Ничья (СИ)

… Мне ничего другого не остается, как подойти к ней самой, и взять ее за руку, продать ей свою душу, свое сердце. Только ее руки могут понять меня, они, как ничто другое с ее тела, принадлежат мне. Только ее руки. И она позволяет взять себя. Она – позволяющая себя любить, а я – любящая взахлеб, – концепция Вани, кажется, уже не могла иметь обратную сторону, концепция Вани переросла в жизнь, интересно, рад ли он тому? Хотя он сам просил не заигрываться… Черт бы это все побрал.

- Самара,вы лучшие! – Кричит Волкова в микрофон, держа меня за руку.

На меня ей тотально наплевать. Только ее руки, казалось, еще не остыли ко мне.

В конце песни, в конец умилившаяся Юля, подходит к краю сцены и также нежно и трогательно произносит:

- Все такие сладкие-сладкие…

Меня это трогает не меньше, чем всех остальных фанатов в зале, ведь я практические такая же, как и все наши фанаты. Я вновь подхожу к ней, находя ее руку, а затем мы вздымаем наши руки вверх и плавно машем ими из стороны в сторону.

Концерт так стремительно подошел к концу, что я не успела оглянуться. Даже грустно как-то…

Прощаясь со всеми, мы говорим не : «До свидания», мы говорим: «До новых встреч!»

После концерта, Юлька находит силы идти в клуб, правда без меня, но это почти не огорчает меня. Почти. Тем более что сил у меня совсем не осталось. Я же – отправилась в гостиничный номер, тупо проспаться и пожрать. И ничего плохого в этом нет. Волкова вернулась в гостиницу, наверное, в четвертом часу ночи, как обычно, разбудив при этом меня. Ну не получается у нее тихо входить, она как всегда что-нибудь собьет по пути, потом будет орать: «Блять, вот понаставят хуйни, убить меня что ли хотят?», а потом сама с себя начнет долго и упорно угорать. Этот раз не стал исключением, и я снова проснулась от ее ругательств.

- Волкова, ну прекрати уже орать. – Зло бормочу я, приподнявшись с постели. – Я же сплю!

- Прости, Ленок, эти твари убить меня хотят, все под ногами ставят…

- Ложись спать. – Даю дельный совет я девчонке. – Сколько уже время?

- Я не знаю. Давай я лучше расскажу тебе, как я отдохнула? Это было охуенно! – Она избавляется от сапог, откидывает их куда-то в сторону и шатко приближается к кровати.

- Я хочу спать, давай завтра? – Прошу ее я, слабо доверяя своим умалением. – Давай завтра, Юлек? Ложись лучше спать.

- Нет, давай сейчас, – она никогда не сдастся, – ну выслушай меня! – Волкова неумолима.

Она садится на кровать и пытается взглянуть мне в лицо, но из-за кромешной темноты вряд ли она сможет что-то рассмотреть.

- Я вот только разденусь, и все расскажу…

- Ну что ты? Опять напилась…

- Не напилась, а выпила, и вообще, после концерта позволительно. – Хохочет она, снимая с себя майку. – Блин, я там вообще отожгла, ноги болят пиздец как…

- Натанцевалась? – Хохочу я вместе с ней.

- На год вперед! Зря ты не пошла со мной…

- Ничего не зря, – мягко улыбаюсь я, наблюдая за тем, как она забирается под одеяло и прижимается ко мне.

- На улице уже собачий холод, я к тебе! Сладких снов, Ленок! – Она привстает с кровати, оперившись на меня, и медленно-медленно тянется к моим губам.

- Ну, и чего ты хочешь?

- Слушай, что ты, как маленькая! – Хрипло и пьяно смеется та. – Все ты знаешь, иди сюда. – Она поворачивает мое лицо к себе и легонько касается моих губ, почти невесомо.

Затем отстраняется, довольно улыбаясь. Но через секунд десять, словно не удовлетворившись, вновь ее губы приближаются к моим губам , осторожно целуя их. Я чуть приоткрываю свой рот, позволяя обнять свою нижнюю губу. Волкова всегда выбирала нижнюю, может – фетиш? И она обнимает. Обнимает, проведя по ней же шершавым теплым языком. Главное, не заиграться.

Я мягко отрываюсь от нее.

- Сладких снов, Юлек! – Она вытягивает губы трубочкой и быстро чмокает меня.

Для этого повод не нужен. Так мы и засыпаем…

Калининград 9.09.2006

Это странное чувство накрывает меня с головой, и я, кажется, растворяюсь в нем, как кусок сахара в кружке чая. Меня полностью нет, абсолютно всерьез, ситуация help, ситуация sos. Сейчас самое нужно время для этих строк. Никогда уж не могла подумать, что когда-нибудь они смогут стать пророческими, бывает же такое.

Калининград встретил нас не менее радостно и дружно, чем другие города, которые объезжали мы. Как обычно, перед выступлением, мы поехали на пресс-конференцию, которая в первой части была рассчитана на одну прессу, на то она и пресс-конференция. Вопросы задавали, на удивление, не совсем стандартные, не те, которые мы привыкли слышать из интервью в интервью. И это, несомненно, радовало нас. Мы обсудили такие темы, как музыку, в общем, работу Мадонны даже затронули, детей Юли, нашу работу, наши альбомы и многое другое. Как обычно говорила в основном Юлька, ну а кто еще мог так искусно владеть языком, как она? Не художественным, само собой, но тем не менее. А в то время, пока Волкова не останавливаясь, отвечала на вопросы, я сидела рядом со Свеном и обсуждала готовящийся концерт в Калининграде, иногда переводя для него вопросы и ответы на них, что не особо его касалось и интересовало, ну и ладно. Задали вопрос про хобби, есть ли у нас они и какие. Юлька, как обычно, ответила тут же, даже не задумавшись:

- Мобильный телефон, – утвердительно машет головой она и улыбается, – смски, звонки, просто, если его не будет, я, мне кажется, умру!

- Есть ли у вас какие-нибудь мечты? – Задают следующий вопрос.

- Не, я не живу мечтами, не загадываю, не планирую, нет мечты.

- А я мечтаю… – Протягиваю я в стиле романтическо-ранимой души. Протягиваю и замолкаю, погружаясь в свои обыденные мысли.

Это странное чувство накрывает меня с головой, и я кажется, вспоминаю о нем прямо посреди пресс-конференции.

Как и положено романтическо-ранимой душе, я думаю о том, что ничего так и не встало на свои места. Я все еще думаю о ней, перед тем, как заснуть, держа ее руку в своей руке, я по-прежнему боюсь потерять ее, хотя начать сольную карьеру, петь сольные песни мне хотелось и без того, и эта мысль появилась в моей голове намного раньше происходящего сейчас. Но это никак, по моему мнению, не должно было мешать нашему карьерному росту. А правильней было бы сказать топтанию на месте, по кругу, причем по замкнутому кругу. Странно…

Мои мысли прерывает деликатная просьба исполнить песню Gomenasai live, очень деликатная просьба, но сейчас все в приподнятом настроении, поэтому никто и не отказывается. Наши ребята помогают нам петь, и это еще в тысячи раз поднимает мне настроение. На самом деле «Gomenasai» это не просто песня с японским трогательным названием «извини», это своеобразное извинение перед Японией за весь негатив, за все топтания по ним. Уж очень было много плохого с нашей стороны для них – и уход с прямого эфира, что являлось самым глубоким оскорблением, и отмена концертов, и даже мой нелицеприятный отзыв о каком-то представительном чуваке в Японии, кажется, его звали Такеши, или неважно как, Русские-то – ржут, а Японцы – обижаются, вот тебе и сингл Gomenasai отсюда. Да простит нас Япония!

После общения с прессой, мы едем еще в один торговый центр, где должна пройти автограф сессия для фанатов и поклонников. И опять несколько часов давки и подписи плакатов, дисков, рубашек, фотографий, получение подарков, признания в любви. Все по стандартному шаблону. И я уже почти чувствую себя роботом, делая все это.

Концерт начинается во время, и мы вновь выходим на сцену, исполняя песню «Люди инвалиды», все внизу просто ликуют. И вновь я натыкаюсь на разные взгляды, но большинство из них все же – умиляющиеся, счастливые. И это не может не радовать меня. На протяжении всего выступления Юлька бегает от Троя к Свену, и от Свена возвращается ко мне, хватая меня за руку. Ее взгляды – нельзя спутать ни с чем, и сравнивать их с чем-либо глупо. Она смотрит на меня так, что у меня начинает дрожать позвоночник, когда она переводит взгляд на мои губы – у меня сковывает горло и трясется подбородок. Странно, я никак не могу отвыкнуть от этого. Я все еще ревную ее к клавишнику, ревную ее ко всему, я так хочу быть ей кем-то… Правда кем – я еще не определилась. Знаете, это так страшно ходить по лезвию ножа. Вряд ли она задумывалась на этим когда-нибудь так же глубоко, как и я – ей это не нужно. Ей не и нужны многие другие вещи – ей не нужна чья-то верность, ей не нужны дешевые вина типа «Риохи», ей не нужны романтически-слезливые романы, ей не нужны заморские блюда и женихи, ей не нужны были никакие тайны, ей вряд ли нужны мои руки, вряд ли ей нужен Свен… А что же тогда ей нужно черт-побери?