Кружок любителей чтения

— С мужчиной?

— Д-да.

— Фу, гадость какая.

Они пошли на поле Порт-Медоу — чтобы проветриться и заодно погулять с Джорджией, но в основном — чтобы сбежать от грохота, доносившегося из комнаты Чарли. В воздухе висел туман, спускались сумерки. Они по очереди катили коляску Джорджии по гравийным дорожкам в сторону пруда, собираясь показать ей утку, если еще будет достаточно светло.

Кейт остановилась и окинула взглядом раскинувшееся перед ними ровное поле.

— Ты заметил, что каждый раз, когда приходишь на Порт-Медоу, оно выглядит немножко по-другому?

— Хм… нет, вообще-то не заметил.

— Здесь растет так много разных травок, что все поле постоянно меняет цвет. И иногда здесь то и дело натыкаешься на корову или лошадь, а иногда их вообще не видно.

— Я обычно натыкаюсь на подростков, курящих в траве травку.

— Ага.

Наверное, нужно быть художником, чтобы замечать подобные вещи, решила она. Становилось поздно, вокруг уже почти никого не было. Будучи всего в нескольких шагах от центра города, это место в воскресный день наполнялось пред- и послеобеденными группами гуляющих, одинокими собачниками и седовласыми американцами, разыскивающими «Траут» — один из любимых пабов инспектора Морса. Однажды Кейт сказала одной пожилой, дряхлой на вид паре: «Идите вот по этой дорожке», забыв, что до «Траута» идти добрых полторы мили, а ведь им еще надо было возвращаться обратно. На следующий день она с опаской перелистывала местную газету «Оксфорд Мейл», ожидая найти там какую-нибудь статью вроде «Трагедия на дорожке».

Они показали Джорджии уток, а потом целовались и обнимались на деревянном мостике. Тридцать два, думала Кейт. С ума сойти. Но потом на ум пришли Барбара Виндзор, Лиз Тейлор и Джоан Коллинз, и она решила: «Какого черта, чем я хуже».

— Ну и дела! — сказал Боб. Он стоял посреди бывшей комнаты Кита, поставив руки на бедра и оглядывая произошедшие перемены. — Никак, ты завела себе ухажера?

Кристин смехом отмела комплимент.

— Я подумала… небольшой доход нам бы не помешал… э-э, мы могли бы…

— Что?

— Сдать комнату.

— Взять постояльца?

Кристин не нравилось слово «постоялец». Оно напоминало о ее тете в Портсмуте: после смерти мужа та годами была вынуждена брать на постой моряков, которые промахивались мимо унитаза.

— Не постояльца, а гостя, — сказала она. — И у меня уже есть кое-кто на примете. За сто двадцать фунтов в неделю с полным пансионом.

У Боба загорелись глаза.

— Сто двадцать?

Может, тогда ему удастся сократить рабочую неделю до двух дней или вообще перестать работать. Спускаясь по лестнице в кухню, чтобы поставить чайник, он не спеша обдумал идею Кристин со всех сторон и уже вообразил, как с ними поселится кто-нибудь вроде той дикторши с телевидения. Отличная компания и есть на что посмотреть. Да уж, его хозяйка всегда найдет, чем его удивить!

«Нет, неправда», — сказал он себе, достигнув нижней ступеньки. Кристин никогда не преподносит ему сюрпризов. И это ему нравится в ней больше всего.

Боб положил себе в чай три куска сахара. Кристин предпочла бы, чтобы он воспользовался щипцами.

— Ну… — сказал он и добавил еще кусочек. — Так ты говоришь, что уже нашла, кому сдать комнату?

— Да. Приятный мужчина.

«Ну что ж», — подумал Боб и выбросил дикторшу из головы.

— Помоложе, чем мы, — добавила Кристин.

Боб размешал сахар. Может, они смогут вместе ходить на рыбалку. А по воскресеньям — в паб, пока Кристин подготавливает все для пикника. В этом могут быть свои хорошие стороны. Он сказал:

— Надеюсь, ты предупредила его, что я люблю грудки? — и зафыркал, смеясь.

Кристин улыбнулась старой шутке мужа:

— С каждой курицы обе грудки всегда будут твоими.

У дома остановилась машина. Похоже на такси. Кристин подошла к окну в гостиной и отдернула тюлевую занавеску. Гидеон! Она расправила свой фартук, попыталась охладить ладонями вспыхнувшие щеки и нарочито спокойно прошла мимо Боба в прихожую.

— Кэролайн! — прокричал Гидеон, волоча за собой два чемодана. — Здравствуйте!

— Вообще-то я Кристин.

— Кристин, конечно. Я знаю, я приехал на несколько дней раньше. Мы с Зоуи рассорились из-за стиральной машины.

«Сам стирал, — думала Кристин. — Больше этому не бывать».

— Гидеон? — раздался у нее за спиной голос Боба.

— А, Билл. — Гидеон перетащил через порог обшарпанный чемодан. — Крайне любезно с вашей стороны пустить мой корабль в свою гавань.

— Вы что…

— Это ненадолго, — шепотом соврала Кристин мужу, когда Гидеон ушел за оставшейся в такси сумкой. — Он ужасно мучился у этой Зоуи. Иногда у нее в холодильнике можно было найти только кориандр. Прошу вас, Гидеон, проходите. Я покажу вам вашу комнату.

Боб слабо представлял себе, что такое кориандр. В состоянии, близком к шоку, он взял один из чемоданов и пошел вверх по лестнице, чуть не наступив на грязные брюки Гидеона.

Они пропустили серию «Эммердейла», и это расстроило Боба гораздо сильнее, чем он согласился бы в этом признаться.

Гидеон не сводил глаз с последнего куска суфле, пока говорил:

— Разумеется, как только я найду издателя для своего исследования, я куплю собственное жилье.

— Мальчики, может, доедите суфле напополам? — спросила Кристин. — Я принесу нож.

— Вы случайно не увлекаетесь рыбалкой? — спросил Боб, чтобы заполнить паузу, а вовсе не потому, что хотел провести на реке день с Гидеоном. Боже упаси.

— О да, я люблю порыбачить время от времени. От этого так проясняется в голове. Вдали от толпы. Тишина и одиночество.

Тишина и одиночество? Там, куда Боб ходил по субботам, вдоль берега выстраивались десятки рыбаков. Все — компанейские ребята; в основном они скрывались от большого субботнего похода по магазинам или от необходимости разбирать стиральную машину в поисках пятипенсовой монетки. А то и просто отдыхали от жен и детей.

— А как у вас со снаряжением — удочки и все остальное? — спросил он Гидеона. — Нынче без этого не обойтись. — Бобу иногда хотелось нанять грузчика, чтобы дотащить все его снасти до берега. Кристин иногда ворчала на него из-за расходов, но ведь женщине не понять, что нужно шагать в ногу со временем.

— С собой я, конечно, ничего не взял.

«Значит, Бог все-таки есть», — отлегло у Боба от сердца.

Как раз когда в комнату входила Кристин с ножом и чистыми тарелками, Гидеон наклонился и подхватил последний кусок суфле. Боб посмотрел, как его жена повернулась и тихо удалилась на кухню, и затосковал об их прежней жизни вдвоем.

— И Фолкнер тоже был заядлым рыбаком, — сказал Гидеон. Он жадно уплетал суфле и говорил с полным ртом. («А вот этого Кристин терпеть не может», — заметил про себя Боб.) — Ох, погодите, кажется, я спутал его с Хемингуэем.

В семь часов Бронуин вышла из библиотеки и уложила в корзину своего велосипеда два детектива, написанных женщинами и получивших хорошие отзывы. Пока она ехала, начался сильный дождь, поэтому она размотала с шеи шарф и бросила его в корзину поверх книг, чтобы они не намокли. Когда она добралась до дома Зоуи в восточном Оксфорде, ее волосы прилипли ко лбу и с носа стекали дождевые капли. Весьма расстроенная тем, что смотрелась она не лучшим образом, Бронуин позвонила в дверь.

— О, — сказала Зоуи, выглядящая безупречно в костюме и туфлях на высоком каблуке. — Бронуин. Привет.

— Здравствуй. Гм… Я тут привезла кое-что Гидеону. Он дома?

— Вообще-то он переехал. Сегодня.

— Переехал?

— Мы не очень поладили.

— Сочувствую, — сказала Бронуин, думая о том, что жить с Зоуи, должно быть, очень непросто. — Ты не знаешь, где его найти?

Зоуи прыснула:

— Он сказал, что будет жить у Боба и Кристин. Представляешь?

Бронуин представить такого не могла.