Жёлтый бриллиант

Госпожа Таня через десять минут садится в свой представительский «Ауди». За рулем дежурный водитель. Рядом, как всегда, — Сережа.

При подъезде к Соколикам — поворот. Госпожа Видова по телефону предупреждает водителя «скорой», что за поворотом «скорая» притормозит, пропустит «Ауди». Она лучше знает подъезд к дому.

Полнолуние. Луна такая яркая, что можно читать. Через два дня начнется новая фаза Луны, погода изменится. Похолодает и начнутся проливные дожди. Таня сама чуть не заблудилась, настолько выросли деревья и кустарники на бывшем лугу. Настоящий парк.

Автомобили подъехали. После расставания с Колькой она все время в сумке носила увесистую связку ключей от Соколиков. Когда менялись сумки, а менялись они часто в зависимости от костюма, ситуации, ключи от Соколиков перекладывались в другую сумку. Зачем? Это был ее талисман, ключи в счастливую жизнь, которая временно нарушена.

Калитка была открыта. Дверь в дом тоже открыта. Луна освещала комнату так сильно, что все было видно. На диване лежал Николай Александрович. Таня сначала его не узнала. Но она знала, что этот тощий старик — ее Колька. Собака подошла к госпоже Тане, лизнула ее руку и заскулила, показывая, поворотом головы и глазами, на Кольку. Вошли врачи, зажгли свои лампы.

Началось. Капельница, уколы, обработка гнойной раны. УЗИ, подтвердило диагноз Тани до мелких подробностей. Принесли носилки. Николай Александрович неожиданно открыл глаза.

— Таня! Где ты была? Я так долго тебя ждал! Юшка, прости меня! Я — умираю. Жульку — не выкидывай!

Он опять закрыл глаза.

Таня закричала:

— Нет. Колька, ты не умрешь! Ты будешь очень долго жить! Я люблю тебя!

Носилки с больным погрузили в машину, включили сирену. Николай Александрович Большаков поехал делать операцию, возвращаться к жизни.

Госпожа Таня Видова рыдала в голос. Она в жизни ни разу так не плакала. Сережа принес успокоительные капли, воду, стакан. Она немного успокоилась. Сережа зажег свечку, которая стояла на столе в стакане. Таня увидела Жульку. Все это время, пока были врачи, горели яркие лампы, Жулька сидел за диваном. Он прекрасно понимал, что эти люди приехали и забрали его хозяина, чтобы он потом жил вместе с Жулькой. Он будет ждать столько, сколько понадобится. Эта женщина с таким необычным запахом Жульке тоже понравилась. Он не сомневался — они подружатся. Таня успокоилась, задула свечку и направилась к выходу. У двери сидел Жулька и вопросительно смотрел на госпожу Таню.

Она потрепала его по голове.

— Ну, что, друг, поехали домой!

Жулька все понял. Он так громко завыл, что Луна поменяла свою фазу. Через час, а не через два дня хлынул ливень. Госпожа Видова, полулежа, ехала в ЦБК. В ногах лежал Жулька Она не волновалась. Нет, она, конечно, очень волновалась. Но она знала — все будет хорошо. По дороге она давала распоряжения Сереже по поводу Жульки.

— С утра, на веревке, привязанной к ошейнику, отведешь Жульку в «Зоосалон». Я позвоню Элеоноре, она все проконтролирует. Без нее в салон с таким чудищем блохастым тебя не пустят. Я знаю, что говорю.

— Кто бы сомневался!

— Обязательно весь комплекс прививок. Собака неизвестно откуда. Потом стрижка. Кому стричь, скажет Элеонора. Она подберет ошейник, поводок, посуду собаке, коврик, косметику для шерсти. Кормить строго по указанию врача. Прислуга будет возмущаться, скажи — Татьяна Петровна уволит без характеристики. Я не слона в дом привезу, а собачку.

Сережу и Жулика довезли до дома. Иначе охрана не пустила бы Сергея Мотина, телохранителя, вместе с неизвестной, очень страшной собакой на территорию поселка.

Было почти утро. Лил нескончаемый дождь. Лужи пузырились. С детства Таня считала это хорошей приметой. Госпожа Видова сидела в приемном отделении ЦБК.

Она посмотрела на часы. Половина восьмого утра. «Скорая» уже доставила больного в клинику. Кольку готовят к операции. Она нажала кнопку «Элеонора». Трубку долго никто не брал. Элеонора, конечно, еще спала. Но она все поймет и простит ранний звонок. Наконец, Эля сонным голосом спросила:

— Таня, что, срочная командировка?

— Эля, я нашла Кольку, Николая Александровича!

Было слышно, как дрожит ее голос.

— Он умирает, но его спасут. Я знаю. Я в ЦБК. Он уже у врачей. Эля! Сережа, да, мой охранник, привез ко мне домой, да, в Сосновый Бор, собаку. Очень страшный кобель, но его надо привести в порядок. Ты все поймешь! Сережа объяснит. Это — Жулька, собака Николая Александровича! Поможешь?

Элеонора поняла все, как только услышала имя Колька. Эти две женщины давно стали подругами. Они понимали друг друга почти без слов. Материальный интерес Эли или профессиональные услуги стилиста-профессионала, так необходимые госпоже Тане, ушли на задний план. Элеонора, конечно, все сделает. Она будет молиться за Николая Александровича.

Госпожа Таня Видова сидела в приемной ЦБК, уже 2 часа. К ней подошла дежурная старшая медицинская сестра больницы. Да, пациента готовят к операции. Операция сложная, но типовая, вполне ординарная. Госпожу Видову ожидает в своем кабинете главный врач больницы. Он приехал пораньше.

Ашот Бакеридзе был раздражен и сердит. Позвонили так рано! Вчера он засиделся с зятем, тот, хитрый торгаш, обыграл в нарды «бедного лекаря». Они живут рядом. Особняки на Новой Риге стоят забор в забор. Есть внутренняя калитка, которая никогда не закрывается. Резко поменялось давление. Вчера была невыносимая жара, а сейчас льет дождь и холодно, как осенью. Впрочем, с зятем, мужем сестры, они дружили. У зятя — большой торговый бизнес. Их сыновья, гордость семей, дружат. Сын Ашота Бакеридзе пошел по стопам отца, учится в ординатуре, работает ординатором в ЦБК. Племянник Георгий — аспирант Высшего технического университета. Недавно ездил на стажировку в Швейцарию.

Заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор один из лучших кардиологов Европы Бакеридзе Ашот Александрович ожидал vip-пациентку, возглавляемой им vip-клиники. Вопрос был очень деликатный, скорее, юридического, нежели медицинского характера. Да, Татьяна Петровна Видова — известная личность, очень богата. Для нее открыты почти все двери. Но она не вызывала личной симпатии у профессора. Он не любил авантюризма, а в женщинах — тем более. Теперь эта авантюристка привезла в больницу, где лечатся первые лица государства, бомжа, наркомана и алкоголика. У больного нет никаких документов. Он почти без сознания, на волосок от смерти. Ему нужна сложнейшая, дорогостоящая операция. Вызваны лучшие врачи клиники. Идет подготовка к операции. Ашот Бакеридзе — не только врач, который давал «Клятву Гиппократа» и всю свою профессиональную жизнь свято ее исполнял, он еще — ответственный высокопоставленный чиновник.

Госпожа Видова вошла в кабинет. Она, конечно, знала профессора Бакеридзе, он лечил ее после покушения, организованнго бандитом Кротовым. В этой больнице не раз лечился Олег Сикорский. Она помнит эти стены, пропахшие хлоркой, йодом и болью. За большим письменным столом в белом халате сидел немолодой человек. Он сосредоточенно листал содержимое «истории болезни», состоящее из десятка листочков бумаги и распечаток анализов. Госпожа Таня Видова была не причесана, в домашних джинсах и тонкой кофточке. Она куталась в мягкий плед из верблюжьей шерсти, который взяла из машины. Профессор поднял голову, посмотрел поверх очков, кивнул на высокое кресло около стола. Она устало села в кресло. Как будто она всю дорогу не ехала в машине, а бежала за ней.

— Татьяна Петровна, здравствуйте!

— Доброе утро! — ответила госпожа Видова.

Профессор спросил:

— Татьяна Петровна, почему Вы не привезли к нам на операцию свою собачку?

Таня мысленно повернулась спиной к этому грузинскому хаму, вспомнила Жульку и радостно ответила:

— Собачку свою я отдала в более добрые руки. За нее не волнуйтесь!

Профессору стало неловко за сказанную бестактность.

— Хорошо, Татьяна Петровна, мы приняли Вашего…

Профессор, запнулся. Кто этот человек?