Золото для Агаты (СИ)

— Ага, а потом искать щитовидную железу в прямой кишке! Приходят с болями в определенном месте.

— И их отправляют на анализы.

— Так можно просто анализов навыписать и сидеть пить кофе!

— Ты всегда со всеми споришь? — Он немного прищурился. Я заметила круги под глазами. Не спит дяденька по ночам.

— Нет, только с определенным кругом лиц и только по настроению. — Очередная улыбка. Я поражалась. Ему словно нравилось, когда с ним начинали огрызаться.

Он продолжал с улыбкой на меня смотреть. Мне стало некомфортно. Я подхватила учебник и, сославшись на кучу уроков, улетела наверх. Там зажмурилась и потрясла головой: дурацкая мысль! Еще его не хватало!

Время меня не щадило. Я не успевала физически усвоить такой большой объем информации. Голова раскалывалась. Вот так все серьезно… я боюсь завтра завалиться. Боюсь не ответить на гисте и на анатомии, боюсь забыть все, потому что влюбилась в него! Боюсь его разочаровать, потому что из-за усталости и отсутствия времени ничего не успела! Как все это трудно… вечером окончательно на все плюнула: Да пошло все на фиг! Я не буду плакать! Я итак устала, Все заколебало!!!! Забив на кутерьму в голове и в сердце, я села смотреть сериал. Два так два. Будет повод отработать. О! Михаил Иваныч, оп, оп, оп, оппа двоечка! Отработочка!

Ну и денек! Кажется, эта фраза подходит под два из трех дней в академии. Гиста — жесткая наука, а скоро еще колок намечается. У меня стресс! Благо, стресс быстро самоликвидировался, стоило мне попасть на кафедру анаты. Аната… звучит, как имя любимой женщины! Начала сегодняшнее наблюдение с затылка, а потом он шел обратно… такой привлекательный! Я любовалась, таяла под его взглядом, поняла брюшину. Он опять над нами прикалывался. Люблю его добрые шутки, особенно он любит медведей:

— Печень полезный орган, там витамин А содержится. Но она так же может быть и ядовитой, у белого медведя, например. Так что не ешьте печень белого медведя. — Мы хихикнули. — А что смешного? Может, вы на каникулах поедете в Антарктику и будете там за белыми медведями гоняться.

Девчонки ухохатываются надо мной! Одногруппницы вообще не представляют, почему я такая довольная хожу.

— Агат, ты что влюбилась?

— Ага! — По привычке ответила я, накручивая на палец локон и провожая пожирающим взглядом сутулую спину анатома. Не надо стесняться, он ведь такой классный!

— Что же там за парень такой?

Тут уж Белла не выдержала и с диким смехом почти повалилась на меня. Перед препаровкой она пожелала мне удачи и потребовала в лицах ее рассказать. Староста нас тоже кинул: у него дела какие-то. Вот и правильно — меньше народа — больше Золотухина.

Признаться, я не так себе все это представляла. Впрочем, все то, что мы пытаемся представить, никогда не случается именно так, как мы думали. Судьба имеет более яркую фантазию, нежели люди. И чем богаче ваша, тем сильнее она изощряется, чтобы вас удивить и переплюнуть. Золотко показал нам, как пользоваться скальпелем, держать его и работать. И дал легкое задание на внимательность и кропотливость. Мне показалось, что его радует мое серьезное выражение лица и настройка мозга именно на работу, а не на физиологию размножения. Естественно, я ждала непосредственной близости, а получила — объяснения и все. Он слинял, а мы с Фимой резали. По ходу, мы нашли общий язык, я мало говорила и много слушала. Мое сердце рвалось внутри, требуя присутствие Золотухина.

Когда мы устали (препаровка заканчивалась именно в этот момент), то стали собираться домой.

— Тебя проводить?

— Нет, спасибо. Я тут подотру, а то мы немного формалин разлили. — Вежливо отказалась я.

— Да я подожду.

— Не надо! — Пытаясь сказать взглядом все свои чувства, проговорила я. Фима оказался сообразительным мальчиком.

— Понял. Золотое время. — Я хихикнула. Он пожелал мне удачи, обнял на прощание и ушел.

А я взяла тряпкой и стала вытирать лужу резко пахнущей жидкости. Интересно, а как это, крутить роман с преподом?..

— О как! А где ваш кавалер? — Я чуть не выронила тряпку от неожиданности.

— Ушел. — Я промыла тряпку в раковине и бросила ее на положенное место. Желудок жалобно заворчал. Я ведь ела последний раз часов в семь утра…

— Эксплуатирую вас. — Он улыбнулся моей любимой, сводящей с ума улыбкой. В этих глазах ему было не больше двадцати. Я улыбнулась в ответ, правда, скорее раковине. — Вы голодная? Вас покормить?

Я даже ответа придумать не успела. В честь чего он такой заботливый?

— Пойдемте!

Я скорее рефлексивно пошла за ним. Мы спустились в буфет внизу, анатом купил мне пару пирожков с картошкой, кофе и шоколадку, а себе взял салат. Я не могла понять, что происходит. Академия была почти пуста. Буфет работал больше для задержавшихся преподавателей. Мы устроились за дальним столиком, я с диким аппетитом набросилась на пирожки, забыв даже поблагодарить анатома.

— Ничего себе! — Сам он медленно ел салат. Он не побуждал меня к разговору, я была слишком занята едой, а когда желудок немного наполнился, я решила сама разобраться в происходящем.

— К чему все это? — Он поднял на меня взгляд, давая понять, что слушает. — Обед…

— Если вы умрете у меня на кафедре от голода, я утону в бумагах. — Я хихикнула, не сдержавшись, но постаралась напустить на себя серьезный вид. Не получилось. — А, если вдаваться в подробности, мне хотелось посмотреть, адекватно ли вы восприняли мои слова. Вы ведь понимаете всю абсурдность ситуации…

— Конечно. Что общего может быть у нас с вами?

— Вот именно. Молодежь ведь читать скоро разучится!

— Неправда!

Мы начали спорить. Эта перепалка сама собой завертелась. Я называла книги, которые читала, а он не верил, пока я не переходила к содержанию и мелочам, так же наши разговоры перемещались в музыку, кино, театр. Я даже забыла, в чьей компании я сижу. Это словно был просто знакомый мужчина, которому я симпатизировала. Пили кофе, обжигающий, ароматный. Не знаю, сколько мы просидели, я уже ухохатывалась над его комментариями к некоторым сценкам из жизни студентов, когда нас выгнали, сославшись на время.

Я даже разочаровалась, но на остановку мы тоже пошли вместе.

— Не знала, что вы такой!

— Странно?

— Да. Особенно без халата.

— Точно.

Я бросила на него взгляд и споткнулась. Меня тут же подхватили. Я, совершенно не соображая от шока, повисла у него на руке. Меня никак не отпускало чувство нереальности происходящего.

— Зачем все это?

— Вам не нравится? — Откуда столько эмоций? А как мастерски он их выражал! На парах ведь ничего не дождешься, кроме шальной улыбки.

— Нравится! — Быстро выдала я.

Золотко остановился:

— Между нами ничего не должно быть. Но вы девушка интересная, и если сочтете более тесное общение приемлемым вариантом…

— Типа дружба и что кого?

— Ну у вас и слэнг у молодежи! Выражаясь вашим же языком, да, типа того.

— Да это же охренительно! — Я почти взвизгнула от счастья.

— Ну, вот опять! Только… — я замерла. — Никакой огласки, тем более в академии.

— Обижаете!

Дойдя до остановки, я грустно выдохнула. Время приближалось к пяти часам.

— Не хочу расставаться.

— Всего два дня до вторника. Выучите брюшину.

— Обязательно. Михаил Иванович, а жене что скажете?

— Вы и о жене знаете?

— И о детях. — Кивнула я.

— Откуда информация? — Я лишь развела руками. Не сдаю свои источники по имени Даша. — Правду скажу. Что со студентами погулял.

— Я во множественном числе?

— Упаси Бог! Вы в единственном мощнее атомного взрыва!

Я засмеялась. Молчание.

— Что ж, до вторника.

— До свидания. Спасибо за… чудесный день. — Я выдохнула, приподнялась на носочки и осторожно поцеловала его в щеку. Он сделал шаг назад.

— Только без этого.

— Извините. Не удержалась. — Он покачал головой, хотя особого осуждения во взгляде я не увидела. Подъехала моя маршрутка, и я заскочила в нее. Я чуть от восторга не сползла прямо по стеночке салона. Вот это да!