Жёлтый бриллиант

— Скажи мне, а что твой Петька, говорит про водку?

Александр продолжал:

— Для некоторых, очень грубых, корявых синтетических наркотических соединений водка, как ни странно, является эффективным антидотом. — Александр добавил. — Формулу водки и синтез ее элементов открыл великий Менделеев. Но это — один случай на миллион.

Консилиум закончен. Принята новая стратегия лечения Большакова Николая Александровича.

Все необходимые анализы у больного взяты. Всю ночь в биохимической лаборатории ЦБК горит яркий свет. Александр, Петька, Катя Синичкина — коллега Петьки, штатные сотрудники лаборатории ведут сложную, кропотливую работу.

Вот она, «формула смерти»! Синтезированы простые, банальные химические элементы. Задачка для первокурсника. Именно простота соединений дает возможность для реализации «социального заказа». Заказ один — ограбить и убить человека! Жестокость и бесчеловечность «изобретателя формулы смерти» невозможно объяснить. Разум бессилен перед насилием.

Антидот — средство, абсорбирующее и разлагающее смертоносные вещества на простые элементы, которые выводятся из организма естественным путем. Действительно, водка, вернее, ее химическая формула, в данном конкретном случае помогла затормозить смертоносные процессы. Николай Александрович интуитивно почувствовал необходимость в водке. Конечно, она не была лекарством, но три года жизни ему подарила. Парадокс!

Антидот изготовляется в любой биохимической лаборатории по стандартной технологии, известной любому фармацевту.

На пятый день после операции, в 11 часов утра, под непосредственным руководством Ашота Бакеридзе врачи начинают осуществлять интенсивную антинаркотическую терапию. Самую сложную процедуру — укол в спинной мозг, делает Ашот Александрович.

Прошло еще три дня. Для больного — это критический срок, после которого наступает положительная динамика, или она не наступит никогда. Вечером дежурному врачу реанимационного блока померещилось, что у больного Большакова слегка порозовели щеки.

28 августа 2011 года. После легкого, но очень питательного завтрака Николая Александровича Большакова на каталке перевезли в отделение общей терапии. Одноместная vip-палата была готова к приему очередного выздоравливающего пациента. Когда Николая Александровича на пневматической каталке санитары везли через всю больницу, опускали и поднимали в лифтах, ему казалось, что он вырвался из преисподней и возвращается на землю. За окнами мелькали чуть пожелтевшие деревья. Начиналась осень.

В большой палате, скорее, маленькой квартире с неудачно подобранной медицинской кроватью, был небольшой обеденный стол, кресла и журнальный стол, на стене телевизор. В кресле сидела Татьяна Петровна.

Николай Александрович долго смотрел по сторонам, он изучил все углы помещения. Пейзаж из окна четвертого этажа великолепный.

— Юшка, ты почему в халате? Душ принимала?

— Нет, я удрала из кардиологии, на укол. У меня — постельный режим. Ты, Колька, меня не выдавай!

Когда-то в послевоенном 1948 году чудесным образом вновь встретились бабушка и дедушка Тани. Они долго не верили своему счастью. Колька и Юшка сидели в больничных кожаных креслах, смотрели друг на друга, они тоже не верили своему счастью. Тогда людей разлучала война! А что сейчас разлучает любящих людей?

— Колька, что у тебя на тумбочке валяется?

У Николая еще оставались прежние, плохие, неправильные очки. Он бесцеремонно забрал их у мамы. Эти очки позволили ему сделать первый шаг навстречу своему спасению.

Через несколько дней у Кольки на тумбочке валялись новые очки известной австрийской фирмы — невесомые, небьющиеся, с профессинально подобранной оптикой, удобными заушниками.

На тумбочке лежали странны» вещи. Российский паспорт на его имя и фамилию, заграничный паспорт с открытой шенгенской визой, пенсионное удостоверение, социальная карта, водительские права, пропуск в Высший технический университет. В пропуске была указана должность «главный консультант».

— Юшка, откуда это все?

На этот вопрос Татьяна Петровна отвечала две недели. У них было очень много вопросов друг к другу. Они не виделись почти три года. Они ничего не знали о том, что происходило с каждым из них. Но у них впереди очень много времени! Почти целая жизнь. Они все успеют.

— Колька, а ты знаешь, у тебя — внучка! Мила. Ей три года скоро исполнится. Она — гениальная оперная певица. Это установленный факт.

— Кем установленный факт?

— Главным концертмейстером Миланского оперного театра. Она целыми днями поет итальянские песни. У меня голова раскалывается.

— Вы вместе живете?

— Нет! Я бы сошла с ума! Скоро, через два месяца, родится внук. Бедная Анечка, она вынашивает огромные животы.

— Артемка?

— Артем совсем взрослый, он с Лидой живет и с Крокодилом Геной.

— Это — как?

— Хорошо! Все постепенно узнаешь! Они помолчали.

— Юшка, а что с Васькой случилось?

— Ничего. Детей Анечке делает.

— Я серьезно!

— Он завтра к тебе придет, сам увидишь.

— Он в порядке, работает?

— Слегка.

— Кем?

— Первым вице-президентом «Промнефти». Он — миллионер, очень богатый человек.

— Почему?

— Ты его хорошо воспитал. Я правду говорю!

Долгая, очень долгая пауза.

— Юшка, ты на пенсии?

— Да. Но я — работаю. В одной частной компании.

— Кем?

— Владею и управляю компанией.

— Что ты делаешь?

Татьяна Петровна молчала. Может, хватит информации для первого раза!

В палату вошла медсестра.

— Татьяна Петровна, разве так можно людей пугать! Вам лежать надо.

— Мне пахать надо!

Сестра взяла непокорную пациентку под руку и повела к двери.

— Извините, Николай Александрович, никакой управы на нее нет.

— Это точно.

Николай Александрович остался один. Он ничего не понимал. Нет, он понял главное, семья выжила. Таня всех спасла и сохранила.

Его кормили, ставили капельницы, делали уколы. Приходили врачи. Потом он долго спал нормальным человеческим сном. У него ничего не болело. Вечером он смотрел телевизор и размышлял. Значит, Васька там, где он должен быть! Внучка — певица. Причем здесь Милан? Ее возили на прослушивание? Девочке только три года.

Татьяна Петровна приходила из своего отделения каждый день после обеда. Они говорили и говорили, до позднего вечера, пока их не разгонит дежурный врач.

В 10 часов утра пришла целая компания во главе с Ашотом Бакеридзе. Николай Александрович встал.

— Доктор, я благодарен Вам!

Он протянул и еще слабо пожал руку профессору.

— Не-ет, Николай Александрович, Вы их благодарите! Молодежь! Детей наших. Синичка, пигалица эта — все разгадала! И мальчишки эти неделю не спали. Пока до всего не докопались. Мы уже старики. Николай Александрович улыбнулся беззубым ртом.

— Так для этого мы их и растили!

Доктора осмотрели больного.

— Вам еще месяц у нас придется провести, не меньше.

Николай Александрович не сопротивлялся.

— Гостей, не больше одного посетителя в день, на пятнадцать минут. Выздоравливайте!

Через неделю Татьяна Петровна уехала из больницы с обещанием принимать лекарства и соблюдать режим дня. К мужу она приезжала почти каждый день.

Профессору Большакову подкорректировали очки. Зрение, конечно, очень ухудшилось. Со временем, в течение года, оно восстановится до физиологической, возрастной нормы. Николай Александрович увидел мир во всей его красе.

Новые зубы — легкие пластиковые челюсти неплохо держались во рту, не вызывали аллергии. Простая удобная гигиена протезов и полости рта. Конечно, флорентийский бифштекс не пожуешь! Так ведь и нельзя. Строгая диета в течение года, ограниченное питание — всегда. Возможно, через год, когда организм полностью восстановится, можно будет сделать голливудский рот, импланты и керамику. Николай Александрович не узнавал себя в зеркале.

Васька звонил каждый день, но приехать сумел только в субботу. Василий вошел в палату. Отец сидел на кресле, за журнальным столом и пил чай.