Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Отдав в гардеробе два номерка и получив на них только свою дублёнку, юноша вышел на свежий воздух. Было ещё не очень поздно. Слева от него, по более многолюдной и оживлённой WarrenStreet, проезжали машины, и туда-сюда спешили прохожие. А вот Алекс не спешил.

Вспомнив предупреждения Жаклин о воспалении, он медленно надел дублёнку, поскольку в пиджак облачился ещё в клубе, и, с наслаждением вдохнув полной грудью морозный свежий воздух Лондона, вразвалочку побрёл к своей машине.

Он нажал на отключение сигнализации, «его красавица» приветливо моргнула фарами, и в этот момент из-под тени лиственницы выступила Жаклин. Не говоря ни слова, девушка остановилась в нерешительности.

Юноша тоже замер на ходу. Александр молча смотрел на свою Сасенак долгим задумчивым взглядом.

— Садись в машину, — наконец проговорил он и сам направился к водительскому месту.

*Сocoon-англ. (k?ku: n) — кокон.

**John and Mary

Sitting in a tree

K-I-S-S-I-N-G

First comes love

Then comes marriage

Then comes baby

In a babycarriage — английский аналог русского: «Жених и невеста. Тили-тили тесто».

Глава 48 Хорошее предчувствие

Хорошее предчувствие

Глава 48

Хорошее предчувствие

— Следовательно, в условиях расширения масштабов общественного производства при несоответствии им уровня развития производительных сил порождаются экономические законы, которые предопределяют развитие общественной деятельности и господствуют над производителями, — монотонным, заунывным голосом читал лекцию по истории развития хозяйственных отношений профессор Гарди.

Вообще-то Александр очень любил микроэкономику как предмет. Парень активно и с желанием участвовал в семинарах и беседах по этой дисциплине и ходил в любимчиках у Зайки — так студенты между собой называли преподавателя общей экономической теории — миссис Ципиллию Борр за её два огромных передних верхних зуба-резца. А вот история этой структуры его, увы, не впечатляла — тупое запоминание и зубрёжка. Никакого тебе полёта мысли, и уж где там до самодеятельности и творчества, о них можно просто забыть. Да ещё и лектор попался такой, что хоть пей кофе, хоть не пей, всё равно уснёшь.

Но только не сегодня. В это субботнее утро Александр было абсолютно не до сна. Мало того, он не сомкнул глаз и всю последнюю ночь. Пробовал, но не смог.

Он думал.

В качестве итога вчерашней «милой» беседы с дядей парень уяснил одну горькую истину — всё, праздники кончились. Пора. Пришло время включать мозги, обозначать приоритеты и расставлять все точки над «i». Очень не хочется, но надо. Вот по этой-то простой причине мыслительная деятельность, столь вероломно вторгнувшись в его жизнь, разлучила студента со сном и стала для него одновременно, и неотвратимым уделом, и неизменным спутником, и, судя по всему, надолго.

Вначале была тьма.

Покидая прошлым вечером «COCOON», Александр вообще мало что соображал. Парень, может быть, и рад бы начать с чего-то думать, но только вот не знал — с чего. И даже после того как встретил возле машины Жаклин, всё такую же родную, любимую, хрупкую и с теми же «пружинками» на голове и со знакомой опушкой на итальянских сапожках, в мозгах у него не просветлело ни на йоту.

И пусть девушка не стала для него чужой, незнакомой, далёкой, её присутствие его не смущало и не доставляло дискомфорта, но, тем не менее, только лишь после выезда с FitzroyStreet, когда бампер его Q7 внезапно упёрся в пресечение с WarrenStreet, он очнулся и понял, что не знает, куда ехать дальше.

И Жаклин всё то время, пока её водитель забивал в навигатор адрес своей квартиры на StockmoreStreet, сидела молча, отвернувшись в своё окно, хотя точно помнила, что для того, чтобы попасть на Западное шоссе, ведущее в Оксфорд, на этом перекрёстке нужно повернуть налево. Что и подтвердила полминуты спустя услужливая девушка — робот. Правда, ей для этого понадобилось установить связь со спутником.

Да и дальше, пока они выбирались из города, в кабине было дано слово только навигатору. Ну и, конечно же, мужчине.

— Почему ты мне не сказала, что Кирк тебе угрожал? — каким-то мёртвым голосом заговорил парень сразу же после того, как их невидимая Ариадна, выведя своих пассажиров на вожделенное Западное шоссе и велев им продолжать движение шесть миль, взяла длинную паузу. Они были на верном пути выезда из Лондона.

Жаклин резко повернула к Алекса голову.

«Значит, всё-таки угрожал, — только лишь начиная осмысливать то, что ей только что сообщили, девушка сразу же почувствовала неимоверное долгожданное облегчение. Это было сродни тому, будто огромная, тяжелейшая гора, медленно сползает с её плеч как отколовшийся от ледника айсберг. — Не убийца», — успела она порадоваться про себя, но тут же опять отвлеклась на своего водителя. Ей показалось, что он не столько спрашивает о встречи с Кирком, сколько намеренно даёт понять, что у того хватило ума и характера самому во всём признаться.

— Хотела дать ему шанс, — она опять отвернулась.

Парень кратко глянул на свою пассажирку, но тут же продолжил следить за дорогой.

— Шанс на что? — спросил он.

— Да хоть на что-нибудь, — Жаклин спокойно пожала плечами. — Или одуматься, или убрать меня.

После того как прозвучало слово «убрать» юноша резко дал по тормозам, и машина стала прямо посреди WesternAve как вкопанная. Хорошо, что за ними дорога была практически пуста, иначе в задний бампер их Q7 неминуемо кто-нибудь уже уткнулся своим передним.

— Ты чего! — возмутилась Жаклин, округлив на парня глаза и упёршись руками в торпеду.

— Фак, — кратко и тихо выругался тот и, не теряя ни мгновения, опять умело и аккуратно двинулся с места. — Жаклин, не нужно громких слов, — попросил Алекс, чуть набрав скорость. Справа уже виднелась авиабаза «Northolt». Столица уже вот-вот должна была остаться позади. — Пожалуйста, — добавил он.

Она ничего не ответила, а только лишь во второй раз опять столь же равнодушно пожала плечами. Что, по всей видимости, должно было означать: «Как скажешь».

А до МакЛарена тем временем уже начинало доходить, что он не с того заговорил.

— Жаклин… — парень немного запнулся, а девушка вновь с готовностью обернулась в его сторону, — я в который раз прошу у тебя прощение за моего дядю-идиота. То, что он сделал, это низко, мерзко, подло и к тому же, преступно. Я заставлю его за это заплатить, — уставившись исподлобья на дорогу перед собой, юноша прямым указательным пальцем несколько раз с силой ткнул в руль. — Уверен, он это знает и уже ждёт. Но ты… — опять осёкшись, парень в досадливом жесте запустил себе левую руку в волосы и сгрёб чуб в кулак, — а-а-а ч-ч-чёрт, я не хочу тебя ни в чём укорять — как только представлю, как тебе жилось все эти дни — но и меня пойми тоже: ты не дала мне шанса! — после столь эмоционального обвинения юноша сделал паузу. — Понимаешь? Не дала шанса нам, Жаклин! — потряс он в воздухе соединёнными: большим, указательным и средним пальцами правой руки. — Как будто для тебя «нас» не существует. Почему? Потому что мне восемнадцать? Ты мне не доверяешь? Решила сама разобраться с Кирком, как взрослый с взрослым? — юноша показал этой же рукой знак кавычек.

Жаклин молчала. Ей так много нужно было рассказать любимому человеку по этому поводу, так во многом хотелось признаться. Ну, например, покаяться в том, что боялась его реакции — как положительной, так и отрицательной, а так же передать, до какой степени ей не хотелось жалобами снискать славу истерички и паникёрши в его глазах.

А ещё она могла бы попытаться объяснить, что старалась войти в его семью без скандала, мирно, тихо, спокойно, а не «въехать» туда на «поверженном» Кирке. При любых раскладах. Да и вообще, по мнению Жак, становиться членом клана Бикстер, когда «мяч на половине поля» такого милейшего человека как его глава, было сродни объявлению начала «холодной войны», которая, учитывая обстоятельства, легко могла перейти в «гонку вооружений». Жаклин всё-таки надеялась, что сможет переключить этого дядю на какую-нибудь другую проблему, менее острую и в ней даст мужчине «уложить» себя «на лопатки». Таким образом, он сменит гнев на милость, и они поладят.