Санта-Барбара 4

Все ее попытки помочь полиции и Крузу в деле разоблачения шайки торговцев живым товаром оказались напрасными.

Круз понимал все это уже совершенно отчетливо. Ему только было обидно от того, что сама Иден этого не понимает или не хочет понимать — скорее всего из простого самолюбия.

Поэтому, выслушав ее объяснения, он разочарованно махнул рукой и опустился на стул в дальнем углу комнаты.

— Ладно. Допустим, что ты права, — обессиленно сказал он. — Подождем, что нам сможет ответить окружной прокурор.

Мейсон откинулся на деревянную спинку скамьи в церкви, отпил немного виски из плоской бутылки, которая стояла рядом с ним.

Джулия потрясенно смотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что Марк мертв?

Мейсон скривился от излишне большого глотка напитка, который сильно обжег ему горло.

Джулия по-прежнему с изумлением смотрела на него. Немного оправившись от последствий неосторожного обращения с крепкой жидкостью, Мейсон осоловело посмотрел в сторону Джулии.

— Ну, что ты смотришь? Я же, кажется, ясно выразился.

Она все так же растерянно хлопала глазами.

— Прости, Мейсон. Я все-таки не поняла…

Тот пренебрежительно махнул рукой.

— Да, ладно, Джулия. Прекрати. Ты все прекрасно поняла. С Марком Маккормиком покончено… Я отомстил ему за Мэри.

— О, Боже!.. — прошептала она.

Чувствуя как ее охватывает нервное возбуждение, Джулия вскочила со скамьи.

— Неужели ты смог сделать это, Мейсон? Я не могу поверить…

Мейсон удовлетворенно улыбнулся.

— Скажи спасибо, Джулия, что я такой добрый.

— За что я должна тебе сказать спасибо?

Мейсон ухмыльнулся.

— За то, что я такой добрый. Иначе ты последовала бы за Марком Маккормиком.

— Ты не сделал бы этого.

— Да. Как видишь, я пожалел тебя.

Джулия растерянно огляделась по сторонам.

— Там… Твой отец… Он ждет звонка. Я пойду поищу какой-нибудь телефон-автомат поблизости.

Джулия бросилась к выходу из церкви, оставив Мейсон я сидеть одного на деревянной скамье посреди просторного зала под сводами церкви.

Он еще раз приложился к бутылке и почувствовал как силы начинают покидать его.

Бессильная слеза прокатилась по его щеке и упала на отворот пиджака.

На Мейсона нахлынула волна такой глубокой тоски, уныния и одиночества, что он едва не разрыдался.

В этот момент он снова увидел перед собой лицо Мэри. Но это было уже не прежнее видение, явившееся ему рядом со свечами алтаря.

Это скорее было просто воспоминание о прежнем видении. Он вспомнил, как Мэри повторила придуманный им девиз: «Не о чем не жалей, никогда не забывай». Мейсон всхлипнул и пробормотал:

— Я никогда не забуду о тебе, Мэри.

Ему показалось, что Мэри продолжает говорить. Он услышал слова: «Но мне показалось, что ты продолжаешь себя винить…»

Мейсон вдруг понял, что это не просто видение — это действительно дух Мэри, опустившийся к нему с небес во второй раз.

— Да. Я виню себя в этом, — удрученно сказал Мейсон. Слезы сами собой катились по его щекам. Он даже не замечал их.

— Ты не виноват, Мейсон, — сказала она. — Ты ничего не мог сделать. Возьми себя в руки. Продолжай жить и не позволяй горю целиком поглотить тебя. Живи так, как ты жил, когда мы познакомились. Ты же сильный. Я верю в тебя…

Она улыбнулась. Мейсон сглотнул слезу.

— Я постараюсь, Мэри. Я постараюсь…

Спустя несколько мгновений все исчезло. Видение растворилось во мраке.

— Не уходи, Мэри, — попросил Мейсон. — Побудь со мной…

Он осекся, услышав за своей спиной еле различимый звук шагов.

Оглянувшись, он увидел Джину Кэпвелл.

Увидев его опухшее, небритое лицо с огромными мешками под глазами и рано появившимися морщинами, она покачала головой.

— Мейсон, Мейсон… Ты очень плохо выглядишь.

Увидев Джину рядом с собой, он мгновенно взял себя в руки и своим обычным задиристым тоном произнес;

— Ты что здесь делаешь, Джина? Что тебе надо?

На мгновение задержавшись возле Мейсона, Джина направилась к столику с горевшими на нем свечами.

— Я пришла поставить свечку Мэри, — объяснила Джина.

Мейсон удивленно посмотрел вслед Джине.

— Вот как? — хмыкнул он.

— Да, — спокойно сказала Джина. — Я очень переживаю, что ее больше нет. Она была замечательной женщиной.

С этими словами Джина достала из сумочки несколько монет, положила их в небольшую жестяную коробочку, предназначенную для сбора оплаты за свечи. Вытащила из-под столика длинную свечу и зажгла ее.

— Оставь меня в покое, Джина.

Она повернулась к нему со свечой в руках.

— Я сочувствую тебе, Мейсон. Я понимаю, как тебе тяжело. И помни, если тебе понадобится помощь и сочувствие, не стесняйся, звони мне.

Он угрюмо опустил голову.

— Времена, когда я мог обратиться к тебе за помощью, Джина, давно прошли, — глухо сказал Мейсон. — Так что можешь на это не рассчитывать.

Эти слова ничуть не смутили ее. Поставив свечку на столик, она спокойно повернулась к Мейсону.

— Никогда не говори никогда. Все может вернуться на круги своя. Думаю, что было бы глупо это отрицать.

Мейсон скривился.

— Такое может произойти только в одном случае…

Джина напряженно подалась вперед.

— Каком?

Мейсон поджал губы.

— Только, если ад замерзнет и черт наденут коньки, вот когда.

Тем не менее, Джину не смутило и это откровенное заявление. В ее ответных словах не прозвучало даже тени сожаления.

— Я не слышала этого, Мейсон, — спокойно сказала она. — Я понимаю, как тебе сейчас горько.

Он уныло поскреб себя по небритой и жесткой, как наждачная бумага, щеке.

— Единственное, чего я хотел — это уединение и покой, — словно жалуясь какому-то невидимому собеседнику, сказал Мейсон. Тон его речи был таким же унылым, как и выражение лица. — Я надеялся найти все это здесь, в этой тихой церквушке. А тут, оказывается, какой-то проходной двор… И еще ты со своим желанием утешить меня.

Джина состроила обиженное лицо.

— Хорошо я пойду, но прежде я хотела бы дать тебе один совет.

Мейсон вызывающе откинулся на спинку скамейки.

— А что можешь посоветовать мне ты, Джина? — гордо заявил он.

Она подошла поближе.

— Мой совет очень прост — перестань громко разговаривать сам с собой в общественных местах. Это добавляет дополнительные весьма любопытные краски к твоей и без того яркой репутации.