Считай звёзды (СИ)

— Правда? — щурит веки, с неприязнью покосившись на девушку. — Понимаешь?

Финчер сдержанно вздыхает, начав нервно мять пальцами ткань футболки, и набирается моральных сил, выдавливая продолжение своих мыслей:

— Но я не хочу держать это в себе, — объясняет, делая мелкие шаги к парню, оценивая его реакцию на её попытку разрушить образовавшиеся границы между ними. — Злость, обиду, — Дилан не задерживает на ней взгляд. — Негатив мешает мне поддерживать баланс внутри. Я не смогу простить Остина, но я стараюсь забыть, и мне практически удалось отпустить обиду…

— Я не забыл, — резко перебивает, никак не находя успокоения внутри себя. — Ты, может, да, но я — нет, — и внезапно напоминает. — Я был там.

— Знаю… — Янг удается понять, о чем он говорит, и её лицо немного морщится в попытке продолжить, вот только парень настроен решительно затыкать ей рот:

— Не знаешь. Я был на том берегу. Я видел, как он приставал, — встает всем телом к Райли, корчась от своего омерзения к этому типу. — Ему было насрать, что ты отпираешься и просишь остановиться. Ему насрать, Райли, — заикается, не справляясь с потоком слов. Сверлит взглядом девушку, которая почему-то испытывает стыд, опуская глаза. Будто он её отсчитывает за ошибки прошлого.

— Я дважды кинул камень, чтобы попасть в него и отвлечь. И мне немного непонятно твое поведение, Янг, — кто бы мог подумать… Его обращение к ней по фамилии звучит так холодно, что вынуждает Финчер поднять голову, с обидой отвечая на зрительный контакт. Дилан тяжело дышит, чувствуя ноющую боль в груди, но не думает остановиться:

— Ты… — не понимает, дернув головой. — Это стокгольмский синдром, или что? Я понимаю, ты не хочешь держать в себе негатив, но против злости на Остина борись дистанционно, а лучше даже изолированно от него, ясно?! — не кричит, но делает шаг к ней, повысив тон голоса, чем заставляет Райли сжаться, врезавшись напуганным взглядом в его лицо:

— Да.

— Да? — парень переспрашивает, хочет продолжить долбить ей по мозгам, чтобы она наконец осознала мотив его нравоучений, но на этот раз вступает Янг. Правда, тихим и слабым голосом:

— Я тоже была там.

Дилан пускает смешок, закатив с раздражением глаза:

— Логично, Рай-ли, — то, как он растягивает её имя — отвратительно. Янг проглатывает эмоции, еле сдержав слезы, ведь он говорит с ней настолько резко и холодно, будто… Как раньше. Девушке нет пути назад. Она начала — она обязана закончить мысль:

— И я видела тот стул, — втягивает воздух в легкие, не скрывая того, как её трясет от обиды, и ей плевать на те эмоции, которые отражаются на лице О’Брайена в этот момент. — Видела веревку. Видела следы на твоей шее, — моргает, проглатывая злость. — Странно, что ты упоминаешь тот день, но не затрагиваешь свои проблемы, — Дилан нервно скользит языком по губе, отводя взгляд в сторону, но ему приходится восстановить зрительный контакт с девчонкой. — В тот день со мной ничего не случилось, и я благодарна, что ты заступился за меня, — подходит ближе, не понимая. — Но почему ты так яро обсуждаешь произошедшее со мной, а когда тема касается тебя, ты сразу увиливаешь?

— Ты хочешь обсудить тот день? — он пускает неприятный смешок. — Мы этим уже занимались, — обходит Райли, устремившись к двери, но та оборачивается, продолжив стрелять в его спину словами:

— Нет, мы говорили только о сексе. Мы не говорили о тебе, — О’Брайен останавливается, сильнее сжав пальцы в карманах. Он сейчас не в том состоянии. Он может сделать нечто неправильное, ужасное, поэтому ему надо уйти, закрыться. Подальше. От Райли.

— О твоей попытке повеситься, о твоих шрамах, о твоих рисунках, о Роберте, — Янг подходит ближе, встает сбоку, заставив парня обратить на неё внимание. — Почему ты требуешь от меня быть открытой, а сам не позволяешь мне узнать о тебе больше?

Его зубы стучат. Он не способен остановить это.

— Я не замкнутый человек, Райли, — отрицает сказанное ею, но Финчер есть, что сказать:

— Может быть, но ты даешь мне знать только то, что я могу знать, — качает головой, хмурясь, подобно Дилану. — Дальше дозволенного не пропускаешь, — не отводит взгляда, испытывая тревогу. — Почему?

О’Брайен понимает, что не может вдохнуть. Боль в сердце усиливается. Ему требуется уйти к себе, сбежать, поэтому не находит, что ответить:

— Я не могу, — и говорит правду. Простую истину. Он не может. Смотрит на Райли, не скрывая своего нежелания обидеть её. Он действительно не способен объяснить ей, иначе… Это всё испортит.

Девушка проглатывает комок обиды, кинув головой, и произносит шепотом, чтобы сдержать эмоции в голосе:

— Тогда от меня того же не требуй, ладно? — покачивается на ногах, не справляясь со слезами. Глаза покрываются соленой пеленой. О’Брайен прекрасно видит, но, увы, не может.

Янг опускает взгляд, дернувшись в сторону порога:

— Спокойной ночи, — желает тихо, покидая помещение кухни. Дилан не меняет положения. Стоит с так же повернутой головой. В ту сторону, где секунду назад находилась девушка, но взгляд опускает ниже. Моргает. Глотать комок нет возможности. Дыхание теряет стабильность.

Громкий вдох через нос.

Тяжелый выдох.

***

Он уже был здесь. Он знает это место.

Темное помещение, набитое разным хламом, среди которого приходится ходить, будто шагать через высокий густой лес, путающий своими черными и холодными поворотами. Этот склад… О’Брайен знает каждый завиток. Он вырос здесь, его воспитывали среди этого мусора, поэтому неудивительно, что парень так просто выходит на расчищенную площадку, покрытую бетоном. Рыхлая, местами острая поверхность. Грубая и холодная. Дилан шагает к ней. Мерцающие голые лампочки свисают высоко над головой. Сквозной ветер носится под ногами, поднимая пыль и прочую грязь.

На серой бетонной поверхности лежит тело. Дилан значительно замедляет шаг, приближаясь к луже крови, растекающейся во все стороны от мужчины, поза которого выглядит неестественной для живого человека.

Он точно мертв.

О’Брайен сжимает зубы, ощутив покалывание в пальцах. С напряжением и страхом смотрит на синеватое лицо. Знакомое. Он знает его. Его рот широко распахнут, на шее прочная нить лески. Его душили. Глаза распахнуты. Стеклянные. Запах тухлого мяса витает в воздухе, вызывая тошноту. Грудь распорота. Кто-то хорошенько прошелся острием ножа по его коже. Кровь продолжает вытекать, будто её поток бесконечен.

Дилан чувствует охвативший его тело холод. Ладони начинают чесаться, и он сжимает их, ощущая на них что-то склизкое. Опускает лицо, поднимая руки выше, чтобы рассмотреть, и с паникой глотает кислород.

В крови. Его ладони в крови. По локоть.

Паника усиливается. Она приближает его к чертовому разрыву сердца.

«Что с тобой?» — этот голос. Грубый, хриплый, мужской. О’Брайен с ужасом оглядывается, но не находит его источника, будто он звучит в его голосе, но он может ощутить едкий запах перегара.

«Чего ты боишься? Ты ведь победил. Гордись, ты лучше».

Лужа крови касается его кроссовок, продолжает растекаться. Дилан трясется, держа ладони в том же положении. Взгляд скачет с рук на тело знакомого мужчины. Делает шаг к нему. Ещё ближе. А в голове продолжает звучать довольное:

«Ты сильнее, ты быстрее. Будь горд собой».

Ты сильнее, Дилан. Ты быстрее. Ты победил.

Внезапно его охватывает ненормальная радость. Знаете, паническое счастье, вызывающее нездоровое наслаждение.

Он лучше. Роберт сказал, что он лучше.

О’Брайен подходит совсем близко, касаясь кроссовками бедра убитого человека. Смотрит. Испытывает… Нет, он не должен чувствовать подобное, но он свободен. Он смог… Он лучше, он…

«Дилан?» — другой голос. Он мягкий, тихий, но пугает сильнее, чем прежний. Парень резко оглядывается, с ужасом замечая девушку, бродящую между стеллажами с коробками. Она нервно дергает свои локоны волос, озираясь. Она ищет его.

О’Брайен дергает головой, задохнувшись:

«Нет…» — его движения ненормальны. Он дрожит. Сильно. Опускается на колени, начав руками водить по крови.