Капучинка (СИ)

— Даня… — повторила Машка и всхлипнула.

— Петтинг… — выплюнул Дан, — я херею, млять. Давай, добей меня окончательно, скажи, что ты и по минету мастер.

— Только в теории, — Машка уже не сдерживала слез.

Что-то в голосе девушки заставило Даню остыть и сбавить обороты. Он бросил на нее внимательный взгляд через плечо. Сидит, забилась в угол его дивана. Сопли на кулак мотает, и слезы утирает рукавом. А сама съежилась вся и трясется.

— Это у вас сексвоспитание в школе? — все еще кипел парень, но уже не так активно, — Или ты факультативно занимаешься?

В ответ Машка разрыдалась, хлюпая носом. Данька подлетел к ней, сгреб в охапку, усадил на свои колени.

— Маша, Масенька, — шептал парень, — Ну, чего ты разрыдалась? Такая смелая минуту назад была. Принцесса ты моя ледяная, не иначе. А теперь слезы. Ты чего?

— Дань, — всхлипывала девушка, — Ты не поверишь, как мне сейчас страшно!

И Машка обхватила парня за шею, прижалась мокрой от слез щекой к его груди.

— Маш, я не трону тебя, не обижу, — тихо прошептал Дан, предполагая, что напугал девчонку вспышкой ярости, ревности и гнева.

— Дурачок, — всхлипывала Мария, — Я не тебя боюсь. А того, что прогонишь. Может мне показалось все? Откуда я знаю. Подумаешь, обнял. Ты даже не целовал ни разу. И не говорил ничего. А я, дура, приперлась сюда. С ужином.

— И правильно, Масенька моя, — решился Дан, — правильно, что пришла. Ты все правильно сделала. Ты у меня умная и смелая. А я трус, Машка.

— Ну да, скажешь тоже, — хмыкнула Мария.

— Нет, Маш, трус, — возразил Даня, поглаживая девчонку по спине, по затылку, — Тебе сверстник нужен. Чтобы интересы общие, чтобы из твоего круга. И перспективный.

— Дурак ты, Данька, — шмыгнула носом Мария, — Я тебя люблю. Зачем мне сверстник сопливый?

— Машка, — выдохнул Даня, еще крепче сжимая руки на ее плечах, — Масенька моя….

— Так что решим? — Мария подняла голову, глядя в любимые зеленые глаза. Подняла руку, потрогала коротко стриженые русые волосы. Они ей всегда так нравились. У всей ее семьи, кроме Ави, волосы были темных оттенков, почти черных. И Даня всегда для нее выделялся на фоне родни.

— Так ты все уже решила, — улыбнулся парень, поглаживая ее по волосам, и помолчав, хрипло добавил, — Маш, а…

— Дань, если ты о моих словах, — торопливо произнесла Машка, оправдываясь, — У меня не было никого. Ты у меня первый. Я у тебя последняя. С парнями у меня дальше поцелуев не заходило. Меня даже за грудь никто не держал. Так что, я вся ваша, Богдан Борисович Летягин.

— А как же те словечки? — Дан понял, что улыбается.

— Интернет творит чудеса, — призналась Мария, — И девчонки как-то обсуждали, а я подслушала. Но у меня честно-честно никого не было. Мне даже думать противно, что кто-то кроме тебя меня будет трогать.

— Я счастлив, Маш, — признался парень, и чуть склонился к лицу девчонки.

— Ах да, — спохватилась Машка, и Дан выдохнул, так и не поцеловав ее, — Чтобы тебе всю неделю не было скучно ночами без меня. Вот.

Машка нырнула куда-то за диван, а вернулась уже с котенком в руках. Черный, словно уголек, с белым пятном вокруг носа.

— Я его искупала, и лоток купила, — ворковала Машка, — Как назовем? Я предлагаю Чуня. Что думаешь?

— Можно и Чуня, — решил Даня, отбирая котенка из рук Машки, спуская его на пол, и усаживая девчонку обратно себе на колени, — И ты права, Маш, я тебя люблю.

Машка опять разрыдалась, но уже от облегчения и счастья.

Глава 13

В эту ночь Машка осталась у Дана, они просто валялись на диване и смотрели фильм. А еще планировали, что Новый Год будут встречать вместе. И к их удивлению, абсолютно не понять каким макаром, но Игнат отпустил Дана на неделю.

— Вали в отпуск, — прокомментировал шеф свое решение.

И он повалил. Тридцатого затарил холодильник под завязку, пополнил бар. Купил Машке серьги-сердечки с брильянтом, цветы в горшках, конфеты в коробках. И елку. Он купил большую, правда искусственную, елку. И игрушки. И разноцветные гирлянды. Он ощущал себя дебильным оленем-переростком. Но ничего не мог с собой поделать. Душа просила праздника. Праздника с Машкой.

А Мария отпросилась у родни на три дня. Вроде как поехала на загородную горно-лыжную турбазу встречать Новый год с друзьями. Дан мало верил, что родня поведется на байку и морально был готов увидеть на пороге своей квартиры разъяренного Игната, Черта или кого-нибудь из старшего поколения. Но его опасения не оправдались. Утром тридцать первого на пороге его квартиры появилась Машка. Улыбающаяся, в короткой шубке и с саквояжем в руках. Стильная прическа, облегающие брючки, высокие сапожки на огромном каблуке и полупрозрачная кофточка под расстегнутой шубкой. А на голове крошечная красная шапочка-колпак.

— Праздник к нам приходит! — пропела Машка, стоило Дану открыть дверь.

Но парень мало реагировал на приветствие девушки. Внимание полностью сконцентрировалось на распахнутой шубке. И на прозрачной блузке. А еще на ярко-красном лифчике. Кружевном, и не скрывающем полную грудь. Дан мог бы поклясться, что четко видел темные очертания сосков.

— Твою ж мать! — простонал парень, понимая, что в домашних шортах в одно мгновение стало жутко тесно.

Он не планировал вот так. Он собирался ждать до ее совершеннолетия, какую бы чушь она не несла на тему петтинга. Петтинг-шметинг… Дан не признавал полумер, или секс, или воздержание. В случае с Машкой он решил, что надо терпеть и ждать. Для него это не было проблемой. Но прямо сейчас он всерьез прикинул, под каким бы предлогом закрыться на несколько минут в ванной и вспомнить давно забытую практику мастурбации.

— Ты знаешь ли тоже не в скафандре, — заметила Мария, проходя в квартиру и закрывая за собой дверь.

Дан понял, что девчонка права. О футболке он даже и не вспомнил, щеголял в одних шортах. Под ними даже трусов не было. Так, принял душ и по привычке влез в первое, что попалось под руку.

— Но я не 'против', - улыбалась Машка, — ниже пояса у тебя тоже татушки есть?

Дан знал, куда смотрит девчонка. На морду дракона, сидящего не его плече. Изображение начиналось почти от самой кисти правой руки, оплетало предплечье и плечо, морда зверя была изображена на правой груди, а раскинувшиеся в полете крылья — на спине, хвост оплетал талию и уходил к левому бедру. К слову, татуировок у Дана было много. И началось все в армии, с первого рисунка с указанием вида войск и части, где служил. Одно время Даня сам занимался татуировками, даже подумывал открыть тату-салон. А потом передумал.

— Неа, — выдохнул парень и помог Машке снять шубку.

— Третьего утром мне нужно быть дома, — сообщила девушка, — Как поживает моя Чуня?

Чуня поживала отлично. Исправно гадила в домашний тапок Богдана и спала в постели в его ногах. Но Дан ничего этого не сказал, он все еще планировал уединиться в ванной. И активно уговаривал себя не смотреть на грудь девчонки, на ее точеную шейку, на покатые плечи и крутой изгиб бедер. В общем, он тщательно старался отводить голодный взгляд от Машки, аргументируя тем, что он взрослый мужик, а она — малолетка. Нет, срок его не пугал. Его пугала сила, с которой ему было плевать на все, если дело касалось его Масеньки — маленько девочки, нежно и горячо любимой им.

Но Машка в очередной раз все решила. Решила сама. Стоило ей снять шубку, она перешла к сапожкам. А потом, спокойно, словно делала это ежедневно, принялась раздеваться перед ним дальше. Медленно сняла брючки и блузку. Осталась перед ним в чулках, красном белье и в смешной шапке.

— Масенька, что за нахер? — нахмурился Дан, пробегаясь взглядом по всем изгибам и впадинкам.

— Даня, иди сюда, солнце мое, — призывно улыбнулась девушка, стараясь ничем не выдать своей растерянности, — Не заставляй меня умолять! — пригрозила девушка, и уже ласково, — Эти дни я просыпалась среди ночи от того, что ты мне снился. Во сне ты творил со мной невообразимые вещи, и мне приходилось чесать в душ. Я израсходовала месячный запас шампуня за три дня. Имей совесть, любимый!