Считай звёзды (СИ)

«Дилан, ты тут?» — голос ближе.

«Господи… Черт», — парень мычит, замечая, как много крови на его руках, и пытается вытереть их о свою футболку. Бросает взгляд назад:

«Не ходи сюда!» — просит, вновь принимаясь панически водить ладонями по луже, будто кровь вернется обратно в мертвое тело.

«Всё в порядке?» — девушка выходит из-за стеллажа, направляясь к бетонной площадке. Дилан громче мычит, одежда мужчины больше не впитывает в себя алую жидкость.

Дыхание ускоряется. О’Брайен поднимает взгляд на убитого мужчину, но вместо него лежит отец. Опускает глаза — крови только больше. Нет. Вновь поднимает — перед ним мертвая Лиллиан. Черт. Опускает. Он в крови.

«За что?» — голос звучит у самого уха. Дилан резко оглядывается, напугано изучая темноту за собой. Её нет. Где она? Она… Моргает, сжимая ладони, а между пальцами сочится чужая кровь. И внезапно чувствует что-то жесткое, поэтому поворачивается обратно, изучая сжатые ладони. Поднимает их к лицу, раскрывая пальцы. Хмуро изучает алые ладони, в одной из которых лежит предмет. О’Брайен понимает, что именно сейчас наступает момент его гибели. Эмоциональной, моральной, физической. Он осторожно касается цепочки, поднимая выше — и перед его глазами окровавленный кулон в виде звезды. Приоткрывает рот, не успевая осмыслить. Слышит короткий вздох, полный хрипоты, и переводит взгляд на тело.

Лежит Райли.

Захлебываясь в крови.

Удар в сердце. Он буквально подскакивает на кровати, хватаясь за грудную клетку, и хрипло пытается схватить воздух, удержаться в сознание, несмотря на темноту в глазах. Второй удар — Дилан морщится, сгибаясь пополам. Мокрым от пота лбом касается согнутой в колени ноги. И срывается мычание, перерастающее в болевые стоны. Яркий дневной свет заставляет морщиться. О’Брайен задыхается, сжимая пальцами ткань футболки.

Третий удар. Рывком падает обратно в подушку, буквально рыча в неё от нестерпимой боли. Его крутит. Он стучит свободным кулаком по кровати, сносит им предметы с тумбы. Его сейчас разорвет. Каждый удар полон яда, что желает вырваться из его сердца.

Около часа. Около часа мучения в одиночестве, и ему удается найти подобие успокоения. Лежит на боку. Не шевелится. К груди прижимает ладонь. Веки не разжимает. Его тянет в темноту, но он обязан сохранить сознание.

Не собирается анализировать сон. Это лишь воспоминание. Эхо прошлого. Он не хочет возвращаться в тот день. День, когда он перестал быть собой. Этот гребаный миг самообмана, миг ложной славы для себя.

Примерно полчаса — и Дилан может присесть. Ему нужно попасть в ванную. Умыться. Принять лекарства. Руки трясутся.

О’Брайен еле поднимается на вялые ноги, чувствуя, как пот продолжает стекать по коже спины. Ладони ледяные. Прикладывает их к лицу, чтобы остудить пыл. Пошатывается, приближаясь к двери, и еле справляется с задачей, открывая её. Спотыкается о порог. В ушах гудит, но этот назойливый звук не мешает расслышать шум с первого этажа. Дилан пропустил бы его мимо, но в таком состоянии вспоминает о наличии чужака в доме. Без понятия, каким образом, но у него подобное чувство срабатывает на автомате.

Здесь Остин. Здесь Райли. Ему нужно быть с девчонкой, чтобы этот выродок не сказал лишнего. Чтобы Янг… Чтобы она не узнала…

О’Брайен плетется к лестнице, ладонью опираясь на холодную стену. Опрокидывает что-то с тумбы в коридоре, и плюет, ибо слышит голоса. Эти двое внизу. В прихожей. Перед глазами полнейшая муть из оттенков. Приходится хорошо растирать веки, чтобы вернуть себе подобие нормального зрения.

Подходит к краю стены, уже потянувшись ладонью к перилам, как застывает, улавливая голос Остина:

—… Нет. Я поживу у бабушки. Не хочу возвращаться домой.

— И не надо, — это Райли. Её голос уставший, скорее всего, она не спала сегодня. — Кто знает, что взбредет ему в голову? Держись от него подальше, ладно?

Гудение автомобиля. Такси? Дилан морщится. Он знает, что должен показаться, дать Остину понять, что тот должен держать язык за зубами, но стоит на месте, как вкопанный, слыша следующее.

— Ты правда с ним? — непонимание блондина уместно. — Ну… Ты с Диланом…

— Мы вместе, — почему-то ответ Янг встречается внутри Дилана сильным ударом в грудь. Парень продолжает бездвижно стоять.

— А что? Почему ты улыбаешься?

— Если ты с ним, значит, ты ничего о нем не знаешь.

О’Брайен хмурит брови, стиснув зубы.

— Мне плевать, — девушка отвечает тише.

— Нет. Ты просто не представляешь.

Заткнись, Остин. Закрой свой рот, иначе…

— Ты… Что ты можешь знать? — Финчер пускает нервный смешок. Дилан не может видеть её лица, но представляет, как она возмущена.

— Он говорил тебе о Роберте?

Парень застывает. В венах замирает кровь. От растущего гнева возвращается паническая судорога.

— Откуда ты… — Райли начинает. В её голосе полнейшая растерянность.

— Не заявляй так наивно, не представляя, кто он. Я могу прямо сейчас рассказать тебе.

Сжимает ладони в кулаки. Дыхание тяжелеет. Взгляд мрачнеет. Ты труп, Остин. Дилан хватается за перила лестницы, чтобы помочь себе выйти к ступенькам.

— Чего ты добиваешься? — непонимание Финчер ставит в тупик. О’Брайен останавливается, оценив в её голосе спутанность.

— Сейчас, этим разговором? — она продолжает. — Каждый человек имеет право не говорить о себе. Я не могу заставлять или принуждать. Когда-нибудь ему захочется, и он расскажет. До тех пор я не хочу слышать этого, тем более от левого человека, — последние её слова звучат грубо. После них слышна попытка Остина оправдать свои намерения перед девушкой, но та силой закрывает дверь перед носом парня, бросив холодно:

— Удачи, Остин. Не забудь поставить свечку за Робба.

И продолжает стоять на месте, ладонью скользнув по лицу. Она действительно не смогла сегодня уснуть. Её одолевает усталость, а слова Остина лишь отягощают состояние. Райли мучает неизвестность, но она правда не хочет принуждать Дилана раскрывать свои секреты. А так же Янг ни за что не станет слушать подобное от других людей.

Если честно… Отчасти ей страшно, знать правду, поэтому она оттягивает этот момент, надеясь, что её беспокойство напрасно.

Ладно, может, чашка крепкого чая подарит ей сил? Ей ещё необходимо быть «нормальной» рядом с О’Брайеном.

Девушка разворачивается. Из-за своей невнимательности она может не заметить парня наверху, но улавливает движение его руки, которой он берется за перила, так что останавливается, взглянув на него. Ощущает укол неуверенности в своих действиях и словах, но знает — должна постараться сыграть свою отменную роль. Ложь. В глаза.

Пытается улыбнуться. Выходит сжато. Старается выдавить слова. Но те не идут в голову. Дилан уставился вниз. Выглядит так, будто его только что поймали за чем-то ужасным, и он со страхом сознается в содеянном. Это пугает Райли, толкая её заговорить, но первый открывает рот О’Брайен.

И его слова обрекают обоих оказаться в мировой тишине.

— Я убил человека.

========== Глава 48 ==========

Райли не привыкла брать ситуацию под свой контроль, учитывая её не совсем важное эмоциональное состояние, вызванное долгой бессонной ночью. Девушка какое-то время стоит, молча изучая выражение лица парня, который произносит слова довольно громко, будто выплевывает их, с надрывом, боясь, что в последнюю секунду передумает открывать потайное, а теперь, когда фраза тонет в тишине, осознает, что всё-таки произнес это. То, что вызывает на его лице чертов панический страх. Между ними большое расстояние, но Финчер удается рассмотреть эмоции, которые О’Брайен пытается подавить, а выходит одно — молчание и испуг. Он сказал. Сказал это. Действительно? Да, действительно. Весь ужас состоит ещё в том, что парень не способен шевельнуться, словно морально его силы иссякают. Поэтому ему остается только ждать. Ждать, что…

Не знает, что вызывает дрожь, но парень вздрагивает, когда девушка резко двигается с места, спешно поднимаясь по лестнице, и Дилан чувствует желание отпрянуть, отдернуть руку, когда Райли с охотой сжимает его запястье, потянув вниз: