Вечно 17 (СИ)

– Рэйчел, ты похудела? – сразу с упреком спросила бабушка, и я поняла, как мне этого не хватало. Я соскучилась по её наставлениям, по её пирогам и старческим историям. Моя бабушка выглядит моложе своих лет, не только внешне, но и внутренне. Она знает все новомодные штучки, одевается в лучших магазинах, в хороших отношениях с электроникой. Именно это мне в ней нравится – с ней можно поговорить на любую тему, и она обязательно даст тебе хороший ответ или полезный совет.

Я замечаю, что слишком долго молчу и быстро начинаю мотать головой в разные стороны, от чего мои каштановые волосы закрыли левую часть лица. Бабушка схватила мои щёки своими холодными ладонями и начала их щипать. Я еле держусь, чтобы не завизжать, как ненормальная. Это единственное, что мне не нравится в наших встречах.

– Бабушка… ты сейчас оторвёшь мои щёки… – говорю я, и женщина, смеясь, убирает с моего лица руки. Я чувствую, как щеки начинают пылать, будто их ударяли кожаным ремнём или крапивой. Фрейя – так зовут мою старушку – сняла со своих плеч серую шубку и прошла с пакетами на кухню. Я уже хотела побежать за ней, как меня останавливает реплика сзади.

– И почему ты не в школе? – мама поправляет свою обувь.

– Занятия отменили из-за сегодняшней вечеринки.

– Вечеринка? Есть повод? – мы на ровне идём в сторону кухни.

– Есть, – отвечаю я, – наши баскетболисты выиграли последний матч сезона.

Мы вошли на кухню, которую бабушка успела уже оккупировать. Она разбирает продукты, одновременно убирая столовые приборы по своим местам. Для неё это привычное состояние; если Фрейя не приберется, будет всем худо, потому-то мама не делает ей замечания. Мы уже давно привыкли. Когда бабушка привела все в порядок, они с мамой присели за обеденный стол, обсуждая последние события. Я решила не встревать в их разговор. А зачем? Разве интересна такая новость, как новая стрижка бабушкиной подруги, чья-то свадьба или развод? Я считаю, что не стоит вмешиваться в чужие дела. Правильно говорят: меньше знаешь – крепче спишь. Мама попросила меня приготовить кофе на две персоны, видимо я не в счёт. На самом деле мне было очень лень не то чтобы готовить, а даже дышать. Я хочу лишь спать, спать, спать. Но зная свою мать, я не захотела лишний раз спорить с ней, осознавая свой проигрыш. Именно поэтому я сейчас стою к родным спиной и держу в руке турку с кофе.

– Знаешь, Хейли, ты бы могла сделать в доме косметический ремонт, – заметила бабушка. Я краем ухом слышу, как мама нервно выдыхает. Я знаю её лучше всех на свете, и хочу сказать, что мама ненавидит, когда бабушка делает ей какие-либо замечания.

– Для ремонта нужны деньги. В стране сейчас кризис, работы нет, – отвечает та.

– А вот твоя сестра все успевает и не жалуется на кризис в стране.

Ох, уверена, что мама сейчас испепеляет бабушку взглядом. Мамина сестра – Клариса – живет в Портленде. Она занимается ресторанным бизнесом, а её муж – Ричард – хозяин отеля «Flor» (Flor – с испанского перевода обозначает цветок, именно так Ричард называет свою любимую жену). Моя тётя хорошая и добрая женщина, но порой эксцентричная особа. У неё есть дочь – Джесс, она, как и я заканчивает старшую школу и уезжает в Италию. Иначе говоря, у этой семьи нет повода для жалоб и слез. Бабушка гордится своей второй дочкой; она не понимает, как иногда её сравнения могут ранить маму. Это очень меня бесит в старой женщине. Кофе уже был готов, и я подала его на стол. Статная женщина элегантно схватилась за кофейный сервиз и приблизила его к тонким губам, отпивая маленький глоток бразильского напитка. Я замечаю, как дергается её левая бровь, и она резко убирает сервиз с губ. Неужели все так плохо?

– Горячо… – шепотом произносит старушка, вытирая белой салфеткой контуры губ. Я криво улыбнулась и легко вздохнула. Главное, что она не обозвала мое «творение» помоями.

– Мам, может, будешь вафли? – любезно спросила черноволосая женщина. Бабушка помотала головой, тихо повторяя: «Нет-нет, спасибо».

Я отодвигаю деревянный стул и сажусь за стол, оказавшись между обеими женщинами. Надо, как можно больше времени провести с бабушкой, пока она не уехала куда-то ещё.

– Как дела у Джорджа? – внезапно для всех интересуется Фрейя. Я наблюдаю за поведением мамы. Её лицо меняется; оно становится мрачным, но в то же время спокойным, как море.

– Хорошо. У него скоро свадьба, – отвечает немедленно мама, делая глоток кофе, – Рэйчел, ты переборщила с сахаром, – обращается она ко мне, и я медленно краснею. Ну зачем делать замечание перед бабушкой? Это у них семейное!

– Свадьба? И кто же невеста? – бабушка так брезгливо произнесла «невеста», что мне показалось, будто все растения в радиусе двухсот метров превратились в пыль. Если говорить честно, то Фрейя никогда не поддерживала союз мамы с отцом. Она говорила, что её дочь достойна всего лучшего, и какой-то простой инженер ей не пара. Ужасно, когда твои родители смотрят на статус человека, а не на его хорошие качества. В итоге, мама вышла замуж за отца, и бабушке ничего не оставалось, как смириться с её выбором. Вот ещё одна причина, по которой старушка так холодна к маме, и причина, по которой к старушке так холодна я. Да, я её люблю, но не поддерживаю в некоторых вопросах. Ладно, не стоит ворошить прошлое…

Я не вмешиваюсь в их беседу, а являюсь лишь слушателем. Мама поправляет свои тёмные локоны, а затем начинает играться с салфеткой. Её руки складывают бумажку и раскладывают, делая из салфетки разные фигуры: самолётик, кораблик, простой треугольник.

– Её зовут Изабелла, она библиотекарь.

Бабушка фыркает, ерзая на стуле.

– Он променял тебя на библиотекаря?! Я же говорила тебе, Хейли, что он тебе не пара! Как можно было выйти за него…

– Мама! – перебила бабушку мой самый близкий человек. – Хватит уже это повторять! Да, я вышла за него замуж, и ничуть не сожалею о своём решении!

Если бы вы сейчас видели лицо мамы. Она готова разрыдаться передо мной и бабушкой. Я чувствую весь груз, что тащит на себе женщина. Тяжело свыкнуться с уходом любимого человека. Мамины глаза блестят от слез, а её губы дрожат, как у пятилетней девочки, у которой отнесли леденец. Мое сердце сжимается; я горю желанием обнять её и сказать: «Все будет хорошо». Вот сейчас я не понимаю бабушку. Разве она не чувствует, как тяжело её ребёнку? Думаю, любой родитель понимает, когда его дитя страдает, но почему бабушка так слепа? Черт возьми, твоя дочь развелась с любимым, так помоги ей вернуться к жизни. Пусть и прошло шесть лет, но сердечные раны затягиваются долго, а порой никогда.

– Ты посмотри на свою жизнь! Тебе тридцать восемь лет, у тебя все ещё может наладиться. Дочь у тебя взрослая, скоро сама выйдет замуж, – когда Фрейя это сказала, я чуть не упала со смеху, но она это проигнорировала, – ты должна изменить свою жизнь!

Мама не сдерживается и начинает плакать. Она грызёт ногти правой руки и смотрит куда-то в сторону. По её красным щекам текут слезы, но я не слышу всхлипов. Представляю, как маме сейчас плохо; как у неё горит душа и разбитое сердце. Она не заслуживает этих слов. Может, бабушка в чём-то права, но не стоило обвинять маму и критиковать её жизнь. Теперь мне ясно почему иногда мама не хочет её приглашать в гости. Как я это не понимала раньше…

Женщина протерла свои глаза и встала изо стола, убирая сервиз. Молчание. Я ощущаю, как в воздухе повисло напряжение; вот-вот и будет огромный взрыв, и боюсь, что пострадаю я. Мама моет кофейные чашки, и я уверена в том, что она сейчас плачет, но шум воды поглощает её всхлипы. Бабушка сидит на стуле, скрестив руки на груди; её голова направлена в сторону мамы. От всей этой ситуации мне хотелось делать ноги. Ненавижу такие моменты, просто ненавижу…

– Ладно, – проговаривает мама сломленным голосом, выключая кран, – думаю, что мне стоит съездить к Кларисе на пару дней.

Я ужасаюсь, а бабушка улыбается во все зубы. Боже, я не хочу в Портленд! Не хочу!

– Отличная идея! Твоя сестра будет счастлива! – обещает старушка.