Считай звёзды (СИ)

— А мне… — теряется, вздохнув с обреченностью. — Мне стоит интересоваться, что это вообще было? — искоса уставилась на парня, понимая, что не услышит ничего воодушевляющего, так как он знакомо усмехается, выключив воду. Тянется к полотенцу, вытирает ладони и поворачивается всем телом к Райли, опираясь на край раковины.

— Приберешь? — кивает на лужу, с улыбкой взглянув на девчонку, и та щурится, сдержав тон голоса:

— Гаденыш ты.

***

— О. Мой. Бог, — качаю головой, еле сдерживая улыбку. — Ну ты и тупица!

Не могу определить причину, по которой заливаюсь смехом, когда Дилан начинает биться лбом о поверхность стола. Взрослый, вроде, парень, а ведет себя хуже ребенка: постоянно ворчит, зевает, жалуется на сонливость, предпринимает попытки уснуть, пока объясняю ему материал, или внаглую храпит, вынуждая меня ругаться. К сожалению, погода за окном серая. Так и нагоняет тоску. Желания работать нет. Даже атмосфера моей комнаты не побуждает во мне стремление, а что толку говорить об О’Брайене? Только и делает, что носом клюет.

В который раз сжимаю пальцами его затылок, оторвав лицо парня от стола, и принимаюсь за повторное объяснение. Химические уравнения… Что может быть проще?

Удивляет лишь то, что парень правда пытается разобраться.

— Понял? — какой раз спрашиваю.

— Понял, — какой раз отвечает, вновь уставившись на лист и поднеся к нему карандаш. Смотрит. Молчит. Напряженно изучаю его выражение лица. Сидим за столом. Места мало, поэтому расстояние между нами небольшое, и мне хорошо видно, как дергаются его брови, а зрачки нервно перескакивают с одного расписанного мною уравнения на другое. Черт. Он не понимает.

— Боже, — шепчу, и голова Дилана моментально падает на стол. Что-то мычит, свободной рукой хлопая по своей коленке. Нервно притоптывает ногой. Не хочу давить на него, но таким темпом ему не сдать тест. Складываю руки на краю стола подобно первоклашкам и укладываю голову, повернувшись лицом в сторону ворчащего парня. Смотрю. Дилан о чем-то пыхтит, вновь отрывая голову от деревянной поверхности, даже начинает что-то черкать на листе, но опять зло закатывает глаза, начав биться лбом:

— Пизд… — проглатывает окончание, обе руки опустив качаться с края. Вздыхаю. Сложно. Понимаю. И я, скорее всего, оставила бы затею с помощью, если бы не видела, как он пытается. Да, не совсем выходит, да, трачу слишком много сил, вкладываясь морально, но… Прозвучит глупо, но ощущаю его отдачу. Я не бьюсь об стену. Я получаю ответную реакцию. Поэтому продолжаю стараться донести до него информацию.

— Может, вернемся к легким уравнениям? — возможно, на том этапе мы что-то упустили, из-за чего сейчас возникает трудность.

Дилан лишь выдыхает в стол, морщась, и рывком накидывает на голову капюшон, заставив меня присесть ровно:

— Не ной, ты не безнадежен, — улыбаюсь, пальцами касаясь ткани его капюшона, потянув вверх.- Ты просто тупой, — смеюсь, расслышав, как он посылает меня. Снимаю капюшон, двигаясь на своем стуле ближе к О’Брайену, и беру ручку:

— Ещё раз и… — замолкаю, ощутив знакомый аромат арбуза. Пишущим предметом касаюсь листа, а Дилан вскидывает голову, сутуло сев, так что создает легкий поток ветра, толкающий запах в мою сторону. И сомнений не остается:

— Боже, это ты пользуешься моим гелем для душа, — я должна ворчать. Вместо этого сдерживаю смех.

— Чё? — Дилан подпирает щеку кулаком и остается невозмутимым, словно может убедить меня в обратном, но я хорошо знакома со своим любимым запахом. Вот, почему последние недели мой гель заканчивается с такой скоростью.

Улыбаюсь, качнув головой:

— Нет, ничего, — пытаюсь сосредоточиться на уравнении, которое списываю с учебника, но пристальный взгляд парня мешает моей концентрации, так что скольжу взглядом вверх, искоса уставившись на него в ответ.

Своим плечом постоянно касаюсь его.

Своим коленом — его.

Это сбивает мой настрой.

— Если тебе так нравится мой гель, попроси купить, а не бери без спроса, — растягиваю губы, не могу равнодушно выносить столь мрачно-потерянное выражение лица этого типа. Он в смятении. Не думал, что будет пойман за руку? Что ж, мне нравится видеть его легкое смущение, граничащее с агрессией.

— Ладно? — не могу. Просто не могу оставить эту тему.

— Замолкни, — он ведь растерян? Кажется, его лицо обрело легкий румянец. Не думала, что скажу подобное, но приятно видеть не только его «лицо-кирпич». Думаю, это одна из причин, почему не оставляю бедного парня в покое. Хотя… Он донимает меня в несколько раз больше и сильнее, так что нет ничего зазорного в моих подколах, причем не несущих в себе ничего негативного.

— Брутальные мужики предпочитают сладость? — улыбаюсь, расписывая уравнение.

— Да, поэтому умолкни, — он пыхтит, опираясь локтем на стол, а ладонью скользит по лицу, измученно процеживая:

— Нашла повод.

— Конечно, — стучу ручкой по листу, пытаясь не обращать внимания то, как Дилан, думаю, неумышленно касается своим бедром моего. — Я всё ещё отыгрываюсь, — знаю, чего этот тип добивается. Хочет смутить меня. Сбить с толку. Вызвать смущение и неуверенность. Не дам ему. Сегодня мой день играть на его нервах.

— М-м… — О’Брайен подпирает кулаком висок, пристально следя за тем, как перечитываю параграф. — И как ощущения? — игнорирую его прикосновения коленом, ерзаю на стуле, всё же пытаясь ограничить возможность нашего контакта.

— Мне нравится, — признаюсь, внешне выглядя собранной и уверенной, хотя в груди у меня что-то жжется. — Надеюсь, почаще выводить тебя из себя. Зрелище того стоит, — непринужденно перелистываю страницу учебника, а сама тихо глотаю воду во рту, ощутив, как колено обжигает льдом. Даже сквозь ткань джинсов. Настолько у Дилана холодные руки. Он опускает одну ладонь под стол, находя мое бедро, чтобы больно ущипнуть. Морщусь. Не более.

Внезапно организм предает меня. Он реагирует жаром, когда Дилан неожиданно скользит ладонью к колену. Уверена, мои щеки пылают. Плевать на то, какую стойкость проявляю, героически не обращая внимания на его ухмылку. Читаю один и тот же абзац, а в голове всё крутится простая истина.

Мы одни. Здесь. Совсем одни.

Как тогда. В ту ночь.

Откашливаюсь, чтобы голос звучал не так сбито, как мое тихое дыхание:

— Я думаю, тебе нужно ознакомиться с текстом, а то я… — нервно бегаю вниманием по словам, не собирая одно целое предложение.

— Не в состоянии самостоятельно объяснить? — он улыбается. Вижу краем глаз. Доволен, придурок.

— Нет, просто не вижу смысла распинаться для, — прерываюсь, сжав ноги, ощутив, как его ладонь скользит выше, к внутренней стороне бедра. Выходит, стискиваю его руку, заставив себя сильнее краснеть, но, попытавшись разжать, он продолжает свое действие, вынудив сдержать ладонь парня на одном уровне. Мне не нравится та щекотливая боль, что охватывает низ моего живота. Она лишает меня внешней строгости, а это всё, чем могу противостоять О’Брайену.

— В общем, тут переходные и… — откашливаюсь, заморгав. Ладони потеют.

— Видишь, стрелочки, это… — попытки тщетны. Мой настрой сбит. — Стрелочки показывают переход.

— Да ты что, — Дилан шепчет.

Да, что я несу? Сама не пойму. Бред полнейший.

Собраться не выходит. Растираю ладонью лоб, кое-как удержав себя от срыва, и грубо двигаю лист и учебник к парню, проворчав:

— Давай, самостоятельное обучение, — отдергиваю его ладонь от своего бедра. Злюсь на себя. По большей части за неумение сохранять самообладание. Раздражает проявление эмоций, тем более, когда дело касается этого типа. Он — последний, кому дозволено видеть мои настоящие чувства. И не потому, что он мне неприятен, просто порой я забываю о том, каким мастерским образом парень поворачивает мои слабости против меня. Лучше быть осмотрительной и не дозволять себе многого.

Думаю, Дилан слегка сбит с толку моим поведением, поэтому краем глаз следит за моим передвижением, но остается молчаливым. Встаю из-за стола, двигаясь к кровати, чтобы дернуть пару струн старой гитары. Мама очень придирчива к музыкальным инструментам, почему же она оставила здесь гитару?