Лучшие подруги

– Поторопись, – сказала Джойс, когда Карен привстала на мысочки, чтобы посмотреть на подвязку в зеркале. – По-моему, уже заиграла музыка.

– Не может быть! Джойс, миленькая, сбегай по смотри, что там происходит.

– Ага, я мигом: одна нога здесь, другая – там. – С этими словами Джойс выскочила за дверь.

– Не верю глазам своим, неужели осталось только надеть платье? – явно довольная тем, как выглядит дочь, шутливым тоном произнесла Сесилия. – Ну, теперь-то мне можно помочь Челси? Ей одной не справиться с таким количеством пуговок.

– Она все еще голая! – вернувшись в комнату, воскликнула Джойс. – Музыка, между прочим, играет уже минут пять, не меньше.

– Господи! Я опять опаздываю, – чуть не плача, пропищала Карен, вдевая руки в рукава платья.

– Похоже, ты слишком много ешь. – Пытаясь застегнуть дочери «молнию», Сесилия неодобрительно покачала головой. – Ты потолстела.

Замечание матери буквально раздавило Карен, она растерянно захлопала глазами и обернулась к Челси.

– Неужели, Чел?

– Что-то я не вижу, – тут же подскочив к подруге, быстро ответила Челси. – Похоже, это юбка перекручена. Ну-ка, втяни свой живот. – Она поправила юбку и ловко застегнула «молнию». – Вот так. Платье как по тебе.

Карен с благодарностью посмотрела на Челси; жаль, что нельзя остаться в комнате вдвоем. И мать, и сестра постоянно нервировали Карен до крайности. Положа руку на сердце, ее неуверенность в себе была плодом их воспитания.

Пока Челси поправляла фату, Джойс помогала Карен застегнуть пуговки на рукавах. Сама Карен так сильно дрожала, что в жизни не справилась бы с этим одна.

– Я хорошо выгляжу? – спросила она, внимательно разглядывая свое отражение в зеркале.

– Надо было принести сюда большое зеркало! – с досадой воскликнула Джойс.

– На те деньги, которые мы давали этой церкви в течение многих лет, можно было подумать о том, чтобы купить в комнату невесты зеркальце во весь рост, – заметила Сесилия.

– Господи! Ну почему так много сложностей! – Карен готова была расплакаться.

В комнату неожиданно постучали, и из-за двери показалась голова Фултона Бейкера.

– Вы еще не готовы? Давайте, дамы, поторапливайтесь, пора занимать свои места в церкви.

– Идем, идем! – воскликнули в один голос Сесилия и Джойс.

– Как я выгляжу, папочка? – взволнованно спросила отца Карен.

– Ты настоящая красавица, милая. – Казалось, Фултон увидел свою дочь впервые в жизни. Он помол чал, затем отвернулся, словно стыдясь охватившего его волнения, и обратился к жене и Джойс: – Пойдемте.

Карен повернулась к Челси и схватила ее за руку:

– Ах, если бы ты знала, как я благодарна тебе! За все, за все… Твоя доброта ко мне безгранична.

Челси почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Не надо, подружка, потом… – она протянула Карен белый молитвенник. – Это взято напрокат, подвязка голубая, платье новое. Мы ничего не забыли?

– Бабушкин перстень, – испуганно пробормотала Карен. – Невесте нельзя надевать ничего старого. Я забыла оставить его дома. Что теперь делать?

– Давай сюда, – коротко сказала Челси, помогая подруге снять кольцо с указательного пальца.

– Пойдемте! – поторопил девушек Фултон. – Мы уже должны быть внизу.

В сопровождении мистера Бейкера Челси и Карен поспешно спустились в вестибюль. Увидев невесту, музыканты заиграли чуть громче. Гости, как по команде, уставились на Карен. Бедняжка чуть было не лишилась чувств; внимание окружающих чуть было не сыграло с ней злую шутку.

«Это все моя проклятая стеснительность», – подумала она.

– Эй, подружка, возьми себя в руки, – видя, каково приходится Карен, ободрила ее Челси. В ответ Карен лишь пискнула, словно кролик, попавшийся в западню. Пройти через весь проход к алтарю казалось ей не под силу. Она поискала глазами Райна. Вот он, смотрит на нее с такой нежностью, с такой любовью! У Карен немного отлегло от сердца. А где же Челси? Челси была, как всегда, рядом.

Оркестр заиграл свадебный марш. И Карен, опершись на руку отца, шагнула вперед, стараясь держаться увереннее, чем это было на самом деле.

Народу в церкви собралось видимо-невидимо. Бейкеры посещали самую большую церковь в Далласе, само собой, среди прихожан оказалось немало желающих поглазеть на свадьбу. А если учесть еще и приглашенных, то можно представить, как оробела Карен. Мало того, Челси тоже вопреки обыкновению чувствовала себя не в своей тарелке. Господи, как ей хотелось в этот момент бросить все и убежать куда-нибудь подальше. Больше всего на свете она боялась посмотреть Райну в глаза. И все же глаза их встретились… У Челси перехватило дыхание. Нет, она не в силах терпеть эту муку! Бежать, бежать со всех ног… Но тут девушка случайно взглянула на подругу. Казалось, та была ни жива, ни мертва. Как она смотрела на Райна тоже! Отчаяние, ужас, надежда, любовь – все сосредоточилось в этом взгляде. «Бедняжка Карен, – подумала Челси. – Бедняжка и я…»

Делать нечего. Коли начал, как говорится, терпи до конца. Свадьба – пустяк по сравнению с тем, что им обеим придется еще пережить… Вперед вышел священник.

– Кто привел эту женщину под венец? – спросил он, как подобало традиции.

– Я, – ответил Фултон и передал руку Карен Райну.

На секунду он замешкался, словно не зная, что ему делать дальше, растерянно посмотрел на дочь, затем отвернулся и сел рядом с Сесилией.

Челси с трудом следила за свадебной церемонией. Ее сердце болело, она думала о своем – она думала о Райне, о Карен, об их чуть было не рухнувшей дружбе. В нужный момент, как и полагалось подружке, она взяла букет у Карен и подала ей кольцо, предназначавшееся жениху. Руки Карен были ледяными, казалось, она скорее уронит кольцо, чем сможет надеть его на палец своему избраннику. Когда Карен отвечала священнику, ее голос дрожал и был почти неслышен. Голос же Райна не дрогнул, не изменился даже и на полтона.

Церемония подходила к концу. Райн поднял фату и нежно поцеловал невесту. Она наклонила голову и робко улыбнулась.

Органист заиграл бравурный марш, под который новая супружеская чета зашагала к выходу. Челси испугалась, что ее ноги откажутся идти. Но на выручку подоспел Трои: он предложил ей руку, и она, оперевшись на нее чуть ли не всем своим весом, последовала за Райном и Карен, направившимися к выходу.

Когда молодожены отрезали первый кусок свадебного торта, Челси была рада бесконечным вспышкам фотоаппаратов – с ними легче было щуриться, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Каждый из новобрачных, соблюдая ритуал, дал откусить другому от своего куска. Похоже, и Райн, и Карен искренне радо вались тому, что самый торжественный момент – венчание – уже позади.

После того как большинство гостей угостили тортом и пуншем, Райн снял подвязку Карен и бросил ее в толпу неженатых мужчин. Один из молодых людей, которого Челси раньше не встречала, ловко поймал ее и под одобрительные возгласы друзей нацепил себе на руку.

Стараясь взять себя в руки, Челси не без некоторого удовольствия принялась хлопотать, как говорится, по хозяйству. Поскольку они были все-таки в церкви, танцев не было. Были только торт и пунш. Челси бегала за чистыми стаканчиками для Вэнди Джонсон, которая разливала пунш, за чистыми блюдечками для двоюродных сестер Карен, которые резали торт, за все новыми и новыми цветами, которыми осыпали новобрачных. Это не входило в ее обязанности, но она изо всех сил старалась чем-то себя занять.

Свадебный торт – поистине совершенное творение лучших кулинаров Далласа – представлял собой бело снежную башню. Сесилия и Джойс хотели, чтобы торт был сделан в форме фонтана и ступенек, но Карен почему-то захотелось именно башню. Прекрасную белую башню, усыпанную цветами и, словно кружевами, увитую изящными маленькими лесенками. Само собой и мать, и сестра не стали настаивать на своем. Но, если говорить откровенно, подобная сговорчивость Сесилии и Джойс была результатом стараний Челси, которая не покладая рук, трудилась над тем, чтобы свадьба Карен прошла так, как этого хотелось в первую очередь невесте. Челси пришлось даже несколько раз немного повздорить с Сесилией и Джойс, но игра стоила свеч – Карен осталась довольна и венчанием, и подружкой.