Любовь. Инструкция по применению

В понедельник ей совсем не хотелось вставать и идти на работу. Но она все же заставила себя вылезти из постели и ровно в девять сидела за рабочим столом, уминая сладкую овсяную лепешку и очень благоразумно запивая ее диетической «колой». Когда зазвонил телефон, она рассеянно чертила на бумаге зарисовки для собственного проекта под названием «Гламур в микрорайоне». От неожиданности она аж подскочила на месте и, схватив трубку, ответила голосом Джуди Денч:

— Алло, мода… — Ну и нелепость!..

— Эми, это я, Кэт. Где ты пропадала все выходные, мерзкая прогульщица?

Эми расстроилась: это не актер. И почему-то жутко разозлилась на Кэт. Что ей надо?

— Привет, Кэт. Я, кажется, говорила, что еду в Дорсет.

— Точно, прости, я забыла. Кстати, я собираюсь кое-кого пригласить сегодня на ужин. Ты будешь дома вечером?

Эми была не совсем уверена, что подразумевалось под этим вопросом — приглашение или намек на то, что ей лучше исчезнуть?

— Думаю да, но не нужно ничего на меня готовить. Я могу просто посидеть у себя в комнате и перекусить бутербродом с сыром или чем-нибудь в этом роде.

— А, ну если мои друзья недостаточно хороши для тебя… — «пошутила» Кэт. Но на самом деле она не шутила. Она начинала раздражаться.

— Кэт, если ты меня приглашаешь, я только рада. Ну так что?

— Хорошо, тогда я куплю побольше брокколи, — пробубнила та.

Ну и стерва! Эми разозлилась. Еще и брокколи! Ненавижу брокколи!!!

Девушка, красящая волосы над кухонной раковиной. Две соседки в домашних туфлях без задника, разговаривающие о заборе с сигаретами на отлете и развешивающие выстиранное белье. Сплошные бигуди. Фу!

Эми набрасывала на листок приходящие в голову идеи по «Гламуру в микрорайоне». В офис в поисках словаря ворвалась Тэш, она же редактор.

— О, Тэш, привет! Хотела тебя спросить: ты собираешься брать интервью у Орландо Рока?

— Я попытаюсь. Его трудно отловить. Думаю, мне придется ехать на съемочную площадку в Дорсет, чтобы поймать его. Он избегает журналистов, из-за развода в том числе.

Эми передернуло при упоминании о его жене, неважно, бывшей или не очень.

— А что снимают в Дорсете? — Эми спросила намеренно равнодушно. Ее рука все еще бессознательно выводила каракули на бумаге.

— По Гарди, «Эгдонская пустошь».

Тэш задумчиво потыкала карандашом в палец и спустя мгновение потеряла интерес к разговору и, начисто забыв о словаре, ушла.

Эми вернулась к прерванной работе. Итак, что у нас там? Модель в соблазнительной атласной комбинации, в кресле мужчина в халате с парой банок пива… Девушка грызла шариковую ручку и мечтала вернуться в прошлое, на фотосъемку в Дорсет. Тогда она постаралась бы очаровать его и смогла бы убедить его в своей гетеросексуальности. Или, по меньшей мере, бисексуальности. Эми загадочно улыбнулась, все еще гордясь своим новообретенным статусом.

Весь день она просидела за столом в ожидании телефонного звонка, просматривая журналы в поисках новостей о возлюбленном. Но каждый раз, натыкаясь на какую-нибудь статью, она видела фото его партнерши по фильму и снова впадала в отчаяние. Кудри цвета воронова крыла и кремовая кожа. К обеденному перерыву, когда Люсинда пришла на спасение, мутные воды ее депрессии были глубже любого омута.

— Обедать идешь, дорогая? — донесся голос Люсинды из фойе, где она остановилась посплетничать с какими-то девицами из журнала «Дом и сад». Убедившись, что автоответчик включен (просто так, на всякий случай!), Эми спустилась к ней. Ежась под зонтиком секьюрити, они вышли на шумную Ганноверскую площадь. Моросил дождь, поэтому они и думать не стали о том, чтобы целый час шататься по магазинам на Бонд-Стрит, а решили поесть семгу и бублики с сырным кремом в кафе через дорогу. Там Эми ссутулилась над чашкой кофе. Люсинда в свою очередь повесила голову над тарелкой: Бенджи не разговаривал с ней с прошлого вечера, когда в припадке от дикой усталости она обвинила его в том, что он заигрывал с девушкой на заправке.

— Я знаю, что слишком остро среагировала. На самом деле я уверена, что он ее и не заметил даже. Но я не могла ничего с собой поделать, Эмес! Все выходные он вообще не смотрел в мою сторону!

Она бросила еще пару кубиков сахара в кофе.

— Не переборщи с сахаром, Люс. Послушай, любой скажет, что он тебя любит! Но не так просто после стольких лет совместной жизни продолжать постоянно смотреть друг другу в рот.

— Я знаю, но иногда на меня просто хандра находит. Я реву без причины — иногда это единственный способ добиться какой-либо реакции с его стороны. Думаю, мужчины не способны любить так же сильно, как женщины.

Люсинда автоматически помешивала ложкой все еще нетронутый кофе.

— Я знаю, достаточно обратиться к литературе. Анна Каренина не смогла найти никого, кто полюбил бы ее достаточно сильно. Поэтому ей пришлось броситься под поезд.

— И Юстасия Вай в «Возвращении домой» Гарди. «Быть безумно любимой — мое единственное желание»… Она тоже в результате погибла, потому что все мужчины в ее жизни были безнадежны!

Эми вздрогнула при упоминании Юстасии Вай. Перед ней промелькнул образ обворожительной актрисы из фильма, в котором снимался Орландо. О Господи, я помешалась! При мысли об Орландо у нее окончательно пропал аппетит. А Люсинда принялась сосредоточенно работать вилкой над гигантским куском шоколадного торта, пока не почувствовала, что сейчас лопнет.

— А мне придется терпеть очередную вечеринку Кэт сегодня вечером.

Эми сквозь оконное стекло наблюдала за тем, как дождь поливает серые тротуары.

— Не понимаю, почему ты до сих пор не переехала, Эмес. Эти девицы — настоящие гадюки.

— Да, но я с ними в школе училась, и они не такие уж и плохие по большому счету. Просто патологические стервы!

Вечеринка обернулась для нее настоящим кошмаром. Банкиры, которых было явно больше, чем нужно, толкались за крошечным обеденным столом, роняя ризотто и проливая красное вино на скатерть, подаренную Эми покойной бабушкой. Вроде бы умные люди, а вели себя глупее не придумаешь, изо всех сил стараясь быть занудными и придерживаясь правых взглядов. Весь дом провонял брокколи, а в адрес Эми постоянно отпускали колкие замечания из-за ее «пресной, однообразной и неувлекательной» работы.

— Да, знаю, но не думаю, что мне бы понравилось работать в Сити, — оправдывалась Эми. Какого черта я позволяю этим идиотам придираться ко мне, нервно думала она. Она вызвалась помыть посуду, зная, что ни один из этих мажоров не соизволит переступить через порог кухни, а потом незаметно прокралась в постель, не пожелав им спокойной ночи. Хотя и предвидела, что завтра дорого заплатит за подобную «грубость».

10

— Эми, дорогая, это мама. Э-э-э… Ты дома? Нет? Я только хотела сказать, что у меня есть билеты, ну, на самом деле, они у папы, но он… ну, он не может пойти. Поэтому мы подумали, может быть, если ты не занята, возможно, ты захочешь сходить… со мной… ой, дорогая, что за странный гудок? Наверное, это значит, что у меня время вышло? Ну тогда я попозже тебе позвоню. Люблю тебя, милая. Пока.

В такой вот витиеватой манере не ладившая с автоответчиком мама Эми пригласила ее пойти с ней в четверг в театр на вечерний спектакль. Это было благотворительное мероприятие, на котором обещала присутствовать принцесса Уэльская. Кроме того, в роли Хотспера был Орландо Рок!

Эми, девочка умная и сообразительная, знала, что ложи партера не видны со сцены. Но все же, чем черт не шутит!.. В четверг она ушла с работы в три часа дня, чтобы хорошенько подготовиться к Событию.

Она намыливала тело и надраивала его мочалкой, намазывалась воском до землистого оттенка, втирала в кожу крем и невероятно долго прихорашивалась перед зеркалом. Она накладывала макияж, стоя перед зеркалом в чем мать родила (это просто необходимо, если хочешь, чтобы в походке была сексуальная дрожь). Она расчесывала волосы движениями семилетней девочки которая гладит любимого пони. Она надела зеленую шелковую блузку под цвет глаз и старые верные брюки. О-о-о-очень хорошо, подумала Эми, окинув себя придирчивым взглядом. Ни малейшего намека на гомосексуальность, одна сексуальность.