Гадюки в сиропе, или Научи меня любить (СИ)

- Паркер, ты сегодня не с той ноги встал?

- С той, - хмыкнул Эшли, продолжая время от времени проводить медиатором по струнам.

- А ещё ты фальшивишь, - вновь отпустил колкость в адрес Паркера Дитрих.

Эшли стал чернее тучи.

- В каких именно моментах?

- Голос не подходит.

- Ты в этом смысле, - протянул Паркер. - Если дело только в голосе, то это не проблема, петь все равно не мне. Да и ко всему прочему, я играл для себя, а не для публики. Кстати, не хочешь заплатить за представление?

Он испытывающе посмотрел на Ланца. Тот недоуменно моргнул. Любовь Паркера к деньгам переходила все границы. Точнее, не так. Она просто не знала границ. Почти все разговоры на отвлеченные темы Эшли рано или поздно сводил к теме денег.

- Нет.

- Ну и ладно, - довольно быстро сдался Паркер. - За просмотр денег не берут.

- Ты давно играешь? - сменил тему Дитрих.

- Года два точно, - задумчиво протянул сосед. - Может, чуть больше. А что?

- Круто играешь.

- Спасибо, сам знаю.

- Самоуверенный, по самое не могу.

- А как иначе? - Паркер отложил гитару в сторону, а медиатор засунул в карман джинсов. - Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Только и остается, что самому в хвалебных одах соловьем разливаться.

- А, правда, почему - дело жизни?

Дитрих заинтересовался. В данный момент он понял одну простую вещь: он совершенно ничего о соседе не знает, хотя вроде другом его считает. Эшли осведомлен о его жизни, почти каждый шаг Дитриха знает, об увлечениях наслышан, а сам практически ничего не рассказывает о себе, отделывается общими фразами. Раньше Ланцу как-то и в голову не приходило интересоваться увлечениями Эшли. Ему бы и сейчас не пришло, если бы не одно но... Его безграничная любовь к тяжелой музыке, которая, как оказалось, и Эшли стороной не обошла. Но, если Ланц только слушал, то Паркер еще и участие в её создании принимал. Пусть и играл сейчас чужую музыку, тем не менее, отлично же играл.

- Потому что я не отказался бы зарабатывать на жизнь таким образом, - отделался коротким ответом Эшли.

Он попытался найти удобное положение, пересесть так, чтобы видеть собеседника, при этом не задирать голову вверх. В итоге кое-как примостился на перилах, теперь можно было смотреть на Дитриха, и не цепляться каждый раз за ограждение, чтобы не сверзнуться вниз от неосторожного движения.

Настроение у него, правда, было не очень. Слова Дитриха на время выбили его из колеи. Хотелось, на самом деле, запустить гитарой в окно, да и сбить Ланца с подоконника, чтобы больше под руку ничего не ляпнул.

- Ты хочешь быть музыкантом?

Отчего-то это заявление Дитриха поставило в тупик. Эшли казался ему куда более приземленным, трезво глядящим на жизнь человеком. Уж от него Дитрих точно не ожидал таких откровений.

- Это плохо? - вопросом на вопрос ответил Паркер.

- Это нестабильно.

- И снова спасибо, добрый человек, что открыл мне глаза.

- То есть, ты сам все знаешь?

- Конечно, знаю.

- Но все равно хочешь быть музыкантом?

- Я умею делать ещё что-то?

Дитрих многозначительно хмыкнул, что Паркеру совершенно не понравилось. За этим хмыканьем могло последовать, что угодно. И вряд ли озвученные мысли Ланца пришлись бы ему по душе.

- Думаю, умеешь.

- И?

- Убирать в квартире и совращать невинных девчонок. Почему бы тебе не пойти работать в агентство по предоставлению эскорт-услуг или в службу наемной рабочей силы? Будешь, например, дворецким. Слуги станут, как шелковые ходить... А лучше совмести оба своих таланта. Убирай квартиры и оказывай услуги сексуального характера своим клиенткам. Уверен, милые дамы в возрасте...

- Дитрих, спустись вниз на пару минут, - нежно улыбнувшись, попросил Эшли.

В улыбке было море сахара, но прозвучало это так, будто Паркер вот-вот его придушит. Странно, но в данный момент Дитриху эта перепалка с соседом доставляла удовольствие. Хотя бы потому, что помогала отвлекаться от мыслей о личной жизни, скатившейся в беспросветное, унылое действо.

- Зачем? - осторожно поинтересовался главный клоун местного цирка.

- Хочу дать автограф на память.

- В смысле?

- В смысле, мечтаю оставить отпечаток гитары на твоем лице, - фыркнул Паркер, выстукивая пальцами неровный ритм на перекладине.

Потянулся к бутылке с минералкой, стоявшей неподалеку, открутил пробку и сделал пару глотков.

- Гитару сломать не боишься?

- Искусство требует жертв.

- Жертва - это я?

- Моя гитара. Не думаю, что ты сильно пострадаешь.

- Почему?

- Дуракам всегда везет, - усмехнулся Эшли.

- Ты точно встал не с той ноги.

- Выбор-то небольшой. Или с правой, или с левой. Я обычно встаю с обеих. Так что теория твоя - ошибочна. Все у меня прекрасно, если бы еще всякие придурки, обитающие по соседству, настроение не портили...

- Тебя так задели мои слова о бренчании? Или о фальши?

- Да.

- Прости.

- Прощаю, - отозвался Паркер.

- И все-таки, ты слишком серьезно относишься к столь поверхностному делу.

Дитрих понял, что сказал глупость, когда Паркер вновь одарил его красноречивым взглядом. В этом взгляде явно не пожелание счастья и здоровья читалось.

Эшли и сам понимал, что музыка - дело ненадежное, как, впрочем, и популярность, с ней связанная. Любое искусство - это, прежде всего, риск. Ставки всегда высоки. Варианта развития событий только два. Либо человек становится любимцем богини удачи, и в этом случае, ждет его головокружительный взлет, поклонники, благосостояние. Либо так всю жизнь и прозябает в неизвестности, не зная, куда себя пристроить. Жестокая правда жизни состояла в том, что Паркер, действительно, ничего, кроме игры на гитаре, не умел. Ему хотелось заниматься именно музыкой, да только вот жизнь пока диктовала свои условия, и с ними приходилось мириться.

С раннего детства Эшли был уверен в том, что нужно долго и упорно учиться, прежде чем он станет успешным человеком. Без высшего образования ему везде закрыта дорога. Теперь же перед ним нарисовались привлекательные перспективы, и он не знал, как поступить. То ли рискнуть, пойти ва-банк, поставив все на карту, то ли продолжать идти проверенным путем, каким идут миллионы людей во всем мире: сделать выбор в пользу высшего образования, а о своей мечте позабыть на неопределенный срок. Этот поступок казался предательством по отношению к самому себе, но в то же время давал уверенность в завтрашнем дне, а не размытые перспективы, которые могла предложить Паркеру попытка реализоваться на творческом поприще.

Разумеется, никто его с руками отрывать не собирался. Не так уж и востребован он был. Все его навыки и умения неизменно ставились под сомнение, сотрудничество никто не предлагал. Долгое время Эшли был рад откликнуться на любое предложение, но предложений не было. Он успокаивал себя тем, что их нет пока. Потом обязательно появятся. Главное - верить и не опускать руки при малейших неприятностях. Ведь все когда-то начинали с малого, не сразу же достигли высот музыкального Олимпа.

Внешность Паркера тоже на руку ему не играла. Её считали излишне смазливой, а потому неподходящей для гитариста группы, играющей тяжелую музыку. Так однажды открытым текстом и заявили, что внешность у него слишком приторная. Мужчины, играющие рок, должны быть более брутальными, а не такими, как он. Паркер заносчиво фыркнул, отреагировал на это заявление вполне закономерно. Показал знатоку и ценителю брутальных музыкантов неприличный жест, после чего удалился. Неимоверно глупо по его мнению, было судить о человеке по внешности, а не по навыкам и умениям. В конце концов, не важно, кто делает музыку. Важно, как её делают. И тут фактор внешности не то, что на второй, на сто второй план может отойти. Внешность музыкантов в деле создания мелодии - все равно, что балерина, исполняющая роль седьмого лебедя у пятого пруда. Однако, Паркера, несмотря на эти заявления, так никто всерьез и не воспринимал. Он оставался всего лишь смазливым школьником, носившим на себе кучу ненужных украшений. Надо заметить, украшения ему тоже особой мужественности не придавали.