Невыносимый (ЛП)

— Ползи.

Он тянет меня еще раз.

Во всем теле ощущается тяжесть от того, как он манипулирует мной и заставляет трястись от страха. Что–то не так. Я чувствую это всем телом. Настоящее чудо, что я продолжаю двигаться вперед. Каждый шаг приближает меня к неизвестности и кошмару, который ожидает меня впереди.

Деревянный пол в коридоре холодит мои ладони, но, несмотря на это, они начинают потеть. Я снова встречаюсь с прищуренным взглядом своего Господина. Но в этих голубых глазах нет ничего соблазнительного. В их глубинах скрывается зверь. Живое существо, которое живет отдельно от человека, которым он хочет казаться снаружи.

Впереди лестница, и я хватаюсь за нее, пока он тянет за ошейник.

— Вставай.

Я не хочу этого. Я хочу сбежать. Сбежать от своей жизни. Которая бессмысленна.

Медленно поднимаюсь на ноги и следую за ним вниз по лестнице. Когда мы поворачиваем за угол и подходим к белой деревянной двери рядом с кухней, я чувствую, как начинают трястись мои коленки. Он открывает ее, и нас приветствует кромешная темнота, заставляющая меня задрожать еще сильнее. Он делает несколько шагов вниз, дергает за веревку, которая легко раскачивается из стороны в сторону. Это дорогой дом. Нет необходимости в старомодных вещах типа этого шнурка, свисающего с лампочки, а это означает то, что эта атмосфера создана намеренно.

— Идем, — рывок заставляет меня сдвинуться с места. Я могу видеть, как на его лице вспыхивает наслаждение, а уголки губ приподнимаются в ухмылке, когда он смотрит на мои мучения. — Не говори мне, что ты боишься, рабыня. Только не женщина, которая флиртует со смертью при каждом удобном случае.

Я мычу, и еще больше слюны вытекает из моего рта и бежит по подбородку. Проклятый кляп. Он снова толкает меня, заставляя сделать первый шаг. Нехорошо, если Господин сможет увидеть мой страх. И я не хочу попасть в ситуацию, из–за которой он сможет серьезно меня ранить.

Тени скачут по стене, когда он задевает лампочку, тем самым заставляя ее раскачиваться из стороны в сторону.

Еще один шаг.

— Не могу дождаться, когда ты увидишь свою новую комнату. Ты полюбишь ее.

Мою комнату? Нет. Я не хочу здесь оставаться. Удушливая вонь черной плесени может привести к печальным последствиям. Это действительно ее запах, или просто аромат гребаного подвала? Я должна заставить свою голову включиться в игру. Я сильнее этого. Он и не думает причинять мне боль. Он же не думает… или думает?

Я следую за ним, все глубже погружаясь в темноту. Ледяной холод цементного пола окутывает мои ноги. Холодок пробегает по моей спине, когда предметы начинают приобретать очертания.

— О чем ты думаешь сейчас? Тебе это нравится? — он расстегивает ошейник, и его рука ложится на мое плечо, когда он подталкивает меня вперед, вглубь комнаты. Он резко тянется через стол, чтобы щелкнуть выключатель на стене, и в этот момент я спотыкаюсь. Но не падаю. Его хватка становится только сильнее.

Мигающий свет отбрасывает тени, напоминающие длинные когти, которые переплетаются узорами на стенах. Я делаю шаг назад и попадаю прямо в объятия Господина, позволяя ему притянуть меня ближе и обвить руками мою талию.

— Я хочу трахнуть тебя здесь, рабыня.

Мое внимание привлекает поднос в дальнем углу комнаты. Я вжимаюсь в мужскую грудь при виде хирургических инструментов и пил разного размера, разложенных сверху. Руки, сжимающие мое тело, внезапно становятся тем, что я не могу вынести. Все притворство о моем бесстрашии вылетает в окно. Я кричу и пинаюсь ногами, пытаясь избавится от его захвата.

— В чем дело? Тебе не нравится эта идея?

Мои ноги отрываются от пола, когда он подхватывает меня и направляется к большой конструкции, стоящей в стороне. Приближаясь к ней, мы все дальше удаляемся от источника света. Сопротивление, которое я оказываю, дергая ногами, забирает каждую унцию моей силы. Каким–то чудом мне удается пнуть мужчину в бедро, заставляя остановиться.

— Вот это моя девочка, — шепчет он, утыкаясь мне в шею. — Тебя ждет хороший секс, — Его рука опускается и накрывает мою киску, потирая круговыми движениями, пока он подводит меня ближе к устройству с ремнями. Там есть крепежи для головы, рук и даже ног, которые не должны касаться пола. Я извиваюсь, совершенно ясно осознавая, что если окажусь там, то все будет кончено. Если Господин решит закончить все посредством распиливания меня на куски, то я буду бессильна в попытке остановить его.

— М–м–м, м–м–м, — я вкладываю все свое недовольство, которое хочу выразить, в шарик, через который пытаюсь говорить. Все, что я могу, это впиваться в него зубами, пока Господин продолжает ласкать мой клитор. Проходят минуты, но он не останавливается. Я замираю, прижимаясь к широкой груди, пока он уводит меня от темной реальности, которая окружает меня, к такой же тьме, что таится в моей голове. Моя неуверенность скрывается за маской непринужденности, и когда я убеждаю себя в том, что все предметы в комнате не что иное, как бутафория, то скрываю за ней истинные чувства. Наверняка инструменты даже не настоящие. И даже если это не так, то он не причинит мне ими вреда.

— Ты думаешь! — его рука отрывается от моей киски, он расстегивает ремешок и кляп выпадает. Я облизываю губы, разминая ноющую челюсть. — Тебе нельзя думать, когда я прикасаюсь к тебе.

— Я хочу уйти отсюда, — выдыхаю я. — Уведи меня обратно в мою комнату, пожалуйста, — я шевелюсь, пытаясь заставить его опустить меня. Смех эхом разносится позади меня.

— Рабыня, это и есть твоя комната, — он отпускает меня, пытаясь поместить мои ноги в оковы. Я подгибаю колени, расставляя ноги в стороны, тем самым мешая ему свести их вместе. Рычание возле моего уха заставляет меня покрыться мурашками, которые распространяются по всему телу.

— Прекрасно. Если ты не хочешь это, мы попробуем что–нибудь поинтереснее, — от резкого толчка мои волосы разлетаются, занавесом прикрывая лицо, и я снова отступаю назад, пытаясь вжаться в мощную грудь. Мне необходимо что–нибудь, чтобы отвлечь его, и тогда я смогу освободиться. Большое количество предметов расположено вдоль стены, и я боюсь каждого из них. Возможно, это комната полна жутких темных теней из–за мигающего света. Но я знаю лишь то, что могу доверять только своим инстинктам, а каждый из них приказывает мне бежать.

Мы проходим мимо большого креста, приближаясь к тому, что надеюсь, является всего лишь скамьей с выгнутой спинкой. Я не упускаю из вида тот факт, что на концах есть манжеты. Он хочет уложить меня на спину. Я знаю это.

Маски, кляпы, паддлы, флоггеры всевозможных цветов и длины, с различными наконечниками — все выстроились вдоль стены. Большую часть предметов я даже не могу узнать, но есть и те, что откровенно меня пугают.

— Не делай этого. Пожалуйста. Я хочу уйти, — из моих глаз вот–вот польются слезы, в то время как я продолжаю попытки освободиться. Кажется, это совершенно его не волнует, потому что он бросает меня на скамью и накрывает мое тело своим, применяя силу, чтобы застегнуть на мне манжеты. Я извиваюсь и кричу. Но это не имеет значения. Ничто из того, что я делаю, не заставит Господина отказаться от намеченного плана.

Он отходит, чтобы взять моток скотча, отрывает несколько кусков, придерживая их на пальце.

— Ты хочешь уйти… куда? — его глаза в ожидании задерживаются на мне. И вот снова. Все внутри меня сжимается от этого пристального взгляда.

— Забери меня отсюда, Господин. Это не моя комната. Не здесь.

— Размер помещения не должен тебя волновать, рабыня. Обживайся.

От его слов у меня перехватывает дыхание. С каждым шагом, который он делает мне навстречу, свет искажается все сильнее, заставляя мужчину выглядеть иначе, показывая неестественность его движений. Монстр. Да, вот кого он мне сейчас напоминает. Демона с черными глазами и злобной улыбкой.

Скотч приклеен к моим губам, и я рыдаю, когда он начинает приковывать руки и ноги.

— Веришь или нет, но сейчас ты выглядишь великолепно. Напуганная. Рыдающая. Умоляющая меня спасти тебя. Ты видишь иронию, рабыня? — он наклоняется, целуя меня через скотч, закрывающий мои губы. — Господин, которого ты боишься, и спаситель, в котором ты нуждаешься. Я не знаю, кем хочу быть.