История одной любви. В обятиях льда(СИ)

– Почему ты не сказала про смерть своих родителей?

Дыхание срывается при слове «родителей». Он не может знать. Олег не мог рассказать. Не мог.

– Это… – я сглатываю. – Это не твое дело.

Илья ухмыляется своей зверской улыбкой, которой сражал всех девушек, и меня тоже.

– Точно, – я с замиранием сердца смотрю, как он достает деньги и кладет их на стойку и уходит.

Нет. Нет, нет, нет. Так не должно быть. Он не должен от меня уходить в таком состоянии снова. Я встаю со стула и быстрым шагом направляюсь к выходу. Илья все той же уверенной походкой идет к двери, но я останавливаю его, беря за кисть. Он вырывает свою руку и почти кричит:

– Когда уже ты перестанешь быть такой? – музыка почти заглушает его голос.

Илья становится прошлым. Он вновь превращается в чудовище. В мое чудовище. Я не рада этому, потому что он пьян. И пьет, по-видимому, давно и запойно. Его мешки под глазами, угасшие уголки губ – мне хочется заплакать. Что с нами случилось? Почему мы, Илья, ну почему?

– Какой «такой»? – спрашиваю робко.

– Холодной, лицемерной, угасшей… Я могу много чего перечислить, но тебе же наплевать теперь, да? – его рот превращаются в оскал. – Тебе плевать на чувства других людей. Ты закрылась в своем коконе. Думаешь, я в Америке жил на полную и развлекался? Так ты считаешь?

Я прерывисто вздыхаю и качаю головой.

– Я люблю тебя, Катя. До сих пор. Но мне уже тошно от этого, потому что ты «ничего не чувствуешь».

Илья хлопает дверью, и все люди смотрят на меня, а я ощущаю, как первая слеза катится по моей щеке. И она не последняя. Далеко не последняя.

Глава 7. Пропажа

– Черт возьми, именно сегодня должен быть такой яркий день!

Я надела очки, когда вышла из машины. После жесткого похмелья, которое продолжается и на данный момент, мне ужасно не хотелось выходить на работу. Голова ужасно болела, глаза боялись яркого света, а сама я была ужасно растерянной. Кроме того, мое лицо было примером неудачного разговора, переходящего в слезы.

– Доброе утро! – я оборачиваюсь и в недоумении смотрю на Олега. Двери лифта закрываются с глухим звуком.

– Т-ты… Что ты здесь делаешь? – если я сниму очки, он обо всем догадается. Поэтому я продолжала стоять почти неподвижно, лишь изредка сжимая пальцы, которые очень хотели выцарапать мне глаза.

– Работаю, – в таком же недоумении ответил он. Я сжала губы, думая, о чем он еще заговорит. Глупые расспросы мне не нужны, я просто хочу пойти в свой кабинет. Точнее в наш.

– Ты не появлялся довольно долго.

Я хотела скрыть в своем голосе растерянность и придать ему холодности и простоты, но, видимо, у меня получилось это не очень хорошо, так как Олег спросил о том, на что у меня не было точного и прямого ответа:

– С тобой все в порядке?

– Да, – тут же отвечаю я.

Он прищуривается и через секунду отводит меня за руку в тихий уголок.

– Ты же понимаешь, что этот ответ звучит неправдоподобно? – он пытается заглянуть мне в глаза через очки, которые я устремила в пол.

Я киваю головой и пытаюсь удержать слезы. Почти также он разговаривал со мной после отъезда Ильи. Его забота, которая так причиняла боль, и сейчас доставляет уйму проблем. Почему же они не могут оставить меня в покое? Почему мне все время кто-то причиняет боль? Может, это все из-за человеческой глупости, которая так и норовит вырваться на волю. У меня нет точного ответа. Но я чувствую, что разбита. Снова. Те кусочки, которые я так усердно пыталась собрать, рассыпались вновь. Попытки защитить себя от всего мира оказались тщетными и бесполезными.

– Это из-за него, да? – спрашивает Олег насторожено.

Я поднимаю свою голову и смотрю на Олега. Мне нечего сказать. У меня нет сил, чтобы ответить что-то стоящее.

– Ты дала обещание, что больше не свяжешься с ним.

Я всегда выполняла свои обещания. Я всегда делала то, что хотели получить от меня другие. Мне надоело. Я устала.

– Ты тоже обещал держаться от нее подальше! Ты говорил, что не скажешь ей больше ни слова, но все изменилось, когда она приехала. Что происходит между вами, когда Илья отъезжает, и они оставляют вашу дочку с бабушками и дедушками, а, Олег? – кричу я и тут же замолкаю, когда осознаю, какую тайну раскрыла. Я пообещала себе молчать, потому что была не вправе разговаривать об этом.

– «Вашу»? – он сглатывает.

Я отталкиваю его и бегу прочь из здания. Трудно представить, что испытывают сотрудники, услышав мой возглас.

Бегу прочь на высоких каблуках, не понимая, что намерена делать дальше. У меня был четкий график последние пять лет. Я планировала свой день от начала до конца, а теперь не знаю, куда податься. Я также не имею друзей или каких-нибудь знакомых, чтобы перекантоваться или просто поболтать. Достаточно было лишь Олега. Он понимал меня с полуслова и поддерживал, когда умерли мои родители. А сейчас я не имею ни родителей, ни Олега. Мой брат находится в коме, Алена постепенно сходит с ума, а я, кажется, очень скоро встречусь с самым отвратительным человеком на Земле.

Голова ходит кругом от постоянных проблем, поэтому нужно решать по одной. Так, от врача, наблюдающий за моим братом, вчера или позавчера пришло известие, что анализы Саши стали гораздо лучше, и они считают, что, возможно, скоро он выйдет из комы. Тут я ничем не могу помочь, кроме как надеяться на чудо.

Алена. Сейчас мне нужно позаботиться о ней. Я запускаю программу на телефоне. Желтая точка показывает, что он совсем рядом со мной, буквально на другой стороне улицы. Мое тело скукоживается, я пытаюсь удержать себя в руках. Ты должна вести себя как обычный прохожий.

Я вздыхаю и, смотря на экран, вижу, что Антон уходит за угол. Перехожу дорогу и направляюсь за ним. С каждым шагом я все ближе и ближе к нему, руки начинают немного трястись, а голова, похоже, решила устроить бунт. Мое тело всячески пытается меня предупредить об опасности. Животные инстинкты приказывают уходить, но я не могу. Мне нужно отвлечься, иначе я съем себя изнутри.

Между нами расстояние становится не больше десяти метров, когда Антон неожиданно меняет направление. Я хмурю брови, решая, пойти за ним или все-таки вернуться к машине. Почему-то мне кажется, что он сделает что-то плохое. Это чувство не исчезает, поэтому я иду к нему. Не смей приближаться. Я только посмотрю. Нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал. Еще одно чертово обещание я выполню и скроюсь от мира навсегда.

Я не замечаю, как захожу в тупик. Позади меня спокойно идут люди. Меня никто не увидит, здесь темно и немного холодно. Возможно, он заметил слежку и просто выбросил телефон. Я решаю осмотреться. По двум сторонам от меня поставлены вертикально доски, на которых висят какие-то тряпки. Отодвигаю одну грязную ткань и ничего не обнаруживаю, кроме груды мусора, типа банок от пива и чипсов.

Ключи от машины выпадают из моей руки. Я наклоняюсь, чтобы поднять их, и когда выпрямляюсь, на мое плечо неожиданно ложится ладонь. Я замираю.

***

В этот раз я решаю пройти путь до работы пешком. Ночи в номере какого-то отеля мне не хватило. Я все еще думаю о своих словах. Мне не стыдно, скорее страшно. Это мое первое признание кому-либо в жизни. Ни одна девушка еще не слышала от меня трех заветных слов. Кроме страха появилось и чувство отдышки. Стало легче. Вы же знаете это чувство, когда гора сходит с плеч? Я испытываю его в пятикратном размере.

Очень хочется, чтобы она подумала над моими словами. И не обязательно говорить мне то же в ответ. Я всего лишь хочу, чтобы она стала чуть добрее. Не ко мне, так к окружающим ее людям.

Захожу в какой-то переулок и прикуриваю сигарету. Ненавижу эту привычку, но она притупляет чувства на время.

Она дорога мне, очень дорога. И если с ней когда-нибудь что-нибудь случится, я помогу ей. Катя была единственной, кто увидел во мне что-то большее, чем просто красивого парня. Она видела меня в гневе, радостным, расстроенным, раздраженным… и я благодарен ей за то, что она не убегала, не использовала, а просто любила, наслаждалась моим обществом.