Капучинка (СИ)

— Масенька, — упрямо сжал челюсть Дан, — Месяц потерпеть. А потом я весь твой.

— Хрен там, — уже злилась Машка, грозно наступая на парня, — Я хочу сейчас. Сегодня. В Новый Год. Раздевайся!

Даня вздохнул, выдохнул. Потер лицо руками. Но решение не изменил.

— Нет, Маш, — твердо возразил он.

Машка опустила руки вдоль тела, всхлипнула.

— Конечно, я тебя не возбуждаю, — разрыдалась она, — Видела я твоих баб. Шикарные и грудастые. Куда нам до них? Конечно, нахрена тебе малолетка неопытная? Все верно.

Богдан плохо переносил ее слезы. Вернее, абсолютно не переносил. Шумно выдохнув, шагнул к девчонке, прижал ее к себе, к своему возбужденному телу.

— Чувствуешь, Маш, как ты 'не возбуждаешь' меня? — жарко прошептал парень на ухо, — Так что, хватит рыдать, одевайся и пойдем готовить праздничный стол.

— Дудки! — изрекла Мария, и, извернувшись в его объятиях, обхватила Дана за талию руками, — Попался!

— Маш, я ведь не денусь никуда, — решил объясниться Богдан, — Я рядом. Не нужно торопиться. Тем более сегодня Новый Год. Так что, вытри слезы, одевайся и пойдем готовить праздничный ужин.

— Ну, Дань, — почти капризно захныкала Машка.

— Мария, — строго произнес парень, отстранил ее от себя, серьезно взглянул в глаза, — Не усугубляй. Я тебе не мальчик-мажор, на поводу не пойду. Или принимай так. Или никак, Маш.

Несколько напряженных секунд Мария смотрела в любимые зеленые глаза. Дан отвечал ей тем же. Хмуро, серьезно и решительно.

Девчонка ведь совсем, подумал Даня, а пытается показать, что уже взрослая женщина. Оделась, разделась. И чулки эти сексуальные. А его ведь и соблазнять толком не нужно. Он и без того ее постоянно хочет, даже если она в другой комнате, или на другом конце города.

— Прости меня, Данька, — шмыгнула носом Машка, — Просто мне кажется, что ты смотаешься от меня. Не захочешь напрягаться, возиться со мной.

— Дурочка ты, Машка, — вздохнул Богдан и отправил девчонку умыться в ванную, а сам принес из спальни свою футболку для нее, и сам оделся.

========

После того, как Машка привела себя в порядок, она пришла на кухню. Дан уже замариновал мясо для запекания в духовке, сварил овощи для традиционных новогодних салатов, и собирался разделать рыбу.

— Прям не мужчина, а мечта, — прокомментировала девушка, глядя, как ловко он управляется с ножом.

Машка, устроившись на диванчике, наблюдала, как двигается Дан по кухне.

— Я помню, когда ты к нам пришел в первый раз, — вдруг заговорила Мария, она устроила голову на сложенных на столе руках и улыбалась, — Ты мне подмигнул. Все охранники избегали меня, боялись папку, а ты подмигнул. Я наверное уже тогда в тебя влюбилась.

— Ну конечно, — хмыкнул Дан, — Меня любила, а с мажорами своими зажималась на моих глазах в клубах.

— Поэтому и зажималась, — призналась Машка, — Я же не дура. Думаешь, я не проработала вариант со сверстником, как ты там сказал, из моего круга? Меня они все бесят. Хлюпики. Нытики. Папинькины сынки. Фу.

— Маша… — немного с угрозой произнес Дан, — не заставляй меня срываться в новогоднюю ночь и выслеживать этих самых мажоров.

— Да я даже без языка целовалась, — оправдалась Машка.

— Мария! — уже строже и почти теряя терпение.

— Ты вообще не мальчик мне достался, — проворчала Маша, испытывая радость от его ревности.

— Закрыли тему, — выдохнул Дан.

Салаты были готовы. Мясо весело выпекалось в духовке. Стол почти накрыт. И Дан предложил перебазироваться в гостиную, ближе к елке.

Машка согласилась, но сначала решила уединиться и переодеться в более праздничный наряд. Дан тоже сменил домашние шорты на брюки и рубашку. И оставил Марию в спальне.

А Машка извлекла из саквояжа вечернее платье. Сильно откровенное и сильно вечернее. Полупрозрачные кружева, через которые виднелось кружевное белье и чулки. Только теперь все синее. Единственное, что отличало платье от ночнушки — широкая полоса плотной ткани на бедрах. Но зато разрез сбоку до самого бедра. И декольте, через которое виднелся лифчик. Зато спина была закрыта, но положение это не спасало. Машка также привезла и туфли. Невысокие и удобные лодочки.

Итак, девушка высушила волосы феном, позволив им спускаться каскадом по плечам. Нанесла легкий макияж. И выплыла из спальни, держа в руках продолговатый бархатный футляр. Дан стоял к ней спиной и инспектировал бар.

— Ты чего пить будешь? — крикнул Дан, не слыша ее тихих шагов.

— Виски? — рассмеялась Машка.

— Угу, мечтать не вредно, — хмыкнул Дан, вынимая сок и шампанское, — Нос не до…

Парень обернулся. И замер.

— Маш, это точно платье? — поинтересовался Богдан, изучая все изгибы любимого тела.

— Так написано на этикетке, — улыбалась Маша и протянула парню футляр, — Вот.

Дан улыбнулся, кивнул под елку, где красовался подарок для девушки и осторожно взял футляр из рук Машки. Открыв его, Дан бросил веселый взгляд на любимую.

— И конечно же, снимать его нельзя? — больше утверждения в голосе, нежели вопроса.

— Не при каких обстоятельствах, — подтвердила девушка, и открыла свой подарок, — Красота! — улыбнулась Машка, и тут же надела серьги, два сердечка уютно и правильно уместились в ее ушах.

А Дан вынул браслет и повертел его в руках. Прочитав гравировку, парень рассмеялся.

Машка вопросительно и серьезно изогнула бровь.

— Есть возражения? — холодно поинтересовалась Мария.

— Ну, что ты, Масенька, — ласково проговорил Даня, — Поможешь?

Машка с готовностью застегнула застежку браслета на левой руке. И пробежалась кончиками пальцев по пластинке с гравировкой. На лицевой стороне стояло два слова: 'Сопротивление бесполезно', а внутри 'Завоевано. Руками не трогать!'.

И как только браслет оказался на запястье Дана, парень обхватил руками лицо любимой. Склонился. Прижался своим лбом к ее. Втянул воздух носом.

— Я люблю тебя, Машка, — проникновенно прошептал Богдан, — С Новым Годом!

— С Новым счастьем, любимый, — так же тихо прошептала Мария, накрывая его ладони своими, — И я люблю тебя.

Где-то за окном на улице веселился народ, пуская фейерверки и шумно поздравляя друг друга с наступающим. А Дан, обняв девчонку со спины, устроил подбородок на ее макушке.

— А ты веришь в чудеса? — прошептала Машка, поглаживая кисти рук парня, обнимавшие ее живот.

— Ты ведь со мной, здесь, у меня дома, — хмыкнул Даня, — Чем не чудо?

— Вот и я верю, — призналась Мария и повернулась в его руках, провела ладошкой по его щеке, несмело улыбнулась, — Ты мое чудо, Дань.

Богдан понял, что противиться больше нет смысла. Он настолько хотел эту девчонку, насколько можно было хотеть воздух. Не мог он без нее дышать, думать, жить. Все вокруг казалось мелким и пустым без нее. Только она имела для него значение. Семнадцать? Что ж, не пятнадцать и ладно. Тем более в отношении Машки у него были самые серьезные планы. И расставаться с ней он точно не планировал ближайшие лет сто, или сколько ему отмерит Бог.

— Масенька моя, — прошептал Даня, — Маленькая моя девочка.

В ответ Машка улыбнулась, прижалась к нему сильнее, прячась от всего мира в его надежных руках. Платье улетело на пол, Дан подхватил девушку на руки и понес в спальню. Девчонка самозабвенно целовала Дана, жарко возвращая поцелуи, блуждая по горячему телу ладонями. Тишину комнат разрывали звуки салюта за окном и рваное дыхание. Но ни Машка, ни Дан не обращали внимания на то, что нужно бы уже открывать шампанское и разливать его по бокалам, поздравлять друг друга, и совсем скоро отсчитывать секунды до наступления Нового Года. Все это не имело значения для них двоих. Куда важнее было прижиматься ближе, срывать горячие поцелуи и дарить жаркие ласки. Их движения были лихорадочными, ненасытными, страстными и в то же время нежными.

Бретелька лифчика скользнула с округлого плеча. Кружева были стянуты вниз, освобождая полную грудь. Руки Машки крепче стиснули шею Дана, а тело непроизвольно выгнулось дугой.