Любовный пасьянс

— Вовсе нет. Я не отличаюсь неразборчивостью в связях.

— Приятно слышать, — вежливо ответила Хейзл.

Барт недоумевал, отчего у него возникло ощущение, что эта женщина что-то скрывает.

— Итак, — сказал он, — что я должен делать, начиная с этого момента и до начала бала?

Хейзл уловила перемену в его тоне и постаралась переключиться в деловое русло. Она ослепительно улыбнулась и сказала:

— О, ничего особенного — только подписывать чеки! И, разумеется, надеть свой лучший костюм!

5

Хейзл отступила назад, чтобы лучше рассмотреть пространство под огромным тентом, и вздохнула. Зрелище было потрясающее, иначе не скажешь.

Здесь царил настоящий разгул темно-красных, пурпурных и малиновых оттенков. Столы, покрытые темно-красными скатертями, были украшены пурпурными розами. Сверху свисали гроздья воздушных шаров в виде сердец, а стойки тента увивали гирлянды темно-зеленого плюща.

Не слишком ли много всего, подумала Хейзл, пытаясь оценить свою работу беспристрастно. Нет, пожалуй, придраться не к чему. Роскошное убранство бала делает честь ее дизайнерским способностям. Она была рада, что сумела сочетать собственные находки с традиционными вариантами оформления. В конце концов, Валентинов день без украшений в форме сердец — все равно, что Рождество без елки и жареной индейки!

Оставалось три часа до прибытия первых гостей, и Хейзл надеялась, что за это время, — тут она суеверно постучала по деревянной спинке стула, — все будет окончательно готово.

Под небольшим тентом, примыкавшим к основному, под присмотром четырех шеф-поваров готовились изысканные блюда. Многочисленные официанты расставляли возле каждого прибора карточки с именами гостей, протирали хрустальные бокалы и проверяли, все ли в порядке по части сервировки. Вскоре должен был прибыть оркестр.

Хейзл уговорила Лили не совершать необдуманных поступков, считая, что Барта Ардена достаточно лишь слегка проучить, обойдясь напоминанием о его «послужном списке». Кроме того, Лили обещала, что, чем бы ни закончился этот вечер, она обязательно изменит свою жизнь, начнет думать о настоящем вместо разбитого прошлого или туманного будущего, и бросит пить.

Казалось, Хейзл не о чем было волноваться, но ее не оставляло дурное предчувствие.

Она нервно провела вспотевшими ладонями по своему алому бальному платью, взятому напрокат специально для сегодняшнего праздника. Поскорее бы этот вечер закончился! Последние несколько недель Хейзл не думала ни о чем другом и сейчас чувствовала, что силы ее на исходе.

Разумеется, оркестр будет играть медленные томные мелодии, подходящие для того, чтобы соблазнять женщин. Одна за другой они будут подходить к хозяину дома с приглашением на танец… во всяком случае, Хейзл на это надеялась.

— Привет, — произнес глубокий мягкий голос у нее за спиной, и, повернувшись, она едва скрыла радость.

В течение последнего месяца они с Бартом виделись редко и только по делу, если не считать того дня, когда он пригласил ее на чай в старинный ресторанчик.

Это чаепитие продлилось несколько больше, чем предполагала Хейзл. По контрасту с хмурым январским днем маленький зал, освещенный пламенем камина, казался особенно уютным, и она наслаждалась крепким чаем и восхитительными пирожными, не переставая, однако, испытывать легкое чувство вины.

Потом они общались с Бартом только по телефону. У него была легкая и непринужденная манера разговора, и иногда Хейзл начинало казаться, будто они старые друзья, а это была опасная иллюзия.

— Барт! — воскликнула она и подумала: отчего это я так радуюсь при виде человека, которого видела всего три раза?

Джинсы плотно, словно вторая кожа, облегали его длинные стройные ноги, и Хейзл невольно отвела взгляд, ругая себя за то, что обращает внимание на такие вещи.

— Почему вы еще не одеты? — спросила она. В уголках губ Барта заиграла улыбка. Ему было приятно вновь увидеть эту женщину. Она не сделала ничего из того, что он ожидал, и даже не надоедала ему телефонными звонками, изобретая поводы для встречи. До сих пор Барт сталкивался с женщинами, которые вели себя именно так, и сейчас ему приятно было сознавать, что хотя бы одна является исключением из правила. Впервые за много лет ему самому приходилось звонить женщине, причем по делу!

Он оглядел свои старые джинсы и слегка помятую голубую рубашку.

— Да, пожалуй, вид у меня не слишком презентабельный. Но все же его нельзя назвать непристойным, не так ли, дорогая?

Хейзл уловила в его замечании скрытый подтекст и подумала: «О Боже! Пусть он скажет еще что-нибудь в этом духе, пусть напомнит мне, зачем я здесь, пусть использует всю силу своего обаяния и сексуальной привлекательности… Только бы не видеть этот взгляд заблудившегося ребенка, промелькнувший в глубине его глаз!»

— Полагаю, для праздничного ужина ваш наряд не слишком подойдет, — сказала она вслух и выразительно посмотрела на часы. — Пора привести себя в порядок.

— Ерунда! У нас еще несколько часов! — отмахнулся Барт.

— Всего три, — поправила его Хейзл. — И сделать предстоит еще немало.

— Раз уж мы заговорили об одежде, — насмешливо заметил он, бросив заинтересованный взгляд на ее платье, — не слишком ли вы принарядились, чтобы заниматься последними приготовлениями?

Она готова была бы согласиться с ним, но у нее были причины одеться заранее. Дело в том, что ей вовсе не хотелось давать ему шанс увидеть ее в неглиже.

Поэтому сейчас на ней было платье из тонкого алого бархата с узким лифом, пышной юбкой, сквозь разрез которой виднелась шелковая нижняя, и длинным шлейфом.

Полные плечи Хейзл оставались открытыми, и их молочная белизна контрастировала с глубоким тоном платья. Конечно, этот костюм был не в ее стиле, но зато вполне соответствовал духу праздника.

— Вам не нравится мой наряд? — с вызовом бросила она.

— Я этого не говорил. Но если вас действительно интересует мое мнение, то я считаю, что вы выглядите как героиня авантюрного романа. — Барт с трудом подавил желание показать ей язык. — Вы к этому стремились?

— Нет, мне просто не хотелось выглядеть бесцветной.

— Жаль, — мягко сказал Барт и замолчал. Он почувствовал, что кровь сильнее застучала у него в висках, когда представил, что она могла бы ответить на его следующий вопрос: — Чем вы собираетесь заняться до начала бала?

Он смотрел на нее так, что ей стало тесно в узком корсаже, а по телу пробежала сладостная дрожь.

— Последними приготовлениями, — неуверенно ответила она.

Глаза Барта скользнули по ее глубокому декольте.

— А вам не будет… немного жарко? — своим неотразимым бархатным голосом спросил он.

Хейзл ощущала, как ее тело откликается на чувственное звучание этого голоса, хотя рассудок призывает противостоять чарам. Именно так ты и попалась в западню в прошлый раз, напомнила себе она. Ты поддалась очарованию мужчины. Не забывай, к чему это привело!

И она строго, словно школьная учительница на дерзкого ученика, посмотрела на Барта и покачала своей изящной головкой, увенчанной высокой прической.

— О, нет! Когда соберутся гости, мы включим специальные вентиляторы, так что температура воздуха будет комфортной. Уверяю вас, Барт, никто не перегреется… если вы это имели в виду!

— Я не это имел в виду, — ответил он с усмешкой.

Но Хейзл сочла, что безопаснее притвориться дурочкой.

— Простите, — сказала она, улыбаясь широкой профессиональной улыбкой. — А что же?

— Неважно, — уклонился от ответа Барт. — Ваш наряд восхитителен, — тихо произнес он, чувствуя, что не в силах отвести взгляд от ее полуобнаженной груди и плеч. Контраст между молочно-белой кожей и алым бархатом платья был невероятно эротичен.

— Спасибо! — вежливо отозвалась Хейзл.

— Почему бы нам не выпить по бокалу шампанского, пока гостей еще нет? — предложил Барт.

Это было заманчивое предложение, но почему-то в устах Барта Ардена оно звучало слишком интимно.