Пятьдесят оттенков хаки (СИ)

– Конкретнее!

– Изыскиваем возможность…

– Долго изыскиваете! – ехидно усмехнулся командир. – Вечером лично проверю готовность посадочной платформы, – прорычал он.

– Но, товарищ полковник… – попытался отбиться тыловик.

– Предупреждение!

– Выслушайте мои аргументы…

– Выговор! – отрезал Павел. – Мои аргументы тебе известны! – он сел. – Все, кроме начальника штаба, свободны.

– Справится? – поинтересовался полковник у своего зама, когда они остались наедине, и сам же ответил: – А какой у него выбор? Ты сам видел, в каких условиях люди ездят, куда из вагонов приземляются. Да еще дорога не расчищена. Мы что-то о людях подзабыли, Егор, – он вздохнул и предложил. – Давай, что ли согреемся, а то никак дрожь унять не могу, – и потянулся к сейфу за фляжкой спирта. – А они так изо дня в день, – спохватился вдруг командир. – Тоже пьют на рабочих местах?

– Некогда, – заверил заместитель.

– Думаешь? – не унимался Надеждин, разливая спирт.

– Знаю.

– Почему?

– Привыкли…

Молча сдвинули кружки и залпом выпили.

– Что делать будем? – полковник с непривычки поморщился.

– Строить. Всех более-менее свободных бросим на это дело.

– Это кто же у нас свободный?

– А у тебя есть другие предложения?

– Похоже, нет. Тогда за работу!

Во второй половине дня Надеждин в сопровождении заместителей прибыл на железнодорожную станцию. На посадочной платформе кипела работа – десятки людей пилили, рубили, строгали, колотили. Полковник прошелся по деревянным настилам, как и положено возведенным на уровне подножек вагонов, перебросился несколькими словами с электриками на столбах освещения, поговорил со столярами и плотниками.

– Ну, вот и перрон почти готов, – улыбнулся командир заместителю по тылу. – Умеешь, если захочешь. Молодец! За расчищенную дорогу – отдельное спасибо. Что у нас со светом?

– Дадим к прибытию мотовоза! – бойко отрапортовал майор.

Вечером в кабинете Байчадзе собрались все его заместители и начальники служб.

– Как там дела в частях? – хитро поинтересовался генерал.

– Все дружно взялись за работу, благоустраивают подъездные площадки, занимаются освещением и расчисткой дорог, – улыбнулся одними глазами начальник штаба.

– Выходит, подействовало? – подкрутил ус командир, глядя на начальника автомобильной службы. – Пускай еще пару деньков поездят в гуще народных масс, чтобы недоделок совсем не осталось, – он уперся взглядом в начальника железнодорожного отдела. – Василий Васильевич, а вы давно ездили мотовозом?

– Да-а, товарищ генерал, – растерянно промямлил тот, вскакивая.

– Тогда завтра же и отправляйтесь. Пройдите по всем вагонам, посмотрите, в каких условиях наши специалисты добираются до рабочих мест. Вагоны, тепло и освещение самого мотовоза – не командирская забота. В части своих дел по горло, – генерал строго посмотрел подполковнику в глаза. – Не слышу ответа.

– Есть! – выпалил тот, пряча вздох.

– Ну, вот и славно, – улыбнулся Байчадзе, – думаю, через пару дней и в мотовозах порядок наведем. А завтра жду докладов о состоянии дел в частях. Особое внимание прошу уделить подготовке к первому запуску спутника и боевой подготовке подразделений. Но это не значит, что в стороне должны остаться вопросы питания, снабжения, медицинского обслуживания и все прочее. С понедельника сам проверю любую часть на свое усмотрение. Все свободны.

Подчиненные разошлись, а командир открыл увесистую папку с документами. Внимательно изучив приказ, он поставил под ним размашистую подпись и потянулся к очередному документу. Рядом буквально взорвался московский телефон. Звонил Главком. Его рубленые фразы звучали, словно удары молота. Байчадзе внимательно слушал, время от времени делая пометки в небольшом блокноте. Постепенно его лицо стало бледнеть и покрылось испариной.

– Вы разрешили, – наконец, убежденно ответил он.

– Я?! – раскатом грома уточнил собеседник.

– Так точно. Выполняю ваше распоряжение, товарищ маршал!

– Мое?! – взревел тот. – Да в своем ли ты уме, генерал! Пока еще генерал. Интересно, когда это я тебе позволил вместо сдачи в эксплуатацию одного дома заложить фундаменты сразу четырех? Нет, братец мой, это откровенное самоуправство, придется отвечать по всей строгости закона. Так что у тебя есть время подумать над тем, что будешь говорить на ближайшем Военном Совете!

– А чего тут думать? Я же о людях заботился. Как вы учили.

– И это ты называешь заботой о людях? Где же они жить будут?

– В новых домах.

– Когда это будет!

– Товарищ маршал, мы их в срок сдадим, как утверждено планом. Если не успею – наказывайте. А пока помогите с выделением дополнительных стройматериалов. Не пропадать же народным деньгам и не стоять пустым фундаментам! Надо довести строительство до конца. Мы готовы работать день и ночь!

Главком перевел дух и усмехнулся:

– Ну и хитер ты, Илларион! Всех обставил!

– Главная наша забота – люди, – скрывая улыбку, напомнил его же слова Байчадзе. – Выезжать сегодня? – хитро уточнил он.

– Куда?

– На заседание Военного Совета.

– Сами вызовем, когда понадобится.

– А как насчет стройматериалов?

– Будут тебе стройматериалы, Илларион! Но учти: спуска не жди! Не сдашь в срок – готовь партбилет и прощайся с погонами!

– Слушаюсь!

Положив трубку, Байчадзе встал, гоголем прошелся вдоль стола, довольно потер ладони, потом украдкой оглянулся и… молодцевато пустился в пляс. Именно в этот момент в проеме двери показалась голова Рогова: «Товарищ генерал, к вам заведующая детским садом. Говорит, что разговор важный». Командир сделал вид, что искал на полу что-то важное, бодро выпрямился и степенно сел за стол:

– Приглашай! И принеси-ка нам чайку, Алексей, с травами. Да, пригласи ко мне сначала начальника тыла, а потом – заместителя по строительству! – распорядился он.

Простившись с заведующей детским садом, Байчадзе посмотрел на вошедшего в кабинет тыловика:

– Права наша гостья, Григорий Иванович: овощи и фрукты для детей – это не прихоть, а настоятельная потребность. Готовьте наш самолет. Чем раньше вышлем, тем быстрее будем с урожаем!

Полковник испуганно опустил глаза:

– Такие поставки никакими документами не предусмотрены.

– Выходит, дети нашего гарнизона останутся без витаминов?!

– Какие дети? – брови собеседника поползли вверх.

– Наши дети. Ваши, мои, наших подчиненных, в конце концов.

– Во всем округе подобная ситуация… Такова система.

– Ломать такую систему надо! А вы как думаете?

Григорий Иванович вздрогнул, но промолчал.

– С вами все ясно, – голос генерала стал строг. – Я сам все решу. Потрудитесь встретить самолет и оприходовать продукцию, проследите за ее выдачей в войсковые части, торговые организации и, главное, в детские учреждения. Отчетность должна быть в полном порядке, – сурово предупредил он.

От ужаса глаза полковника едва не выскочили из орбит.

– Нас за это по головке не погладят, – едва слышно заметил он.

– А мы уже давно вышли из детского возраста, обойдемся без ласк, – Байчадзе встал. – А мою лысую голову и вовсе гладить неприятно, – он провел рукой по макушке и рассмеялся.

– Отвечать придется, – заскулил подчиненный.

– Конечно, придется! А вы боитесь ответственности?

Полковник честно кивнул головой в знак согласия.

– Тогда вам в армии делать нечего. Здесь всегда линия фронта. А на передовой трусам не место. Придется рекомендовать вас на более спокойную должность, – он сел и надел очки. – Вы свободны.

Генерал демонстративно открыл папку с документами, делая вид, что не замечает тыловика. У того от последних слов перехватило дух и подкосились ноги. Он механически встал и, пошатываясь, пошел к выходу, ничего не замечая вокруг. В приемной бедолага вместо двери двинулся к окну, но напоролся на стул.