История одной любви. В обятиях льда(СИ)

Я вздыхаю, пытаясь перебороть чувство все ей рассказать. Она должна знать. Ее увлечет в этом мире хоть что-то, кроме лазание по крышам.

– Он женат, – все-таки отвечаю я, – и у него есть дочка. Ничего не может быть.

Мне кажется, она догадывается кто этот парень.

Однажды я оставила свою сумочку у них в квартире. Ее отец поехал меня обучать стойкости разума. Мне ничего не разрешили взять с собой, аргументировав это тем, что в моей голове находятся самые нужные вещи, начиная с хороших до плохих.

И когда мы вернулись из какой-то глуши, я заметила, что наша с Ильей фотография – да-да, я храню ее – лежала не вверх ногами, а вниз.

Но тогда я не особо обратила на это внимания, потому что не хотела смотреть на картинку.

– Все возможно, если оторвать свой зад и действовать в правильном направлении, – Алена идет к лестнице, босиком.

Я оторвала свой зад, именно поэтому и мщу ему. Он поймет и почувствует всю боль, которую принес ей. Но не мне. Я пережила это и не хочу, чтобы кто-то еще пострадал.

***

После того, как я обговорила следующие шаги с боссом, я отправляюсь в ресторан. Олег попросил проконтролировать новых рабочих в нашем новом ресторане.

Паркую машину и иду к входу. Услужливый рабочий отрывает передо мной дверь, но я в тот же миг замираю, услышав разговор:

– Ты слышал от нее какие-нибудь новости?

– Нет. И слышать не хочу. Скорее всего, она сошла с ума, – тембр и манера говорить до жути мне знакомы. Голос стал чуть глуше, чем когда мы были подростками, но осталась все та же сладость. На миг я могу представить, как он сейчас выглядит. Высокий рост, атлетическое телосложение скрывает мышцы, черные волосы иногда спадают на лицо, и глаза: зеленые с голубыми крапинками, смотревшие в твои самые темные уголки сознания.

Мне нужно сматываться.

Я быстрым шагом вхожу в зал и обсматриваю его. За столиком посередине сидит Илья. Черт возьми, ну он-то что здесь забыл?! Сзади себя слышу приближающиеся голоса и понимаю, что не успею убежать в помещение для персонала.

***

Еда здесь просто восхитительная. Теперь я понимаю, почему рестораны Олега так знамениты. Свинина, панированная с красным полусладким вином и запеченный картофель – это нечто.

Я посылаю в рот очередной кусок, и сквозь тихую классическую музыку слышу тяжелые шаги каблуков. И почему-то мне кажется, что идут именно ко мне. Я поворачиваю свою голову к выходу и вижу то, чего и подавно не ожидал. Катины легкие кудри на волосах подпрыгивают в такт ее шагам, ладони сложены в кулаки, ногти впиваются в кожу, уверен, они скоро ее продырявят. Но это не самое главное. Ее взгляд. Он направлен строго на меня. В глазах мечутся ненависть, смущение, и – скорее всего, показалось – страх.

Она приблизилась к столу, и присела ко мне на колени. Ошеломленный я выронил вилку, которая со звоном упала на тарелку.

Катя взяла мое лицо в руки и, прежде чем я что-либо понял, тихо произнесла:

– Прости.

Дальше она поцеловала меня. Спустя пять лет горьких страданий и обвинений. Ее губы были словно глотком свежего воздуха. Я оторвался от нее, вдохнул запах Катиных духов и, положив руку на затылок, притянул к себе вновь. Она провела подушечками пальцев по моей шее, отчего по моему телу прошел ток. Бешеный и быстрый. Проникнув языком в ее рот, я испытал наслаждение, когда мы встретились. Старые «мы». Молодые, озабоченные и ненавистные.

Но я не чувствовал себя в прежних, любящих объятиях. Я был словно в объятиях льда.

Неожиданно Катя оторвалась от меня. Одной своей рукой она закрыла свой рот, а второй оттолкнула меня за плечо. Я поднял свой взгляд на ее глаза и увидел слезы. Они были вызваны болью, я не знаю почему. Возможно, это было из-за смерти ее родителей, или она испытала все те чувства, которые я перенес сейчас.

– Катя…

Она покачала головой. Встала с моих коленей, быстро поправила юбку, не поднимая глаз от пола, и ушла в помещение для персонала.

Вот так просто.

***

«Ты придешь сегодня в бар “Трои”, и меня не волнует, что ты не сможешь. В 21:30».

В какой-то момент я рассмеялась. Истерически.

Его властный тон передался мне даже через смс. Возбуждение и ностальгия сразу накрыли мой разум. Я сглупила. Повела себя как дура. Подойти к своему бывшему и поцеловать его, чтобы скрыться от другого своего бывшего. Это верх идиотизма. Наверное, именно поэтому я и смеялась.

Тем не менее, я очень волнуюсь перед входом в бар. Он находится на окраине города, в каком-то старом районе. Интересно, что он скажет? Наорет, соблазнит или просто прочитает мне лекции на тему «Нельзя целовать своего бывшего парня, у которого есть жена и дочь»? Интуиция подсказывает, что это будет ни первое, ни второе, ни третье.

– Познакомимся, красавица? – предлагает мне подвыпивший мужчина лет сорока. От него несет смесью алкоголя и сигарет. Меня сейчас стошнит.

Я не отвечаю ему и отхожу в другую сторону, чтобы подумать и скрыть волнение. Слышу его тяжелые шаги, которые отчетливо отдаются за моей спиной. Я поворачиваюсь, и он тут же валится на меня. Вместе мы падаем на деревянный пол террасы. Его тяжесть меня скоро раздавит, и в этот момент мне очень хочется, чтобы вышел Илья, но этого чуда не случается.

Скидываю с себя мужика и встаю, отряхаясь. Он зацепился за мою щиколотку, и я замечаю обручальное кольцо на его безымянном пальце.

– Подумай о своей жене, придурок, – я даю ему звонкую пощечину, его голова резко уходит влево.

Теперь я точно не могу ждать. Это самый подходящий момент. В моей крови немного адреналина и волнения, и, скорее всего, это мне и поможет продержаться рядом с Ильей.

Когда я захожу в помещение, то сразу замечаю его. Он единственный, кто выделяется своей мощной фигурой и энергией. Спина Ильи сгорблена над барной стойкой. В то время, когда мужчины среднего возраста, похожие на того, что встретился мне на входе, Илья полностью поглощен собой. Или поглощен мыслью о ком-то. Гордыня и эгоистичность очень хотят думать, что он думает обо мне.

Я сажусь за соседний высокий стул и вижу два стакана перед ним. Кола и виски.

– А ты знаешь, что сочетание газированных напитков с крепким алкоголем чревато сильным и быстрым опьянением, а потом и жутким похмельным синдромом. А знаешь, чему всему виной? – деловито спрашиваю я. Илья поднимает одну бровь в немом вопросе и отхлебывает виски. Затем ставит его на стойку. – Виной всему большое количество газов, содержащееся в коле. Именно «забавные пузырьки», – стучу по стакану с черно-коричневой жидкостью, отчего пузырьки летят вверх, – содержат углекислый газ, который раздражает слизистую желудка и повышает всасываемость алкоголя в кровь.

– Серьезно? – с сарказмом спрашивает он.

– Ага, – глупо киваю головой, – поэтому это я заберу себе.

Стакан с виски немного дрожит в моих руках, когда я опрокидываю жидкость в свой рот. Я знаю, что он наблюдает за мной, и очень надеюсь, что немного алкоголя придаст уверенности в себе и успокоит нервы.

После минутного молчания, где я, кажется, впервые за пять лет опять схожу с ума, Илья берет стакан с колой и прежде чем выпить его, произносит:

– Играет замечательная песня.

Я прислушиваюсь к музыке в баре и узнаю James’a Arthur’s с его композицией «Impossible». Он поет:

Это тяжело – когда уходит любовь.

Но предательство – тяжелее.

Утерянная вера и разбитые сердца,

Я знаю, я знаю…

Думаешь, что у тебя есть все, что нужно,

Веришь в любовь и обещания.

От пустых обещаний однажды

Ничего не остается

Я знаю, я знаю…

И теперь, когда все уже прошло,

Больше нечего сказать

Я скоро потеряю контроль, если сейчас же не уйду. Но я осекаюсь, когда он произносит строчки:

Но теперь мое сердце разбито,

И раны не заживают.

– Она великолепна, – выдавливаю я из себя, когда песня заканчивается.

Илья смотрит на меня чуть подвыпившим взглядом и спрашивает: