Свободен для любви

Вынув из бумажника его визитку, я прочитал, что Гримсдайк обитает в Лэдброук-гроув. «Доходяга Хильда» домчала меня туда за каких-то полчаса. Квартира Гримсдайка помещалась в цоколе старого обшарпанного здания возле газового заводика. Надавив кнопку звонка, я прождал минуты три, прежде чем дверь робко приоткрылась.

— Да? — послышался осторожный женский голос.

— Мне нужно повидать мистера Гримсдайка.

— Его нет.

— Я его старинный и закадычный друг, доктор Гордон. Скажите ему, что я только что насмерть рассорился с «Вилсоном, Верескиллем и Возлюблингером».

— Одну минутку.

Она захлопнула дверь, но уже несколько секунд спустя снова открыла ее и пригласила меня зайти. Очутившись в тесной прихожей, заваленной всяким хламом, я увидел перед собой неброской наружности девушку лет девятнадцати в замызганном домашнем халатике. Из прихожей другая дверь вела в более просторную комнату с окном, прорезанным под самым потолком. В комнате разместились кровать, газовая плита, умывальник и стол, уставленный грязной посудой и пустыми пивными бутылками из-под «Гиннесса». На кровати восседал взлохмаченный Гримсдайк в пижаме.

— Привет, дружище! — несколько изумленно поздоровался он. — А я думал, ты на север махнул.

— Да, было дело, — сокрушенно покачал головой я. — Вот, а теперь вернулся.

— Извини за бардак. — Он обвел глазами комнату. — Я мог бы поселиться и в более приличном месте, но друзья попросили выручить…

— Ты можешь вернуть мне мои десять фунтов? — перебил я.

Гримсдайк подпрыгнул словно ужаленный.

— Неужто ты уже потратил остальные девяносто? За каких-то два дня? Ну ты даешь! — Он присвистнул. — Представляю, как ты повеселился.

— Я купил машину.

— Как, вот этот драндулет, который загораживает мне солнце? А мы-то с Вирджинией решили, что это уголь привезли. Не слишком шикарная, а?

— Я решил, что автомобиль — хорошее вложение, — сказал я. — Да и пациенты с большим уважением относятся.

Гримсдайк кивнул:

— Да, доктора без машины они в грош не ставят. Я тебе рассказывал про своего приятеля Рашли? Он получил диплом в самом конце войны, когда машину нельзя было достать ни за какие деньги. Только для врачей делали исключение. И вот он заполнил необходимые бумажки и за три сотни фунтов обзавелся небольшим автомобильчиком. Вскоре его бывший пациент, которому Рашли в свое время спас обе ноги, пригласил его погостить к нему в Ниццу. И Рашли отправился во Францию, но едва добрался до Руана, как полетел двигатель. Сам знаешь, какая была техника после войны. Рашли помчался к французам-механикам в ближайший гараж, но ему втолковали, что починить движок без запчастей невозможно, а на их поиск уйдет месяца полтора-два. Однако англичан в те времена во Франции так уважали, что ребята предложили ему пока взамен какую-то аристократическую британскую колымагу, которая прежде служила у них катафалком, да и то ей не пользовались уже лет семь.

Вот, значит, Рашли продолжил свое путешествие на этом бывшем катафалке, погостил в Ницце, а месяц спустя вернулся в Руан. Механики так и не смогли починить его машину и предложили ему поменяться баш на баш.

— И он согласился? — полюбопытствовал я, присаживаясь на край кровати.

— Да, ему ничего больше не оставалось. Да и привязался он уже к своей старой кляче. Вернувшись в Англию, он переправил машину в Дербишир, чтобы ее подновили. Представь себе его изумление, когда несколько дней спустя он получил письмо с приглашением от владельца тамошнего гаража, причем в конверт были вложены билет в вагон первого класса и чек на расходы. Рашли отправился туда, почти уверенный, что на месте его сцапает полиция, но очутился в сказке. Владелец гаража держал музей старинных автомобилей, а развалюха, которую Рашли заполучил в Руане, оказалась единственной в мире моделью определенной марки, изготовленной в 1927 году по заказу какого-то чокнутого миллионера из Канна. Так вот, взамен своего динозавра Рашли получил новехонький «роллс-ройс», а в придачу еще и чек на пять тысяч фунтов!

— Так как насчет моей десятки? — напомнил я.

— Хочешь чайку? Вирджиния мигом сварганит.

Вирджиния стояла в двух шагах от нас, водрузив босую ступню на табуретку, и сосредоточенно красила ногти.

— Нет, спасибо, — твердо отказался я. — Я только что пива напился.

— Черт, неужели уже столько времени? — вдруг встрепенулся Гримсдайк. — Поскакали, дружище, у меня дел по горло.

— В данную минуту я стою на пороге неминуемого разорения, бесчестья и голодной смерти, — произнес я. — Если у тебя осталось хоть что-то от моей десятки, я буду тебе признателен за любые крохи. На мне висят чудовищные долги…

— Ничего я тебе дать не могу, дружище, потому что сам сижу без денег, — признался Гримсдайк. — А вот советом помогу. Хочешь устроиться на приличную работу?

— Если это не то же самое, что предлагают Вилсон с Висельником.

— Обижаешь, дружище, — хмыкнул Гримсдайк. — Слыхал когда-нибудь про доктора Эразма Поттер-Фиппса?

Я помотал головой из стороны в сторону.

— Самый известный врач во всей Англии — шикарная клиника и все прочее.

— А где он обитает?

— На Парк-лейн, разумеется.

— А какая у него жена?

— Он холостой.

Впервые с той самой минуты посреди ночи, когда я еле удрал от доктора Хоккета, во мне всколыхнулась надежда. Однако уже в следующий миг в мою душу закралось страшное подозрение.

— Послушай, если все и в самом деле обстоит так здорово, как ты описываешь, почему ты сам к нему не устроился?

— У меня другие планы, дружище. Ты только никому не говори, но я твердо решил перебраться в провинцию. Хочу дышать воздухом. Буду свинок разводить…

— Мисс Вирджиния едет с тобой?

Вирджиния, уже вконец перестав меня замечать, сидела за столом, смотрясь в зеркало и выщипывая брови.

— Нет. Она абсолютно не приспособлена к загородной жизни. — Гримсдайк вскочил и пошарил в карманах. — Вот, держи адрес. Только дай мне полчасика — я с ним сперва по телефону поговорю.

— А как насчет рекомендаций? — припомнил я. — Такой знаменитый врач не возьмет первого попавшегося помощника с улицы.

— Положись на меня, — снисходительно улыбнулся мой приятель. — На старого доброго Гримсдайка.

Глава 9

Приемная доктора Поттер-Фиппса располагалась на втором этаже современного жилого дома на Парк-лейн, хотя определить это можно было лишь по крохотной серебряной табличке с его именем и регалиями на двери; выглядела дверь с табличкой так же скромно, как одинокая шляпка в витрине магазина дамских головных уборов на Бонд-стрит. Швейцар отдал мне честь, портье поклонился, а мальчишка-лифтер нагловато ухмыльнулся; дверь же на втором этаже передо мной распахнул самый настоящий дворецкий. Доктор Поттер-Фиппс, принявший меня в кабинете размером с режиссерскую студию, оказался худощавым, приятным светловолосым мужчиной средних лет; одет он был в серый костюм с облегающими брюками и гвоздикой в петлице, желтовато-коричневую жилетку, белую рубашку со стоячим воротничком и итонский галстук.

— Ужасная трагедия случилась с моим компаньоном, мой мальчик, — томно заговорил он, протягивая мне золотой портсигар. — Прободная язва двенадцатиперстной кишки, представляете? Вчера вечером сам сэр Джеймс сделал ему операцию. Бедняга теперь выбыл из строя на добрых три месяца. Знали бы вы, насколько трудно подыскать ему достойную замену. Практика-то у нас довольно своеобразная. — Держа кончиками пальцев сигарету, он небрежно помахал ею в воздухе. — Пациенты у нас весьма необычные. Есть еще люди, которые не склонны пользоваться услугами Национальной службы здравоохранения в том виде, как того добилась наша парламентская демократия. Такие пациенты выше всего ценят уровень обслуживания и аристократические манеры.

— Я буду счастлив встретиться с ними, сэр, — с чувством заверил я.

— Правда, вы так долго прожили за границей, — задумчиво протянул доктор Поттер-Фиппс. — Должно быть, Гималаи вас пленили. Гримсдайк рассказал мне про вашу замечательную экспедицию, когда позвонил. В прошлый уик-энд мы встретились на скачках, и я поведал ему про наше несчастье в надежде, что, возможно, он и сам сумеет нас выручить. Славный молодой человек, не правда ли?