История одной любви. В обятиях льда(СИ)

Кладу все предметы на стол и провожу руками по волосам. Невыносимо на это смотреть, об этом говорить и думать. Что он сейчас делает с ней? Режет, бьет, или, что еще хуже, насилует? Если все мои догадки верни… я убью его. Размажу его гадкую морду по стенке.

– Так, хорошо, – перевожу дыхание и продолжаю, – что мы планируем делать дальше? Вы проверяли его местонахождение?

– Последний раз телефон был активен там, где ты нашел ее ключи.

– Ладно, а… квартира?

– Первым делом мы как раз туда и поехали. Подозрительных вещей нет. Просто незаправленная постель и немытая кружка. Потом позвонили к нему на работу, он не появлялся там с момента исчезновения Кати. Машина оставлена на парковке около дома.

– То есть, – почти кипя, произношу я, – ни вы, ни я не знаем, где они могут быть?

Громила вздыхает и отвечает:

– Нет, мы не знаем.

Это тупик. Мы ее не найдем, если он, конечно, сам не позволит себе объявиться.

– Что тогда вообще сделано?! С такой информацией мы не продвинемся ни на шаг.

– Мы установили круглосуточную слежку за его квартирой. Владимир Игнатьевич договорился, чтобы проверяли каждую машину на выезде из города, если владелец хоть отдаленно похож на Антона или Катю, – его тон оставался невозмутимым. – Компьютерные гении следят за их телефонами, если они вдруг включатся.

Я мотаю головой. Это не поможет. Ублюдок не стал бы так просто попадаться. Он скрывался много лет и сейчас наверняка не попадется.

Чувствую, как диван просаживается под тяжестью громилы. Он дружески хлопает меня по плечу.

– Мы найдем ее. Владимир Игнатьевич сделает все, чтобы вернуть Катю и наказать его за нее и Алену.

Я был признателен ему за его слова. Мне просто необходима поддержка в данный момент. Дружеский совет или даже этот хлопок по плечу.

– Я заберу эту папку себе?

– Конечно, – отвечает мне парень. – Если ты что-то найдешь, то сразу сообщи нам.

– Спасибо, эм, прости, не знаю, как тебя зовут?

– Нам не разрешают оглашать имена. Но ты можешь называть меня любимым именем, какое тебе понравится.

– Тогда ты будешь Костей. Спасибо, – протягиваю ему руку. Он пожимает ее мне в ответ.

– Было приятно познакомиться. Звони, если обнаружишь или вспомнишь что-нибудь необычное.

– Да, хорошо, – встаю с дивана, прихватив с собой папку.

Я ничего не обнаружу и не вспомню, потому что я ничего не знаю. Я ничего не знаю ни о Кате, ни об Антоне. Но я все равно, чего бы мне этого не стоило, найду ее и верну. Навсегда.

***

Где же ты можешь быть? В какой-нибудь квартире, в старом доме или в подвале, а может, в гараже? Я не знаю, где тебя искать. Пожалуйста, дай хоть подсказку.

Я предполагаю, что он не отпустит тебя. Выжмет весь сок, пока ты не иссохнешь полностью. Зачем ты снова вернулась на эту скользкую дорожку?

Он увез тебя до того, как мы заметили твою пропажу?

Ты умрешь? Я не выдержу.

Много вопросов, но ответов у меня нет.

Нужно возвращаться домой.

Закрываю машину и направляюсь к дому. Желтая папка в руке чешет руку, так и просит, чтобы я заглянул в нее. Ветер напевает какую-то мрачную и грустную историю. Или мне так кажется. Для каждого человека есть своя мелодия природы: если страшно тебе, ветер будет пугать тебя; если счастлив ты, птицы будут летать над головой, а солнце светить подстать твоей улыбке.

- Папочка! – слышу я капризный крик.

Лана подбегает ко мне и обнимает мои ноги. Поднимаю ее на руки и вижу зареванные глаза, лицо все в красных пятнах.

- Там, там какой-то дядька говорит, что он мой папа! – верещит она. – А мама с ним соглашается! Папочка, они целый день меня так разыгрывают. Скажи, что это неправда.

Она смотрит на меня самыми красивыми глазами на Земле. В них отчетливо выражены надежда и усталость. Я не могу сказать ей, что Олег не ее отец. Я больше не могу врать этой девочке.

- Папочка, пожалуйста…

- Лана, пойдем в дом. Здесь ужасно холодно.

- Но мне не холодно! – снова начинает кричать она.

- Твой организм перенервничал и с тем сильно повысил температуру. Ты же не хочешь потом простудиться и болеть, когда все детишки гуляют?

- Нет, - отвечает Лана и хлюпает носом.

Беру ее за руку и веду в дом. Боже, что сейчас будет? Никогда не видел детскую истерику, но если вспомнить себя, то у меня уже сразу пошли мурашки по телу. Но в любом случае она должна все знать. Иначе я буду самым плохим отцом на планете.

Когда мы заходим в гостиную, я вижу рядом сидящих Олега и Кристину. Жена нервно грызет ногти, а бывший друг неотъемлемо смотрит в пол напряженным взглядом.

- Вот он, - заявляет Лана с порога. – Скажи им, чтобы они меня больше не разыгрывали.

Я присаживаюсь на корточки и оказываюсь на одном уровне с Ланой. Скажи это. Скажи ей, иначе потом будешь жалеть.

- Они не врут тебе, Лана, - глажу ее по волосам, - Олег твой папа.

Вспышка в ее взгляде означает истерику. Извини меня, Лана, прости. Мы все не хотели, чтобы так закончилось. Мы лишь хотим, чтобы ты знала правду. Тебе нельзя жить во лжи.

- Это самый дурацкий сюрприз! Самый плохой!!!

Она быстро разворачивается и убегает наверх, в свою комнату. Чудовище. Встряхиваю головой и разворачиваюсь к родителям Ланы.

- Я все улажу, дайте мне немного времени.

- Спасибо, - говорит Олег. – Она сейчас очень в тебе нуждается.

Киваю ему головой и ухожу в след за Ланой. Я слышу ее плачь даже с лестницы. Очень больно наблюдать за детскими слезами. Просто невыносимо.

- Уходи! – говорит Лана сквозь дверь.

- Пожалуйста, Лана, позволь мне войти.

- Нет! – всхлипывает она.

Закрываю глаза и вздыхаю.

- Я просто объясню тебе, хорошо? И сразу уйду, обещаю.

Всхлипы прекращаются и через минуту я уже слышу легкие шаги по комнате. Лана почти дотягивается до ручки двери, спустя несколько попыток она тихонько открывает мне дверь и сразу бежит на свою кровать. С приглушенным звуком, словно боясь сделать какое-нибудь неверное движение, я закрываю дверь и прохожу к ней. Аккуратно присаживаюсь на край кровати рядом с Ланой.