Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Итак, прохожий с тростью явно пребывал в прекрасном расположении духа, а вскинутый вверх подбородок вкупе с выпяченным торсом и расправленными вразлёт плечами железно доказывали, что мужчина находится ещё и в острейшем приступе чувства собственной важности. Он явно чем-то гордится.

И при первом же взгляде на него становилось понятно: чем именно. Имея подобный рост и внешность, игнорировать такую природную щедрость действительно нелегко. Что-то около шести футов в высоту, размах плеч под рубашкой, любой нормальной женщине внушающий благоговейный трепет и желание спрятаться за эту спину, лицо с идеальными мужественными скулами, высоким лбом, точёным носом изящной переносицы и ещё более совершенной линией челюсти, как будто вышедшими из-под руки Микеланджело Буонарроти — уже этого, без упоминания об атлетическом телосложении и красивых чувственных руках, достаточно, чтобы держать прямой угол между подбородком и туловищем.

Хотя, возможно, всё это только на первый взгляд, и источником величавости и форса послужила вовсе не внешность. Глядя на вышагивающую с ним под руку хрупкую миловидную брюнетку в маленьком бежевом платьице длинной до колена с квадратным вырезом и тоненьким кожаным чёрным пояском на субтильной талии, не лишним будет допустить, что и она тоже очень даже может служить поводом для гордости. При такой изящной фигуре её роскошная грива кучерявых каштановых волос смотрелась ещё более выразительной, а уже и так достаточно выразительная грудь — ещё более статусно. И даже то, что женщина выглядела явно старше своего спутника, лишь воочию добавляло благородства мужчине рядом и подчеркивало его брутальность и красоту.

Хотя, не исключено, что природа прекрасного расположения духа и гордости красавца скакала сейчас вприпрыжку от одного края дороги к другому чуть впереди него и его спутницы. Это была маленькая девочка — примерно трёх-четырёх лет — при взгляде на которую, даже невзирая на очевидно молодой возраст хозяина трости, не оставалось ни малейших сомнений на предмет того, кто её отец. Тот же высокий и широкий лоб, такие же глаза-«тюльпаны» только ещё более округлые вследствие детского возраста, и того, что ребёнок прыгал по главной улице французского Диснейленда, длинные дугообразные бровки, два беленьких хвостика с голубыми бантиками заколками — впереди бежала маленькая копия своего папочки. И если в красоте родителя сквозило нечто картинное или даже кукольное, то детский вариант его же лица и подавно казался ожившим пупсом, статуэткой. Почти фарфоровой. Таким образом, право на гордость было доказано грубо, прямолинейно и безапелляционно. Как факт.

Но так было не всегда.

Глядя на этого счастливого гордого родителя, никто и не догадывался, что совсем недавно ему пришлось отложить или даже отменить — а что делать! — запланированную и уже предвкушаемую поездку на частный остров вдвоём со своей любимой женщиной для уединения и навёрстывания упущенного за годы разлуки, и Карибы с ужинами при свечах, купаниями в океане нагишом и занятиями любовью на пляже заменить Диснейлендом с Микки Маусами, Белоснежками, Бродягами, далматинцами, каруселями, воздушными шарами и…

— Мам, а гномы будут? — оглянулась Дэлли на бегу к Жаклин.

— Обязательно. И гномы, и их лес, и домики — всё будет. Кажется, вон в той стороне они, — показала Жаклин маленькой детской сумочкой в руке в сторону уголка с круглыми входами в жилище гномов и статуей Белоснежки у входа. Ещё в детстве, когда они с дядюшкой жили в Париже после экспедиции в Китай, она ездила в этот парк вместе с женой и детьми одного научного сотрудника, с которым работал тогда Лавалет Фортескью.

— А на карусели мы когда пойдём? — опять обернулась Дэлли.

— Мы сейчас же пойдём на карусели, — пообещал Александр, а дочка, держа в руке ленточку от наполненного гелием Микки Мауса с грузилом в виде этого же мышонка на конце, чтобы не улетел, с интересом обернулась к нему и улыбнулась. После чего, поправив на плечах лямку новенького розовенького рюкзачка с феей Тинкербелл, принялась скакать дальше.

Жаклин посмотрела на своего мужчину и в предостерегающе-назидательной мимике плотно сжала губки.

— Ты обещал.

Тот довольно улыбнулся.

— Я помню, — медленно кивнул он и особенно резво взмахнул тростью.

— Иначе она сегодня ночью не заснёт, — с уверенностью в голосе продолжила Жаклин.

Мужчина улыбнулся ещё шире и наклонился к своей женщине. В его глазах при этом старые добрые бесенята, себя не помня, уже вовсю щипали гусей, выдёргивали из них пух и перья и набивали ими перину. А один самый талантливый, ловил улетевшие пушинки ракеткой для большого тенниса и меткими подачами возвращал их, так сказать, в дело.

— Ты тоже, — промурлыкал Алекс и неловко на ходу лизнул ушко девушки.

У неё тут же помимо воли приопустились веки, грудь наоборот приподнялась, на следующий же вдох уже не хватило обычной порции воздуха, внутри всё грозилось вот-вот заныть и встать на дыбы. От откровенного отклика на его прикосновения и неминуемого возбуждения девушку спасли Тигра с Винни Пухом, которые давали автографы и фотографировались с детьми на углу улицы. Дэлли вприпрыжку рванула к ним.

— Хотя бы в Диснейленде постарайся не думать о сексе. Здесь же дети! — прошипела Жаклин, чувствуя, что её собственные мысли на эту же самую тему скоро не уместятся в черепной коробке.

— Почему при детях нельзя думать о том, как они получаются? — искренне удивлённо поинтересовался парень.

— Господи, хоть ты не начинай, а, — посетовала женщина, нахмурившись при виде того, как Дэлли протискивается к диснеевским героям, распихивая детей локтями и забыв и про своих родителей, и про ту вежливость, которой её обучала мама. — Я еле успеваю на её вопросы отвечать. Ну, или хотя бы дождись ночи. Дэлли, нельзя быть такой грубой! — уже продолжила она довольно громко, ринувшись за дочерью. — Эти детки стоят в очереди, и ты должна встать в конце. Это уже твоё баловство, — с притворной укоризной обернулась она на ходу к папочке.

— Ночи… — мечтательно проурчал тот, не в силах мгновенно «вынырнуть» из злободневной темы. Но, сделав над собой усилие, добавил бодрым, командным голосом: — Дэлли, сделай их всех!

— Мама, я пить хочу, — заявил ребёнок после того, как заполучил-таки свою фотографию с Тигрой.

Они долго искали: чем бы напоить Эдельвейс.

Напитки в палатках с попкорном не нравились папе.

— Там одна химия, — авторитетно заявил он.

Соки из магазинов отвергла мама.

— Они слишком сладкие. Дэлли ими не напивается.

Обычную воду из бутылки не хотела сама дочь.

— Она невкусная, — скуксился ребёнок.

Минут через десять сошлись на «невкусном» чае, но зато с вкусным шоколадом в одном из кафе.

Утолив жажду, им пришлось выстоять длиннющую очередь на аттракцион «Чайные пары».

Александр сделал это с помощью трости, иногда поигрывая ею, Дэлли помогал новый набор под названием «Кукольный театр» состоящий из кукол — героев диснеевских историй, а Жаклин занялась волнениями по поводу того, чтобы дочку не стошнило на каруселях.

В «чашки» с ребёнком было решено идти папе.

— Вот, — всунула ему в руку мама большой мужской носовой платок, — Если ей сделается плохо, поднесёшь ко рту. — Александр лучезарно улыбнулся. — Да не к своему! А к её рту! Не перепутай! — округлила на него глаза девушка.

— Обижаешь, — недовольно пробурчал парень, хоть и был уже научен горьким опытом — даже за такой короткий полёт рейсом «Лондон — Париж» дочь, впервые попавшую в самолёт, успело затошнить, поэтому всю поездку на каруселях Александр так и не оторвал от неё взгляд.

Но, видимо, фортуна сегодня была само великодушие, потому что Дэлли никаких признаков недомогания не выказывала, вертелась во все стороны, как маленькая обезьянка, смеялась, подпрыгивала на месте и того и гляди грозилась выпрыгнуть из «чашки». Папа с тоской пару раз скосил глаза на соседние кабинки, где детки сидели присмиревшие и немного испуганные, а счастливые родители, обладатели столь удобных отпрысков, старались их всячески подбодрить и развеселить.