Лабиринт отражений

— Но… я не понимаю, доктор… какое это может иметь отношение ко мне. Моя сестра погибла…

— Да-да, я об этом слышал.

— Но даже если бы она и была жива, как объяснить то, что произошло между мной и Кеном?

Некоторое время он молча изучал ее. Потом заговорил осторожно, выбирая слова:

— Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Из рассказа я сделал вывод, что ваша сестра Рослин обладала характером, совершенно отличным от вашего. Помнится, вы привели слова экономки о том, что Рослин — это та, которая подленькая. Я правильно понял?

— Да, именно так сказала Полин. И я вам передала еще не все ее слова. — Несколько секунд Джули колебалась, не решаясь продолжать. — Она сказала еще кое-что, но мне бы не хотелось это повторять. Она, по всей видимости, очень не любила сестру и могла сказать это из чистой неприязни.

— Повторите все, что она сказала, Джули. И не беспокойтесь: ни одно ваше слово не выйдет отсюда.

— Она рассказывала про соседского мальчика, друга Рослин, которого нашли повесившимся на чердаке. И еще она намекнула, что… несчастный случай, от которого погибла моя… моя мать, вовсе не несчастный случай.

Доктор Риардон наклонился вперед, не сводя с нее пристального взгляда.

— Она имела в виду, что в этом повинна ваша сестра?

— Она не сказала об этом прямо. И после этого вообще больше не стала ничего говорить. Но смысл ее слов трудно было не понять.

Психиатр снова снял очки и потер переносицу.

— Интересно… очень интересно.

— Я все-таки не понимаю, на что вы намекаете, доктор.

— Это трудно сформулировать, но то, что вы сейчас рассказали, подтверждает мою теорию. Скажите, вы услышали это о сестре до последних событий с вашим другом Кеном?

— Да.

— Значит… очень вероятно, что вы поступили так, как, по вашему мнению, поступала ваша сестра, а потом начисто стерли это из памяти. Понимаете, хотя ее уже и нет в живых, могло произойти нечто вроде психического переноса личности.

— Но это означает, что если она была плохим человеком, то и я такая же? — расстроенно произнесла Джули.

Доктора ее слова, по-видимому, немало позабавили.

— Знаете, а у вас, я вижу, чересчур живое воображение, юная леди.

— Да, мне это уже говорили.

— Ну так вот, это совсем не значит, что вы плохая. Скорее всего вы находились в состоянии сильнейшего стресса и что-то в подсознании заставило вас разыграть фантастическую сцену, повести себя так, как, по-вашему, могла бы вести себя ваша сестра. К тому же для вас это вовсе не характерно, вы постарались вычеркнуть эту сцену из памяти.

Он откинулся на стуле с удовлетворенным видом человека, разрешившего сложную проблему.

— Так это и есть ваше объяснение того, что произошло?

Он внезапно помрачнел:

— Ни в коем случае. Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Для того чтобы снять все те наслоения, которые накладываются на нашу психику и добраться до самого корня проблемы, понадобится немало времени и усилий. У нас будет еще не один сеанс психоанализа. Я попрошу секретаршу назначить время, удобное для вас, разумеется.

Он протянул руку к местному телефону. Джули его остановила:

— Не надо, доктор. Я совсем не уверена, что захочу еще раз пройти через все это. В Морстауне я ходила к психиатру несколько недель, но это ничего не дало. — Она резко поднялась с места. — Я должна сначала подумать. Спасибо, что уделили мне время.

Он остановил ее, когда она уже подошла к двери.

— Джули, я считаю, что для вас чрезвычайно важно продолжать сеансы лечения. Это может стать опасным. А что, если у вас и в самом деле раздвоение личности? Не утверждаю, что это так, но понадобится время, чтобы найти ответ.

— Я подумаю об этом, доктор. Если решу еще раз прийти, то позвоню вам.

Джули вышла из его офиса в еще большем смятении, чем раньше. Впечатление было такое, как будто мозг пропустили через мясорубку. Вспомнились слова Кена, который всегда недолюбливал психиатров: «Единственное, чего они могут добиться — это что у тебя голова пойдет кругом».

Кен лежал на кровати в номере мотеля, глядя невидящими глазами на мерцающий экран телевизора. Раздался громкий стук в дверь. Кен сел на кровати, прислушался. Стук повторился. Кен подошел к двери.

— Кто там?

— Это Джули, дорогой.

Он открыл дверь. Джули стояла перед ним в облегающем красном платье и туфлях на шпильках. Волосы расчесаны до блеска, на лице яркая косметика. Кен пристально смотрел на нее, не произнося ни слова. Улыбка застыла на ее лице.

— Ты что, не рад меня видеть?

— Не знаю, что сказать… Ты которая Джули?

— Которая? — Брови ее сдвинулись на мгновение. — Ах, вот что…

Она подошла вплотную, прижалась к нему всем телом. Поцеловала раскрытыми губами.

— Вот эта Джули! Ну что, теперь ты пригласишь меня войти?

Он без единого слова отступил назад. Джули проскользнула в комнату мимо него. Кен закрыл дверь и запер на ключ.

Глава 11

«21 сентября

Это снова произошло! Наконец-то! Мне понадобился целый месяц. Я видела, что папе этого хочется. Я чувствовала это каждый раз, когда мы с ним выходили вдвоем в море. Но он старался держаться от меня подальше. Даже когда я лежала на палубе совсем голая, он и близко не подходил, хотя я все время чувствовала на себе его взгляд.

Он даже улетел на целую неделю в Нью-Йорк. Я догадывалась зачем: хотел найти другую женщину. И все равно я знала: после того, что произошло между нами, никакая другая женщина не сможет его удовлетворить.

Через две недели после возвращения папы, то есть вчера, мы вышли с ним в море. Я слышала, как он уговаривал маму и Сьюлин поплыть вместе с нами. Сьюлин ответила, что у нее есть дела поважнее, а мама сказала, что не очень хорошо себя чувствует.

Кажется, мама начала что-то подозревать. Я чувствую это по взглядам, которые она кидает на меня время от времени. Иногда даже хочется, чтобы она обо всем узнала! Интересно было бы посмотреть, что произойдет. Может быть, я и сделаю так, чтобы она все узнала».

Когда Шелл вошел в ресторан, Джули уже сидела за столиком, вертя в руках бокал с белым вином. Они договорились встретиться за ленчем.

— Привет! — Шелл наклонился, поцеловал ее в щеку и сел напротив. — Где ты была вчера вечером? Я тебе звонил. Пиппен сказала, что ты куда-то вышла.

Джули неопределенно махнула рукой.

— Просто бродила. Мне многое нужно обдумать.

Подошел официант, принял у них заказ. Шелл заказал себе пива и салат с креветками для них обоих. Покончив с этим, он с любопытством взглянул на Джули.

— Что обдумать? Вчерашний сеанс с доктором Риардоном?

— И это тоже.

— Ну а как тебе сеанс с психиатром?

— Пока не могу сказать. — Джули смотрела на Шелла, не решаясь рассказать ему все. — Сеанс продолжался достаточно долго, почти три часа.

Шелл кивнул.

— Да, он обещал уделить тебе столько времени, сколько потребуется. Ты еще пойдешь к нему?

— Пока не решила. Да и он, возможно, больше не захочет меня видеть. Я держалась не очень дружелюбно.

Шелл улыбнулся:

— Это вполне естественно в начале курса лечения. Ну а как именно все происходило? Если не хочешь, можешь не рассказывать, но мне любопытно. Меня интересует все, что с тобой происходит.

Подошел официант с пивом. Шелл взял кружку, сделал большой глоток.

Джули, запинаясь, передала содержание беседы с психиатром. Закончила на выводах доктора Риардона о последних провалах в памяти, случившихся два дня назад. К этому времени им принесли салаты, и они принялись за еду. Джули, правда, лишь рассеянно ковыряла вилкой в своей тарелке.

— Не берусь судить о подобных вещах, — осторожно проговорил Шелл. — Я знаю любимые слова доктора Риардона, что нам слишком мало известно о работе человеческого мозга и психики. А я, наверное, еще более невежествен, чем остальные. И все же это кажется правдоподобным объяснением, и я уверен, что еще многое всплывет на следующих сеансах.