Секвойя (СИ)

- Извините, - подал голос пожилой мужчина, стоящий позади Пэтти. Он поправил полы своего короткого шерстяного пальто и прочистил горло. – Я случайно услышал, о чем вы говорили. Моя внучка скаут, и она не успела продать все рождественское печенье, у нас дома еще много коробок, - неловко пожал он плечами, не зная, стоило ли ему вообще предлагать свою помощь.

Но глаза Пэтти загорелись, и она, встрепенувшись, быстро ответила, положив руки на плечи старика:

- Мы берем все, что есть!

Спустя полчаса на улице организовали раздачу печенья, к которому подключились даже некоторые свободные в тот момент сотрудники госпиталя. Пэтти опустошила все кофейные автоматы, имеющиеся в больнице, и ребята на улице смогли немного согреться. Немного спасло положение показавшееся из-за горизонта холодное зимнее солнце. Каролина помогала раздавать печенье, не без удручения отметив, что чувствует на себе вспышки камер смартфонов. Поэтому она переключилась на кофейные автоматы, стараясь не высовываться на улицу.

Направляясь к входным дверям, и стараясь не обжечься горячим кофе, Каролина сосредоточенно смотрела прямо перед собой, пока ее взгляд не привлек доктор, стоящий у отделения и сжимающий плечи обмякнувшей Пэтти. Быстро поставив пластиковые стаканчики на ближайший столик, и не заботясь о пролитом содержимом, Каролина побежала к ним.

- Что случилось? – встревоженно спросила она, изо всех сил стараясь не думать о самом худшем, и вдруг услышала из реанимационного отделения жуткий женский вопль.

- Стюардесса скончалась, - сдавленно пробормотала Пэтти. – Она даже не приходила в сознание.

- Боже, - прошептала Каролина. Даже подумать было страшно, что сейчас испытывает ее сестра, и Каролина молилась, чтобы Бог не заставил испытать это и их.

Мимо них промчалась медсестра. Больница даже в Рождество оставалась больницей, и в царившей здесь суматохе по громкой связи раздалось сообщение, что реаниматолога и нейрохирурга срочно вызывают в отделение реанимации. Объявление повторили несколько раз, и Каролина и Пэтти переглянулись, прочитав в глазах друг друга одну и ту же мысль. Без сознания в отделении был только Джастин…

Напряженное ожидание, которое сковывало их на протяжении всей ночи, сейчас показалось им простой щекоткой. Палату Джастина наводнили врачи, оттуда периодически раздавались возгласы. Шторку на двери задернули, и теперь не представлялось возможным увидеть, что там творится. Может это было даже к лучшему. Пэтти не могла остановить поток слез, а Каролина грызла пальцы, чувствуя, как дрожат руки. Джереми прибежал, как только понял, что происходит. Он растерянно наблюдал за мелькающими перед глазами голубыми халатами. Когда дверь в палату в очередной раз открылась, он увидел в руках доктора дефибриллятор*… Колени мужчины подогнулись, и он медленно опустился на скамью, ничего не видя перед собой.

Пэтти присела перед ним и щелкала пальцами перед его носом, пока Каролина пыталась остановить хоть одного из выходящих врачей. Но все они отказывались отвечать на ее вопросы, советуя дождаться лечащего доктора.

И, наконец, он вышел.

Сняв очки, он глубоко вздохнул. Он тоже устал. Как и для всех, для него это тоже была длинная бессонная ночь. Он осмотрел всех собравшихся в коридоре. И Каролину насторожило, что на него лице нет и тени улыбки.

- Джастин впал в кому, - сказал он, глядя на Джереми, словно ища у того поддержки.

Пэтти широко раскрытыми глазами смотрела на доктора:

- В кому? – прошептала она. – Что это значит? Он умрет, да?

Доктор покачал головой:

- Я не знаю, - ответил он честно. – Теперь все в руках времени. Если он выйдет из комы в течение суток, то можно будет говорить о благоприятном исходе травмы. Если же нет, - он развел руками, и сердце Каролины ёкнуло. – В любом случае, пока рано об этом говорить, - добавил он. – Будем надеяться на лучшее.

Видя, как Пэтти затряслась, он поспешно добавил, пытаясь ее утешить:

- Вообще-то, резкое ухудшение иногда случается перед резким улучшением.

Но почему-то все сильно сомневались, что это именно тот случай.

- Вам необходимо успокоительное, - настаивал доктор, глядя, как Пэтти в молчаливом ужасе открывает рот, не в силах извлечь ни звука.

- Не отказывайся, пожалуйста, - попросил Джереми, и потянул ее за доктором.

- Отпусти! – вдруг закричала она так истошно, что тот даже вздрогнул, не ожидая такого от тихой и доброжелательной Пэтти. Она была в отчаянии. – Я хочу быть рядом со своим сыном, пока он еще жив, - снова закричала она. – И никто мне не помешает!

С этими словами, она скрылась в палате Джастина. Джереми попытался пойти за ней, но доктор остановил его:

- Не трогайте ее, пусть идет, - сказал он. – Вообще-то, вам успокоительное тоже не помешает.

Тот ничего не ответил, но молча поплелся за доктором.

Оставшись одна в этой давящей тишине, Каролина начала судорожно глотать воздух. А его катастрофически не хватало. Чувствуя, что начинает задыхаться, она подбежала к окну и быстро распахнула его. Шум моросящего дождя вперемешку с мелким снегом нарушил болезненную тишину коридора. Она оперлась руками на подоконник, жадно вдыхая морозный влажный воздух. Крупные капли отскакивали от подоконника, обдавая ее руки брызгами, но этот холод был ничем, по сравнению с холодом, сковавшим ее изнутри.

Он что же, вот так просто уйдет?!

***

Mat Kearney – Sooner Or Later

Здесь было тихо. Я прислушался – только шуршащие звуки воды слышались где-то вдалеке. Это водопад, скатывающийся из круглого отверстия в горе, словно из стакана, с громким плеском ударялся о гладь горного озера.

Я бывал здесь раньше. Это была Норвегия. Мы приезжали сюда в прошлом туре, и, признаюсь, я не видел места красивее. Здесь удивительным образом умещалось все: просторные цветочные луга, ледяные острова, и горные долины с заснеженными вершинами и скалистыми выступами, возвышающимися прямо над озерами. Зелень, покрывающая их берега, выглядела обманчиво: цветы и высокая трава не могли достоверно сказать о том, какая ледяная на самом деле здесь вода. Между горами виднелась петляющая железная дорога. Я не помнил ее в этом месте. Но, возможно, я просто давно здесь не был. Она простиралась на сколько хватало глаз, то выныривая из-за горы, то снова прячась в нее, и в конце концов, скрывалась в глубоком темном ущелье, один вид которого навевал на меня смутную тревогу.

Солнце припекало так, что мне хотелось снять куртку, хотя я не помнил, чтобы одевал ее… Сейчас небо было удивительно голубое, что было здесь редкостью. Оно было такого потрясающего воображение оттенка, что не хотелось отводить взгляд. Черт, я был в самом прекрасном месте в мире, и я боялся даже пошевелиться, чтобы не разрушить эту идиллию. В этот самый момент я понял, что больше не хочу ничего искать. Я нашел себя здесь, и здесь я и хотел остаться навсегда.

Я лег на траву у самой кромки воды и даже на расстоянии нескольких десятков сантиметров ощутил на коже ее прохладу. Гладкие камни были покрыты темным пушистым мхом. Вокруг меня была россыпь белых и розовых цветов, и я ощущал себя в раю. Высоко в небе порхали птицы, и я невольно улыбнулся оттого, что давно не чувствовал себя таким спокойным.