Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

— Послушай, ты, пуп земли, — клокочущим от злости голосом заговорила я, приблизившись к блондину почти вплотную. — Если ты сейчас же не сложишь фотографии обратно в коробку и не вынесешь их отсюда вместе со своей задницей, то я, я…

— Что? — с вызовом перебил меня Каулитц. — Побьёшь меня своей метлой? Я не боюсь тебя, ведьма, — усмехнулся он, сузив глаза.

— Не знаю, что заставляет тебя вести себя так отвратительно, Билл. Может, свидание с Мелани было неудачным, а? — надеясь задеть его, притворно поинтересовалась я.

— Что ты, напротив, таких великолепных свиданий у меня в жизни не было, спасибо, что наставила меня на путь истинный, Виктория. Всё было замечательно, но смутило только одно, — чуть поморщившись, заявил блондин.

— Что же? — склонив голову к правому плечу, спросила я.

— Кричит наша Мелани всё равно не так громко как ты, — с самодовольной ухмылкой заявил он.

Моя реакция была почти автоматической: расширив глаза до размера больших монет, я просто, без лишних слов, занесла руку и влепила этому ублюдку смачную пощёчину. Звон удара разнёсся по всему кабинету, и, надо сказать, это почти принесло мне удовольствие.

— Отличный удар, МакИвен, — рассмеялся парень, проведя пальцами по чуть покрасневшей щетинистой щеке. — Но зря ты так, это же был комплимент.

— ЗАТКНИСЬ! — почувствовав отчаяние, закричала я. Это была грань, которую вот-вот переступлю. — Ей Богу, мне начинает казаться, что кто-то играет с моей восковой куклой, и я проклята, а твоё присутствие — главное наказание! Почему ты не можешь просто жить нормально и не трогать меня?

— А почему ты не можешь просто перестать нести свою чушь и почувствовать то, что чувствую сейчас я?.. — прошептал Каулитц и, грубо притянув меня за волосы к себе, впился в мои губы, больно прикусывая их зубами.

Дежавю? Пожалуйста, вот оно, к вашим услугам. О, а вот и ненависть к самой себе подъехала! Да у нас здесь получается отличная компания!

Я ненавидела этого человека всем своим нутром, ненавидела так же сильно, как меня к нему тянуло. Это противоречие давно намеревалось убить меня, но насмешливо оставляло в живых, словно… словно давая знак, что я должна выстоять. Но я не могла…

Сильно зажмурив глаза, я ответила на его поцелуй. Билл делал мне больно, морально и физически, вцепившись в тонкие губы до крови. Сжав в тиски ворот его футболки, я держалась за неё, будто за тонкий прутик, который не даст мне упасть и утонуть в океане. Дышать было трудно, словно все свои силы я отдавала на то, чтобы противостоять ему и его натиску.

Остервенело вцепившись в мои ягодицы, он приподнял меня, усадил на стол и развёл мои бёдра в стороны, плотно прижимаясь ко мне пахом. Я горела и ощущала каждую клеточку его так же пульсировавшего тела. Комкая пальцами его одежду, я билась о его зубы своими, как животное, борющееся в предсмертной битве... Каулитц проникал в мой рот, исследовал его своим языком и тяжело дышал, обдавая моё лицо горячим воздухом.

Ещё немного, и этот стол будет безнадёжно осквернён этим грехопадением похоти, за которую мы оба непременно сгорим в аду. Проведя ладонью по низу моего живота, он осторожно скользнул вниз и, чуть надавливая, накрыл разгорячённую кожу промежности, пульсирующую под нижним бельём.

Ответив парню стоном, я приоткрыла помутневшие глаза, потому что услышала посторонний звук, исходящий из другой стороны помещения. Стопка бумаг, которую уже не держала в руках шокированная увиденным Аманда Фриц, не устояла перед силой притяжения и полетела на пол, создавая на паркете новую кучку. Отлично, теперь наш кабинет превращён в бумажную свалку.

— Я… я… я ничего не видела, нет, — начав резко мотать головой, девушка отступила назад, словно ей угрожала опасность… — Я не…

— Аманда! — вытирая раскрасневшийся рот, я оттолкнула Билла в сторону и бросилась вслед за коллегой, но та лишь захлопнула перед моим носом дверь. — Почему ты всегда приносишь одни неприятности? — обратилась я уже к Биллу, боясь посмотреть ему в глаза.

— Хочешь сказать, тебе было неприятно? — приподняв одну бровь, хмыкнул он и примостился на то место, куда несколько минут назад усадил меня.

— Ты мне всегда неприятен, — брезгливо бросила я, понимая, что притворяюсь, и присела на корточки, дабы собрать хлам, которым кабинет успел заполниться всего за несколько минут.

— Давай, я помогу тебе, — опускаясь на корточки рядом со мной, проговорил Билл.

— Нет, спасибо, мне не нужны новые проблемы, — кисло улыбнувшись, сказала я и ударила его по татуированной кисти, которую он уже успел протянуть к одной из бумаг Аманды.

— Упёртость — единственная твоя проблема, — продолжал парировать Билл, подбирая листы вопреки моему нежеланию.

— Слушай, — устало проговорила я, поднимаясь на ноги и запуская пальцы в свои волосы. — Оставь меня и продолжай свою работу, ладно?

— Вряд ли я уже смогу продолжить работать сегодня, — снова подступая ко мне, заговорил он. — Так что, я думаю, и тебе не стоит, — добавил блондин, хищным взглядом оглядывая меня с ног до головы.

— Может, сыну начальницы и не стоит, а…

— Если ты ещё раз упомянешь мою мать, я изнасилую тебя, и ты пожалеешь о сказанном, — совершенно спокойно сказал он, изображая на лице милую улыбку.

— Попробуй! — воскликнула я, разводя руки в стороны. — Мне будет плевать, кем ты приходишься миссис Трюмпер, я напишу на тебя заявление и отнесу его в полицию. — Прекрасно понимая, что провоцируя парня, заявила я.

— Отдыхай, стерва, — фыркнув, Билл пнул первую попавшуюся валяющуюся на полу фотографию и зашагал к двери.

— Билл! — неожиданно даже для самой себя воскликнула я ему вслед и чуть было не зажала рот рукой, но было уже поздно.

— Что? — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы он, замерев у самого выхода.

— Я хочу тебя, — выпалила я и тут же сглотнула ком, моментально подкативший к горлу.

Билл развернулся на сто восемьдесят градусов. В его глазах горел почти зловещий огонёк, и я почувствовала себя маленьким, дрожащим зверьком, на которого охотник наставил ствол своего ружья.

====== Я и мой «Мистер Хайд» ======

POV Билл

Say Anything — Alive with the glory of Love

Я не знаю и, видимо, никогда не узнаю насколько сильным должен быть порыв чувств, чтобы покрыть всё происходящее пеленой, лёгким туманом, напоминающим алкогольное опьянение. Это не поддаётся объяснению, ты находишься в другой реальности, и за тебя словно делает всё другой человек…

И именно этот «Мистер Хайд», вовсе не я исследовал губами все доступные участки кожи Виктории и ими же шептал проклятия в её адрес, пока мы ехали в как назло медленно передвигающемся такси, водитель которого всю дорогу густо краснел.

Не я чуть не выломал свою же входную дверь, когда она не желала поддаваться ключу, не я сносил всё, что мешало нам на пути и вовсе не я разбил вазу, которую мама дарила нам с Томом на прошлое Рождество. Что тут поделаешь, если этот предмет так некстати оказался на столе, поверхность которого показалась мне наиболее привлекательной для…

Нет, не я брал девушку вновь и вновь, опустошая себя до самого дна, наивно веря, что так будет легче. Что так и нужно нам обоим, что это… словно выход из этой непрекращающейся бури ненависти и непонимания, в которую нас затянуло, казалось, насовсем.

Наше с братом жилище превратилось в настоящее поле боя, о котором свидетельствовало приличное количество пострадавшей мебели, разъехавшийся в разные стороны кухонный гарнитур, обиженно покосившиеся на стенах картины, а так же мой пёс, который испуганно забился в угол и лишь тихо поскуливал, словно взывая своего нерадивого хозяина к успокоению и здравомыслию…

Нам было плевать на всё, что мы уронили, разбили, разворотили, испортили. В этот момент самым главным было то, что мы чувствовали себя живыми, настоящими, и мы не лгали друг другу. Не притворялись и не делали вид, что не знаем друг друга, не лгали о ненависти, не прикрывались масками.