выпивать. В нашем случае, чай.

— Окей-окей, — я подношу кружку к губам, постучав её краем по зубам. — Я никогда не включал пожарную тревогу, чтобы сорвать тест по математике.

Дилан и Дейв сидят напротив меня с Лили. И они оба делают глоток чая, переглядываясь, а я вытягиваю руку, указывая на них пальцем:

— Так и знала, что это были вы! — Роуз смеется.

— Теперь твоя душа обрела покой? — О’Брайен смотрит на меня. Улыбаюсь, качнув головой:

— Нет, у меня еще много вопросов.

— Так, — Роуз щурит веки, загадочно оглядывая всех присутствующих. — Я никогда не… — усмехается. — Я никогда не пытался привлечь внимание падением, — сама отпивает, и я… Я откашливаюсь, делая осторожный глоток.

— Стоп, — Дейв улыбается. — С Лили все понятно, она раза два точно притворялась, что упала, но, — переводит на меня внимание. — Ты тоже так делала? — спрашивает, а сам поглядывает на Дилана, который задумывается:

— Не помню такого.

— Это было еще в тот период, когда мы учились вместе, — Лили хихикает, ведь я закатываю глаза, качая головой. Не люблю вспоминать то время:

— Забейте, ничего интересного, — уверяю, но оба парня с явным любопытством уставились на рассказчицу, которая прижимает одно колено к груди:

— В школе ей нравился один мальчик, и почему-то она решила, что будет верно привлечь его внимание падением.

— Да, ха-ха, — фальшиво смеюсь.

— Как только этот тип появлялся в поле зрения, Мэй валилась с ног, — Лили смеется, вспоминая мои фееричные падения. В свое оправдание скажу, что не знаю, с чего вообще решила действовать таким образом.

— В тот период она ходила в синяках, — Роуз гладит меня по волосам, а парни явно сдерживают улыбки, ведь хмуро и недовольно смотрю на них, фыркая:

— Ха-ха, — повторяю, отпивая чай.

— Да ладно, все мы творили дичь, — Дилан кивает на Дейва. — Этот придурок как-то пытался завести разговор с одной девчонкой, проблема была в том, что он преследовал её до самого дома, особенно поздно ночью, так что ничего удивительного в том, что в итоге её родаки вызвали полицию.

— Эй, — Фардж ворчит, усмехаясь. — А ты вообще… — смотрит на О’Брайена. Тот смотрит в ответ, улыбаясь. — Точно, — недовольно фыркает. — Ты у нас не любвеобильный, — Дилан уже хочет победно подмигнуть ему, но вдруг Дейв щелкает пальцами. — Точно, — после указывает на меня. — Он часто пялился на тебя в школе.

— Правда? — улыбаюсь, а улыбка Дилана исчезает с лица.

— Да, причем постоянно, — Фардж вздыхает, качая головой. — Мне было обидно. Стоишь, говоришь с ним, а с его стороны никакого внимания, — видит, как щурится О’Брайен, и подмигивает ему. О’Брайен делает глоток чая. Бросает короткий взгляд на меня и тут же отводит его.

За эти часы мы узнаем слишком много. Например, я бы никогда не догадалась, что Дейв играет на гитаре. Он давно забросил, но факт остается фактом. А то, что Лили однажды решила остаться после уроков с одним парнем в кабинете химии и… Так вышло, что их закрыли, пришлось ночевать, а утром объясняться перед директором. О’Брайен в детстве практиковал игру на ударных, он даже хотел создать группу, было интересно посмотреть на это. Я рассказала, как однажды выступала на конном соревновании, а лошадь просто скинула меня в первые секунды. Дейв несколько месяцев жил на свалке, торгуя старыми вещами, которые там же и находил. Лили как-то сбежала из дома, но протянула без горячей воды всего два часа, вернулась, и никто так и не заметил её «масштабного» поступка. Я замечаю, что большинство историй Дилана граничат детским возрастом. То есть… Он говорит только о том, что было до его поступления в банду. Как и Дейв. Выходит, после их жизнь кардинально изменилась. И им не нравится упоминать об этом.

Дилан часто таскал яблоки с Дейвом с соседнего участка. Как-то они даже стащили розы, что выращивала мать Лили, чтобы старушка продала их. Единственное, о чем проговорился О’Брайен, это причина, по которой он не мог меня терпеть. Оказывается, когда я перевелась, то заметила его в коридоре. Он был еще ребенком и еле выдерживал присутствия Донтекю, поэтому от очередной стычки ему стало нехорошо. А я подошла и коснулась его, желая помочь подняться. Тогда у него начался сильный приступ. И все вокруг это видели. А, как мы знаем, Дилан не хотел, чтобы кто-то знал о его слабости, поэтому с тех пор он так относился ко мне. Удивительно, что теперь все обстоит иначе. Причем, совершенно. Никогда не знаешь, как обернется жизнь. Я вот точно не смогла бы предугадать такой поворот в виде О’Брайена, который незаметно сжимает внутреннюю сторону моего бедра, пока прохожу мимо, расставляя кружки с новой дозой чая.

И да, все, кроме Дейва, смеются над историей Лили. Над той, когда она застряла с каким-то парнем в шкафу, не оценив предварительно габариты накаченного придурка.

Все бы ничего, но время подходит. На часах уже пять. Нам нужно выйти в пол шестого, чтобы приехать вовремя. Чем ближе, тем скованней становится улыбка Роуз. Нам сейчас так хорошо и спокойно. Мы абстрагируемся от насущных проблем, и теперь тяжело возвращаться в реальность, вновь топиться и задыхаться, но, главное, внешне сохранять тот настрой, который мы приобрели за эти часы.

А вырываться из своего мира приходится. На кухню заходит Джо, и он слегка озадачен тем, как мы спокойны:

— Нам пора собираться, — роется в карманах. — Берите все необходимое, — вынимает прозрачный пакетик с какой-то капсулой. Вижу, как напрягаются парни. Они точно знают, что это.

— Держи, — мужчина протягивает её Лили. — Прими.

— Какого черта? — Фардж шепчет с угрозой, что не может не волновать.

— Успокойся, — Джо ворчит. Роуз неуверенно берет пакетик, поглядывая на меня.

— Это дают Псам, чтобы поддержать их активность во время бега и иной физической нагрузки, — мужчина объясняет. — Так же это хорошо влияет на сердце. Поддерживает его. Нашел, пока собирал вещи, — смотрит на Роуз. — С тобой ничего не произойдет, просто будешь активнее.

— Хорошо, — Лили все еще скованна. Она бросает взгляд на Дейва, прежде чем проглотить капсулу. Надеюсь, никаких побочных эффектов не последует.

— Идите собираться, — Джо недоволен тем, что мы сидим без дела. — Выходим через двадцать минут, — командует, а сам направляется к шкафам, чтобы вытащить оставшиеся лекарства, которые могут понадобиться.

Я вздыхаю, скрываю огорчение, и начинаю подниматься, как и другие, вот только меня странным образом заносит от резкой темноты в глазах. Хватаюсь за стол, удерживая равновесие, и хмуро смотрю вниз, оценивая свое самочувствие. Лили успевает схватить меня за локоть и встревожено шепнуть:

— Чего это ты?

Приоткрываю рот, не зная, что ответить, но, видя, как Дилан смотрит на меня, натягиваю улыбку, махнув ладонью:

— Мы не спали всю ночь, так что ничего удивительного, — выпрямляюсь, выходя из-за стола. О’Брайен протягивает мне руку, и сжимаю его ладонь в ответ. Выходим с кухни, не особо торопясь. Как и Дейв с Лили. Да, мы идем собираться, и собираемся мы долго, несмотря на то, что вещей довольно мало. Нет, правда, мало.