Канун Рождества в Пятничной гавани

Требуя ласки, бульдог умильно ткнулся головой. Мэгги нежно погладила его и вздохнула.

— Идём.

Ведя Рэнфилда на поводке, Мэгги пошла к передней двери, терпеливо ожидая, пока собака делает свои неуклюжие шаги. Не успела она постучать, как дверь открылась, и показался Марк, одетый в джинсы и фланелевую рубашку. Он выглядел таким сексуальным с взъерошенными волосами и в помятой рубашке, что Мэгги почувствовала глубоко внутри внезапную боль.

— Проходи, — хриплый утренний голос прозвучал музыкой для её ушей. Она завела пса в дом.

В зеленовато-голубых глазах Марка засияла улыбка.

— Рэнфилд, — позвал он, присаживаясь на корточки. Пёс тут же метнулся к нему. Марк принялся гладить его, действуя намного более энергично, чем Мэгги: теребил складки вокруг шеи, потирал, чесал. Рэнфилд обожал такое обращение. В отсутствие хвоста он принялся вилять всей задней частью туловища, умудрившись изобразить нечто схожее с танцем Шaкиры.

— Ты, — обратился Марк к собаке, — выглядишь, как картина Пикассо. Из кубистического периода.

Экстатически захлёбываясь, Рэнфилд облизал его запястье и медленно опустился на живот, растопырив лапки во все четыре стороны.

Даже нервничая, Мэгги не смогла удержаться от смешка при виде замедленного падения пса.

— Уверен, что не изменишь своё мнение? — спросила она.

Марк, всё ещё веселясь, поднял к ней лицо.

— Конечно, — он отцепил поводок от ошейника, выпрямился и мягко снял её ладонь с дверной ручки. Когда их пальцы соприкоснулись, она почувствовала, как бешено скакнул пульс, а колени угрожающе дрогнули. У неё мелькнула краткая мысль о том, как было бы здорово подобно Рэнфилду, свалиться мешком на пол.

— Как Холли? — сумела выдавить она.

— Великолепно. Ест Jell-O [47] и смотрит мультики. Температура поднималась ночью ещё раз, а потом спáла. Сейчас она просто немного слаба. — Марк пристально изучал гостью, словно пытаясь впитать каждую деталь её облика. — Мэгги… Прошлой ночью я не хотел тебя пугать.

У неё быстро и яростно забилось сердце.

— Я и не испугалась. Даже не представляю, почему так получилось. Должно быть, из-за вина.

— Мы не пили вино. Его пил Сэм.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Ну, тогда мы просто увлеклись. Возможно, под влиянием лунного света.

— Было темно.

— И позднего времени. Почти полночь…

— Было десять часов.

— …и ты чувствовал благодарность за то, что я помогла с Холли, и…

— Я не чувствовал благодарность. Нет, я, конечно, был благодарен, но поцеловал тебя не поэтому.

В её голосе зазвенело отчаяние:

— В сущности, я ничего и не делала.

Марк бросил на неё скептический взгляд.

— Ты поцеловала меня в ответ.

— Дружеский жест. Ну, так целуются друзья. — Она нахмурилась, когда поняла, что и на этот аргумент он не купился. — Я поцеловала тебя из вежливости.

— Вопрос этикета?

— Да.

Марк потянулся и привлёк её к себе, обхватив руками напряжённое тело. Мэгги была слишком ошеломлена, чтобы двигаться или говорить. Он склонил голову и прижался к её губам в крепком и медленном опустошающем поцелуе, пославшем дрожь удовольствия по всему её телу. Она обмякла во вспышке желания, беспомощно приникнув к мужчине.

Он нежно зарылся рукой в её волосы, играя кудряшками и приглаживая их. Мир исчез, оставив только накатившие на неё наслаждение, жажду и сладкую губительную боль. К тому времени, как он отступил, она уже дрожала с головы да пальчиков ног.

Марк заглянул в её потрясённые глаза, слегка приподняв брови, словно спрашивая: «Очко засчитано?»

Её подбородок опустился в едва заметном кивке.

Марк осторожно прижал голову Мэгги к своему плечу и подождал, пока ноги её окрепнут настолько, что смогут удержать свою хозяйку.

— Мне нужно разобраться с парой вопросов, — услышала Мэгги над головой его голос, — среди них — разрешение ситуации с Шелби.

Подавшись назад, Мэгги с беспокойством взглянула на него.

— Пожалуйста, не порывай с ней из-за меня.

— С тобой это никак не связано, — Марк коснулся губами кончика её носа. — Шелби заслуживает намного большего, чем быть женщиной, на которой кто-то просто остановился. Когда-то я считал, что достаточно будет, если она подойдёт только Холли. Но позже понял, что Холли она не подойдёт, если одновременно не подойдёт и мне.

— Я не могу сейчас встречаться с тобой, — заявила Мэгги напрямик. — Я не готова.

Он играл с её волосами, медленно пропуская кудряшки сквозь пальцы.

— А когда, по-твоему, будешь?

— Не знаю. Сначала мне понадобится человек, который поможет мне преодолеть переходный период.

— Я буду твоим «переходным» парнем.

Даже сейчас он почти заставил её улыбнуться.

— Тогда кто же будет моим парнем потом?

— Я буду и им тоже.

У неё вырвался безрадостный смешок.

— Марк, я не…

— Подожди, — мягко прервал он. — Сейчас слишком рано об этом говорить. Тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Проходи в дом, и мы пойдём, навестим Холли.

Рэнфилд неуклюже поднялся и заковылял вслед за ними.

Холли оказалась в гостиной возле кухни. Она свернулась калачиком в коконе из одеяла и подушек на диванчике. Потускневший взгляд и лихорадочное беспокойство предыдущего дня пропали, но она всё ещё выглядела болезненной и слабой. При виде Мэгги она заулыбалась и протянула к ней ручки.

Мэгги подошла к девочке и обняла её.

— Угадай, кого я привела? — спросила гостья, уткнувшись в немного спутанные прядки волос Холли.

— Рэнфилда! — воскликнула девочка.

Услышав своё имя, бульдог тут же проковылял к диванчику. На мордочке, перекошенной в вечной гримасе, выделялись выпученные глаза. Холли с сомнением разглядывала его, отпрянув назад, когда пёс, встав на задние лапы, положил передние на край дивана.

— Он такой смешнючий, — прошептала она Мэгги.

— Да, но он об этом не знает. И считает себя великолепным.

Холли захихикала и наклонилась, чтобы осторожно погладить пса.

Вздохнув, Рэнфилд подставил ей свою большую голову и довольно закрыл глаза.

— Он обожает внимание, — сказала Мэгги Холли, которая начала ворковать и сюсюкать с млеющим бульдогом. Мэгги усмехнулась и чмокнула девочку в макушку.

— А теперь мне нужно идти. Спасибо за то, что согласилась сегодня присмотреть за ним, Холли. Когда я вернусь, чтобы забрать его, я принесу тебе из магазина подарок.

Стоя у двери, Марк наблюдал за ней тёплым и задумчивым взглядом.

— Позавтракаешь? — спросил он. — Есть яичница и тосты.

— Спасибо, но я уже перекусила хлопьями.

— А ещё есть Jell-O, — объявила Холли. — Дядя Марк сделал его трёх цветов. Он дал мне немножко и сказал, что это чашка с радугой.

— Правда? — Мэгги одарила Марка удивлённой улыбкой. — Как приятно слышать, что твой дядя воспользовался своим воображением.

— Ты даже не представляешь, — пробурчал Марк. — Он проводил Мэгги до передней двери и вручил ей высокий термос с кофе. Мэгги заволновалась от нахлынувшего на неё тёплого ощущения семьи. Собака, ребёнок, мужчина во фланелевой рубашке, даже требующий ремонта дом в викторианском стиле… всё было идеальным.

— Кажется, это несправедливая сделка, — заметила она. — Специально приготовленный кофе за время с Рэнфилдом.

— Если она означает, что я встречу тебя дважды в один день, — откликнулся Марк, — то я пойду на это в любое время.