Пасьянс для нее (СИ)

— Внесу немного ясности, — прозвучал его ровный хрипловатый голос. — Я не серийный маньяк, не сошедший с ума социопат и я не планирую насиловать тебя, убивать, расчленять и делать всё то, что ты сейчас уже успела себе нафантазировать. Нас с тобой ожидает одно небольшое, но очень интересное приключение…

========== 2. У тебя нет никого… ==========

— Ты псих! Сумасшедший ублюдок! — Алёна отчаянно пыталась вырвать руки из цепкого плена верёвок. — Отпусти меня сейчас же, выродок несчастный!

— Если ты не успокоишься, я снова усыплю тебя, и на этот раз ты проспишь суток трое, — равнодушно пожал плечами Кирилл, отойдя к окну, распростёршемуся едва ли не на всю стену комнаты. — Я жду того момента, когда ты будешь готова меня слушать. Ты сама всё испортишь, если мне придётся ждать несколько дней.

— Ты хоть представляешь, что делаешь?! — на несколько секунд Алёна замирает, лишь вглядываясь в силуэт мужчины у пронизанного солнечным светом окна. — Ты понимаешь, что никакая власть и деньги твоего папочки не откупят тебя от наказания за похищение человека?! Пока ещё не поздно, и я всё ещё готова забыть про этот инцидент, развяжи и отпусти меня!

— Пока не поздно… — ухмыляется парень, поворачиваясь к девушке лицом. — Знать бы, где этот рубеж – «пока не поздно»… Ты, наверное, уже устала кричать, натирать до крови верёвкой запястья? Крученую верёвку так просто ты не порвёшь, а кричать нет смысла: этот дом совсем новый и почти не заселён, кроме того, здесь хорошая шумоизоляция.

— Что ты хочешь, Кирилл? — её взгляд был пронзителен и наполнен такой яростью, что мужчина не мог отвести от неё глаз. — Что за игру ты начал и что тебе нужно от меня?!

Кирилл медленно подходит ближе, сунув руки в карманы джинсов. Он смотрит на неё, выжидая, тая молчание, читая в её глазах сотни эмоций, обуявших всё её существо в эти минуты. Она была прекрасна в своей ненависти, злобе, выступившей вперёд, затмевая самый сильный страх.

— Меня будут искать… — почти шёпотом, по слогам произносит девушка, стараясь не показывать тех хрусталиков слёз, что скопились в уголках глаз, пытаясь вырваться на волю и показать её истинные эмоции.

— Ты не нужна никому, — твёрдо и уверенно произносит он в ответ, глядя на неё сверху вниз, будто на букашку у своих ботинок. — Подумай, кто же на самом деле будет искать тебя? — Кирилл опускается перед девушкой на корточки, цинично вглядываясь в её глаза. — Тебя исключили, все твои сокурсники решат, что ты уехала в родные края, а в твоём мухосранске ждут тебя с красным дипломом года через три… Ну кто будет тебя искать, солнце? У тебя же нет никого!

Тишина нависает над комнатой. Глубокая, наваливающаяся всей своей тяжестью тишина лениво расползается по квартире, оседая в каждом уголке. Если бы взглядом можно было убить, нанести увечье или же хотя бы дать пощёчину… Алёна хотела плюнуть ему в лицо, но горло пересохло настолько, что и говорить-то с трудом удавалось.

— А что есть у тебя?! — превратившись в дикую кошку, озлобленно сузив глаза, девушка перехватывает его самодовольный взгляд своим. — Что есть у баловня судьбы, кем ты являешься, кроме денег папочки?! Отними у тебя богатенького родителя — и что останется?! Кто ты есть сам?!

Кто он есть? О, да, это извечный вопрос, не оставшийся для него риторическим. Этой киске и в голову не приходило то, сколько раз он спрашивал об этом самого себя. Кто он есть? Чего хочет добиться? И всё чаще он ловил себя на мысли, что одной жизни для него мало. Будто он жил уже когда-то и все ему знакомо настолько, что бывало скучным то, что он едва попробовал. Деньги же имеют весомое значение для таких, как она, а не он. Никакие деньги не закроют ту брешь, пустоту, которую он постоянно ощущал в себе. Дура. Провинциальная дура из тех, которых миллионы, готовых продаваться за каждый лишний рубль, за внимание богатого покровителя.

— Ну, что ж, думаю, именно сейчас мы подошли к волнующей нас обоих теме, — от улыбки на его щеках образуются ямочки, но меньше всего сейчас Алёна хотела бы анализировать его дерзкую красоту. — Впоследствии я развяжу тебя и позволю быть относительно свободной. Ты будешь находиться в этой квартире несколько суток, придерживаясь моих правил и идя к заветной цели — полной свободе с небольшим материальным поощрением.

— У тебя бред?! — срывается Алёна, снова вздёргивая руки, пытаясь оторвать их от кресла, но от этого её запястья синеют сильнее, а где-то на нежной коже уже выступает кровь. — Скажи честно, что ты там выкурил, вколол или занюхал?! Я пойму ещё, что это наркоманский бред, если ты сейчас же меня развяжешь!

— Тебе всего лишь нужно прожить здесь четверо суток — и квартира по всем юридическим правилам будет твоя, — продолжает Кирилл, поднимаясь в полный рост и снова отворачиваясь от Алёны к окну. — Это хорошая элитная новостройка в центре Москвы, все коммунальные расходы оплачены на год вперед. Неплохое такое местечко, чтобы пережить зиму, подготавливаясь к восстановлению в ВУЗе, с которым я тоже помогу, ведь… Как ты там выразилась? Мой богатенький папочка…

— Слушай, хочешь трахнуть меня — так и скажи, не надо прикрываться благими намерениями, строя из себя посланника небес на мою грешную голову!

— Ты слишком высокого о себе мнения, солнце… — улыбается он, так и не обернувшись. — Мне не интересен спонтанный секс — я найду его на каждом углу этой огромной столицы. Не интересно и то, что я мог бы достаточно заплатить за ночь с тобой, расставшись утром и забыв об Алёне из далёкой Тюмени на веки вечные… Однако же, я могу исправить твоё сегодняшнее положение, избавить от необходимости вернуться в далёкий дом. Может, стоит меня выслушать?

— Всё можешь, да?! — Алёна не могла объяснить себе всей той злости, что испытывала сейчас: никогда раньше она никого не ненавидела настолько сильно, что хотела убить. — Ну, конечно же, богатенькому сыночку влиятельного папы стало скучно и он решил за счёт меня казаться себе лучше, чем есть на самом деле… Только вот не всё продаётся в этом мире, Кирилл. Ты можешь силой использовать меня, подчинить моё тело, но от этого моя ненависть к тебе не станет меньше. Можешь потешить своё самолюбие тем, что наказание за похищение безродной девки никогда не найдёт тебя, но лучше не поворачивайся ко мне спиной! Да и потом временами оглядывайся, идя в толпе, потому что, если ты причинишь мне боль — я буду мстить!

Огонь. Горящее пламя было сейчас приковано к креслу, а не живой человек. Кирилл с восхищением наблюдал за Алёной, ловил каждое её слово, и интерес к происходящему всё рос, креп, питаемый этим огнем, что она распространяла.

— Ну, так что же? — его мягкий взгляд и улыбка заставили Алёну замолчать, презрительно вглядываясь обидчику в лицо. — Предпочитаешь вернуться в свой мухосранск с позором того, что тебя исключили? Ты только представь, как будут досадовать бабушки у подъезда твоего дома… Да что там — всех домов в твоём районе! Вечная отличница, не знающая свободной минуты без книги… И вдруг потерявшая несколько лет в Москве, занимающаяся Бог знает чем, отчего ее исключили… М-да, не сладко тебе придётся на родине…

И снова тишина, и снова хаотичные мысли, лишающие возможности думать разумно.

— Что я должна буду делать? — отнюдь, это не был вопрос любопытства, Кирилл знал, куда бить — по самому больному, в самую точку, уничтожив последние задатки принципов.

Кирилл подошёл ближе и, протянув руку и коснувшись большим пальцем её щеки, провёл им вдоль скулы, убирая с лица растрепавшиеся локоны волос. Его улыбка всё ещё злила её, но девушка старалась хранить тишину, прислушиваясь к каждому гулкому удару своего сердца.

Мгновенье спустя Кирилл извлёк из кармана джинсов стопку карт, ловко тасуя их, то раскрывая веером, то вновь собирая вместе.

— Здесь семнадцать карт, — объясняет он зомбированной его манипуляциями Алёне. — Каждый день, ровно четыре дня подряд ты будешь извлекать из этой колоды по одной карте. На лицевой стороне карты будет символичный рисунок и описание того, что ты должна будешь сделать, или же какое-либо желание, зависящее от нас обоих… На исполнение задания отводится день, поменять задание или же отказаться — ты не можешь. Четыре дня, четыре карты, четыре задания, желания, смысла… Всё просто! Наградой послужит это комфортабельное жилье, в котором ты нуждаешься. Сейчас семь двадцать утра, и я планирую начать, иначе, чем дольше ты будешь оттягивать — тем больше дней здесь проведёшь, так как количество карт для заданий не уменьшится.