Вечно 17 (СИ)

Мама грустно кивает и возвращается на своё место. Я пожираю её взглядом, как бы спрашивая: «Ты это серьёзно?!».

– Думаю… ближе к лету, – продолжает мама, но её уже никто не слушает. Я пытаюсь успокоиться, убеждая себя, что мама врет, чтобы бабушка оставила её в покое, а седоволосая женщина думает о своём; о чем только не известно.

– А какого числа свадьба Джорджа? – вдруг любопытничает женщина.

«Откуда нам знать?», – думаю я про себя.

– Уже через неделю, двадцать первого апреля, – отвечает мама.

Я нахожусь в ступоре… Почему мне никто об этом не сказал? Что за такая секретность? Я чувствую гнев и обиду. Они смешались в одну кучу, и я не могу разобраться в себе. Мне хочется убежать, а ещё крикнуть и заплакать. Зачем умалчивать то, что не скоро станет всем известно? Меня это гложет.

– И почему я не знаю об этом? – встреваю в разговор я, чувствуя, что не выдержу свои же эмоции. Что-то в последнее время я слишком много плачу.

Мама смотрит на меня взглядом невинной овечки. Но такая ли невинная она?

– Я думала, что ты знаешь. Отец тебе не сказал?

Я помотала головой и опустила взгляд вниз. Спасибо папа… Я думала, что у нас все снова хорошо, но это оказалось иллюзией. Счастье – это иллюзия, это точно. Мне становится невыносимо больно. Папа не хочет говорить дату своей свадьбы? Почему? Что же ты меня отталкиваешь! Мое сердце испускает три быстрых удара, которые сотрясают всю грудную клетку. Это невыносимо больно. Я вскакиваю с места и бегу в свою комнату. Я хочу плакать, хочу кричать. Если отец не хочет меня видеть, то пусть так и будет. Он больше никогда меня не увидит.

***

«Это будет ужасный вечер», – подумала я, выходя из такси. На улицах Митсент-Сити смеркается; город погружается в спячку. Время хоть и составляет без пятнадцати шесть, но солнце давно покатилось за горизонт. Фонари и гирлянды, что висят на деревьях, слабо бьют прямо в глаза. Народ потихоньку начинает подходить к школе, хоть вечеринка началась час назад. Я хватаю свой клатч из салона автомобиля и захлопываю дверцу, делая неуверенный шаг к калитке школы. Ученики, смеясь, проходят в здание и пропадают из виду. Музыка гремит на всю улицу, и подросткам это нравится. Я чувствую себя ужасно. Это не я… я не хожу по вечеринкам. Все эти люди мне не знакомы, пусть я и учусь с ними в одной школе, это не оправдание. Мое сердце уходит в пятки, когда я захожу внутрь помещения и замечаю огромную толпу тинейджеров. Парни и девушки столпились возле гардеробной. Кто-то с напитками в руках, кто-то с едой или с мобильником. Девушки красиво одеты в нарядные платья; а их волосы красиво уложены. Мальчишки особо не стали напрягаться; они надели рубашки, майки или даже повседневные кофты и так пришли на бал. Я чувствую на себе сотни взглядов людей. Школьники, порой и случайно, но смотрят на меня, изучая с ног до головы. Ощущаю, как пылают мои щёки; сердце уловило ритм музыки, и боюсь, что оно может остановиться. Умереть на вечеринке? Это банально.

Расталкивая толпу, прохожу в гардеробную и снимаю с себя легкое пальто. Сразу же слышу возгласы парней, которые в наглую пялятся на меня. Эти глаза… дикий взгляд молодых людей смущал и пугал меня. По мне прошёлся легкий холодок, и кожа в миг превратилась в гусиную. Я большая трусишка. Беру себя в руки и уверенно прохожу мимо компании молодых парней. Ну да, одела я красивое платье, ну и что? Зачем так таращиться?

Музыка все громче и громче. Я прохожу в спортивный зал, откуда доносились крики, аплодисменты, смех. Зал забит полностью. Я не могу ничего уловить. Помещение находится в полумраке, лишь диско шар ослепляет лица людей. Кажется, я сейчас упаду в обморок. Мне нужен воздух… И как я вообще согласилась на этот бред? Меня кто-то толкает сзади, от чего я оказываюсь в эпицентре хаоса. Заиграла новая композиция и люди принялись танцевать. Все кричат «юху-у-у-у-у», подгоняя друг друга. Мне становится слишком жарко, что аж мое платье выше колен соскальзывало с меня. Я кое-как прохожу сквозь толпу неадекватных подростков и убегаю наружу. Надо срочно найти знакомый силуэт. Где все: Коди? Роуз? Бен? Почему я не могу найти их?

Иду вперёд, совершенно не глядя на дорогу, как врезаюсь в чью-то спину. Класс, сегодня явно не мой день, не мой месяц, не мой год, не мой век. Какой-то парень оборачивается ко мне лицом и пьяно улыбается. Что? Алкоголь? Но как… как им удалось провернуть такую махинацию? Если я не ошибаюсь, некоторые учителя дежурят на входе в помещение и по коридорам. Невероятно…

Парень, что обернулся ко мне оказался ни кем иным, как Вильямом – моим малознакомым другом. Рыжеволосый Вильям улыбается мне, шатаясь, переходит с ноги на ногу. Он уже успел испачкать свой деловой костюм каким-то напитком. Его белая рубашка обрела малиновое пятно, которое пахло вишней. Ликёр?

– Р-рэй-чел! Какая ты с-сегодня обворожит-тельная! – отрывисто замечает парень. Я невольно смотрю на свой наряд. На мне легкое, бордовое платье выше колен и чёрные каблуки, на которых я ещё плохо хожу. Мои ключицы и плечи полностью обнажены, что меня ещё больше начинает напрягать. К счастью, платье с длинными рукавами, и мои шрамы не видны. Это платье мне купила Роуз в Италии, я не могла не надеть его. Поправив свои прямые пряди волос, я отвечаю:

– Спасибо, Вильям. Ты не видел Коди?

Парень посмотрел в разные стороны, чуть ли не потеряв равновесие, и нахмурил свои огненные брови.

– Н-нет, не видел… Может, он во втором зале?

Второй зал? Интересно…

– Где это?

Парень не ответил. Вместо этого он привёл меня прямо к месту назначения. Школьный буфет, который теперь является танцплощадкой. Все столы прислонены к стенкам, которые, кстати говоря, украшены лентами, воздушными шарами и гирляндами. Здесь также, как и в спортзале играет музыка, но совсем иная – медленная, покорная. Я охватываю все помещение взглядом и замечаю в самом краю зала Хвостика и его друга из баскетбольной команды. На Коди надета майка болельщика и джинсы, а его друг выглядел нарядно в своём синем смокинге. Мое лицо озарилось в улыбке. Друг замечает меня и начинает звать к себе. Я подчиняюсь. Уже через мгновение моя спина ощущает руки приятеля на себе. Мы обнялись и начали смеяться без какой-либо причины. Чтобы смеяться причины не нужны, запомните.

– Ты выглядишь потрясно, – улыбается Коди. Я начинаю краснеть.

– Ты тоже… ничего, – криво улыбнулась я, поправив прядь волос за ухо.

Коди смеётся.

– Я думал ты струсишь и не придёшь, – заявляет друг. Парень, что стоял с Хвостиком хлопнул его по плечу и убежал, оставив нас одних.

– Мечтай, – смеюсь, – где Бен? Он готов просить прощения?

Коди откашливается и проходит к столу с закусками. Мне это не нравится. Наверняка сейчас парень скажет, что блондину стало плохо и он не смог прийти. Я просто взорвусь, как Везувий. Или как атомная бомба, или звезда. Я направляюсь за Хвостиком, пристально смотря в его глаза. Жду ответа, но приятель молчит и не спешит отвечать. Одно из моих плохих качеств – нетерпеливость, это факт. Вскоре, Коди сдаётся. Ну наконец-то…

– Бен здесь, – начал тот, – он в спортзале, танцует с Дарси.

Дарси – девушка из параллельного класса. Она уже давно бегает за капитаном «Скорпионов», но тот её отшивал. Видимо, разбитое сердце требует внимания.

Мои ноги пустили корни прямо в пол, прямо в землю; с одной стороны я хочу увидеть Бена, и наконец, закончить эту холодную войну, но с другой стороны… мое сердце посылает сигналы мозгу, запрещая и думать об этом. Почему злость заслоняет все хорошие моменты? Почему люди ссорятся и вспоминают лишь плохое? Давайте думать о хорошем; о солнце, о маме, о любимом мороженном, о песне. Давайте становиться добрее к друг другу. Вы со мной? Надеюсь, да.

Коди что-то тараторит, но я его не слышу – мешает музыка, которая должна была уже снести стены. Хвостик берет меня за руку и начинает кружить, смеясь и крича: «Юху-у-у». Мне становится легко; я забываю все темное и угнетающее. Мое тело – пушинка, и я хочу танцевать и кружиться; хочу отдаться чувствам свободы и легкости. Есть ли такое место, где мне не будет тяжело? Я хочу летать. Летать как птица, нет, как ветер. Хочу жить без забот и правил. Мой девиз на этот вечер: снеси все к чертям.