Игрушка для босса. Трилогия (СИ)

От страха подпрыгиваю и хватаю лежащий на столе дуршлаг. Сомнительное, конечно, средство самообороны, но нож под руку не попался, вчера все собрала и спрятала. Отхожу в дальний угол и готовлюсь защищаться, а из коридора доносится звонкий голос Анфиски:

— Ни хрена себе погром! — выплевывает она, заглядывая в кухню. И тут же удивленно распахивает глаза. — А ты что тут делаешь? — добавляет изумленно.

— Фух! — Выдыхаю я. С последними событиями я стала совсем дерганой. Надеваю дуршлаг на голову малявки, которая начинает довольно прыгать, радуясь новой игрушке. А подруга скидывает ботинки и возвращается к нам.

Оглядывая кавардак, Анфиска разматывает широкий длинный шарф и снимает шапку. Светлые пряди спиралями рассыпаются по спине, обрамляя овал миловидного лица. А ярко-голубые глаза после мороза блестят как драгоценные сапфиры. Опускает большую кожаную сумку на стул и улыбается маленькой девочки.

— Маргошка, ты, когда вернулась? Вроде планировала на три-четыре дня. И кто так дом разнес? — озирается по сторонам. — Хотя бы предупредила, чтобы я сегодня не приезжала, а то рванула к тебе перед работой, а мне, между прочим, на другой конец города потом ехать, — расстегнув замок белого пуховика, скидывает его с плеч.

— А это чья такая хорошенькая девочка? — протягивает руки к ребенку, который с опаской смотрит на гостью. Пытается заманить к себе, но та, обхватив меня за шею, прячет лицо в моих волосах.

— Вообще-то это я у тебя хотела спросить, когда ты последний раз ко мне заходила.

Вчера возвращаюсь, а тут квартира перевернута верх дном, — произношу недовольно и тут же себя одергиваю. Все же подруга не обязана, как сторожевой пес, охранять мои хоромы, чего я ее обвиняю? В знак примирения протягиваю Анфиске свою чашку кофе, а сама лезу в шкаф за новой капсулой.

— Я вчера утром была, покормила белку. В квартире порядок был. Кстати, ты знаешь, что зверек в стиральной машине остатки еды прячет, я за ней проследила. Так что закрывай барабан, а то все вещи испортит, — сыплет в кофе сахар и, громко стуча об борта ложкой, размешивает напиток.

— Привет, — раздается спокойный мужской голос, а в кухню в одних спортивных штанах и с голым торсом входит сонных, лохматый Антон.

Обойдя справа изумленную Анфиску. которая ведет за ним взглядом, подходит ко мне. Приобняв за талию и чмокнув в макушку, пальцами манит Александру и та, мило скалясь, тут же перелезает на руки мужчины.

— И мне кофе, — пальцами трет лоб, где, если хорошо присмотреться, заметна небольшая шишка, — я пока ее одену, — в знак приветствия коротко кивает Анфиске, которая, нелепо улыбаясь, поедает глазами. И уходит в зал.

— Офигеть! — шепчет подруга, зыркая на меня. — Это тот? — широко распахивает и так большие глаза. — Красавчик с Настиной работы? — тычет ему в спину пальцем. А я возмущенно закатываю глаза. Вот только ее расспросов мне с утра не хватало!

— Откуда ты его взяла? Это его ребенок? Ты с ним спишь? — сыплется шквал вопросов, а я, выставляю вперед палец, тем самым требуя, чтобы подруга говорила тише. Стены не толстые и в зале все слышно.

Отворачиваюсь к плите и лезу в шкафчик за сухим завтраком. А сама причитаю про себя: «И что мне ей ответить? Я еще сама не определилась». А Анфиска шумно отхлебывает кофе и, подтянув к себе одиноко валяющуюся конфету, разворачивает фантик.

— Дочка соседки. Женщину ночью в роддом увезли. Попросила присмотреть за старшей. Ты когда последний раз белке яйцо давала? — оборачиваюсь к подруге и, распаковав пачку печенья, кладу на стол. Стараюсь сменить тему, но Анфиска против.

— Классный! — восхищенно улыбается, пихая меня локтем в бок. — Давно с ним встречаешься? Вы вместе живете? — продолжает мучать, а я уже не знаю, куда деться. Вдруг Антон нас слышит. Неудобно. — Только не надо врать, что он в спортивках мимо твоей квартиры пробегал и нечаянно спать у тебя лег, все равно не поверю, — усмехается. — Вот кого, а Этого увидеть, точно не ожидала. Звезда поднебесная. На крестинах ни с кем не общался, в стороне без передыха по телефону команды отдавал, — отправляет в рот шоколадную печеньку и тянется за следующей. Анфиска еще та сладкоежка, что видно по ее пухлым формам.

— Давай потом, — прошу ее шепотом, скашивая взгляд в сторону двери. — Ты лучше расскажи, твой Костик работу нашел или до сих пор полудохлым осьминогом висит у тебя на шее? — сощуриваю злорадно глаза. А что? Не одной мне отдуваться.

Личную жизнь, как скатерть-самобранку, перед подругами раскидывать. Опускаюсь на стул и делая глоток горячего кофе. Хорошо, бодрит.

— Твой интереснее, — отмахивается Анфиска, подавшись ко мне навстречу. Вот противная, не отстает. — А чего он у тебя живет? Своих царских хором лишился? Бизнес чахнет, дохнет? — издевается. Только зря это делает, я тоже дразнить умею.

— А ты до сих пор одна съемное жилье оплачиваешь или Костику родители деньжат подкидывают? — кладу ногу на ногу. Раз пошла такая пьянка, сейчас я кого-то позлю.

— Вот вредина ты, Маргарита, ну что пристала. Костя ходит по собеседованиям, ищет достойное место, чтобы потом устроиться всерьез и надолго. У него отличная профессия — стоматолог. Не пропадет. Просто его настигла черная полоса: куда не возьмут, то сокращение, то фирму закрыли, — жалуется она, откидываясь назад. Балансируя на двух табуретных ножках, наблюдает за белкой, которая шуршит в коридоре.

— Ну-ну, — тяну я, уткнувшись языком в щеку. — Просто кто-то работать не хочет. Наляпает пломбы, а они через месяц вываливаются. Где уж тут клиентуру собрать, — передразниваю я, припоминая, как этот горе-врач лечил мне верхний коренной зуб. Мало того, что чуть рот не порвал, когда к нему лез, так еще десну повредил.

Я двое суток на обезболивающем жила, думала, сдохну. А через пару недель его супер-пупер световая пломба благополучно прилипла к куску мяса, который я жевала, и вместе с ним успешно провалилась в желудок.

— Тебе просто не повезло. У Кости золотые руки, он даже знаменитых людей эстрады лечил, и все довольны остались, — обижено фыркает Анфиска. Допив кофе и отставив пустую чашку в сторону, нервно заплетает пшеничные кудрявые волосы в косу.

— Ты о ком? О Шуре? — начинаю хохотать я. — Вот, оказывается, кто его звездой сделал. А я-то думала… — но тут в кухню, весело повизгивая, залетает довольная Александра. В одной руке у нее ручка, в другой ножницы, а за ней следом появляется Антон.

— И кто тут такая безобразница, — подхватывает шкоду на руки Анфиска. Тиская ребенка, незаметно пытается отобрать опасные швейные принадлежности. А Антон пальцем зовет меня к себе, просит отойти в зал.

— Маргарит, может, сегодня ко мне поедем? — предлагает. — С Александрой тут находиться просто невозможно. Вещи разбросаны, а она все хватает и везде лезет. Думаю, стоит вызвать клининговую компанию, а самим на пару дней уехать, — недовольно сводит брови.

— Не знаю, — задумчиво морщусь. — А если ее отец вернется из командировки или кто-то из родственников приедет, а нас дома нет? — советуюсь я. — Шум поднимут, панику разведут, — вздыхаю.

— Можно оставить записку в их квартире. И, я думаю, что мать Александры, когда придет в себя, позвонит. Но это не дело, жить в таком бедламе, — разводит руками.

— И, кстати, почему вся постель усыпана каким-то бежевым порошком? Белка постаралась? — возмущается, а я опускаю глаза в пол и неловко улыбаюсь.

Быстро же он догадался. А сама ногой виновато черчу по ламинату.

— Она просто хотела привлечь к себе внимание, — слегка недоговариваю, — я ее уже поругала, — скрещиваю на груди руки. Это он еще шишку на своем лбу не видел, а то бы вообще разорался. — Лиска соскучилась, да еще гости в доме, вот и решила немного пошалить. Но ты же не будешь на нее злиться, правда? — с надеждой заглядываю ему в глаза, а он усмехается.

— А в этом есть смысл? Живность, да. Что с нее взять, кроме красиии-вой ры-жей шу-бки, — лукаво прищурившись, растягивает слоги, поглядывая в сторону окна, где за шторкой притаилась мелкая бяка. — И пушистый хвост ничего себе такой трофей, пойдет в качества брелока, как тебе идея? — переводит на меня смеющийся взгляд и подмигивает. А возмущенная белка, повиснув на шторе, начинает раскачиваться.