Вершина желания

— Ты заметил, как я изменился? — Ричард слегка повернул голову влево, потом вправо.

— Больше волос выпало?

— Очень смешно.

Джек пристально посмотрел на приятеля. Щеки у Ричарда как будто опухли, под глазами появились две бронзовые сливы.

— Тебе кто-то въехал по физиономии?

— Нет. Просто… небольшая реставрация.

Джек от удивления открыл рот.

— Тысячу долларов за каждую щеку, и знаешь, оно того стоит. Я подумываю в следующем месяце сделать себе грудные мышцы. Совершенно новый подход к пластике. Все для того, чтобы человек относился к себе так, как он того достоин. Представлял себя с лучшей стороны. Я стал лучше есть, сплю хорошо. Я регулярно хожу в салон, где меня обрабатывают спреем для загара. Ты тоже должен как-нибудь попробовать.

— Непременно.

— Конечно, в первый раз случилась катастрофа. Я выглядел так, словно у меня какая-то чудная кожная болезнь. Как выяснилось, перед тем как наносить спрей, ты должен соскрести все омертвевшие клетки кожи, иначе загар ляжет пятнами. Так что во второй раз мне вначале все тело проскрабили, и, знаешь, кожа стала гладкой, как у младенца. Фантастические ощущения! — Он протянул Джеку руку с безупречным загаром и столь же безупречным маникюром. — Потрогай.

Джек отшатнулся:

— Я — пас.

Ричард взял пиво.

— Знаешь, в последнее время у тебя какой-то усталый вид. Только не говори, что у тебя на это нет времени. Я каждую свободную минуту трачу на то, чтобы держать в тонусе свои ягодицы. Я сжимаю их, когда еду в лифте. Я делаю наклоны, когда жду, пока мне заправят масло в машину.

— Мы не могли бы сменить тему?

— Ладно. — Ричард загадочно вздохнул. — Я женюсь.

Джек лишился дара речи. Ему казалось, что люди раньше побывают на Солнце и начнут его колонизировать, чем Ричард затянет на шее удавку.

— Ты согласишься стать моим свидетелем?

– Я?

— Я знаю, что, наверное, мне следовало бы попросить Билла, но… он такое дерьмо.

— Ну, я, конечно, польщен.

Джек подумал, что, сказав это, он явно погрешил против истины.

— Церемония венчания состоится прямо на пляже. На закате. И когда нас объявят мужем и женой, я хочу выпустить в небо голубей. Ну, разве не круто? И после праздничного ужина мы отправимся в полет на воздушном шаре. Как тебе такая крутизна?

— Круто, согласен.

— Ну и отлично. — Ричард потер ладони.

— Итак, Зара…

— Марианна.

— Марианна? А что случилось с Зарой?

— Она… Ну, я думаю, с пулей в голове мне будет комфортнее, чем с ней. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Дело в том, что Джек понимал, что имеет в виду Ричард. Зара была та еще штучка.

— И где ты познакомился с Марианной?

— В церкви.

Джек рассмеялся.

— Нет, правда. Хорошее место, чтобы знакомиться с приличными девушками. Тогда, знаешь ли, когда ты морально готов к браку. Я хочу сказать, что она ничего особенного собой не представляет, но мать из нее получится хорошая. Я даже вижу, как она готовит сандвичи с арахисовым маслом и нос у нее при этом испачкан маслом. Отпадная картинка!

— Ты в этом уверен?

— Пришло мое время, дружище.

Джек уставился на него:

— И как к этому отнеслась Зара?

— Я ей еще не говорил..

Джек тихо присвистнул.

Молли раздевалась перед тем, как лечь спать в гостевой спальне Джека, и ругалась себе под нос. Она весь день звонила потенциальным работодателям, но никто не хотол ее брать. Их всех шокировало ее безрассудство. Как она могла так поступить с беззащитным юношей? Все повторяли одно и то же, пока она сама не начала верить в то, что привязала парня к столу и в свое удовольствие над ним поглумилась. Отчасти так оно и было, однако сам он не возражал против такого с собой обращения. Ну не после того, конечно, как она его надежно зафиксировала.

Что она могла сказать? Молли была той женщиной, которая работала жестко и играла жестко. Она так расслаблялась. Такие забавы помогали ей забыть о грузе ответственности, что давил на плечи. О нелегком грузе, надо сказать. Сумасшедшая работа по восемнадцать часов в день и начальство, которое не могло понять, откуда она столько всего знает. Немалый кредит за обучение, который надо выплачивать. И еще младшая сестра — Молли должна была помогать ей деньгами. Вообще-то это ее не тяготило: в конце концов, деньги для того и зарабатывают, чтобы тратить их на то, на что тебе хочется их тратить. Но все это вело к стрессу, и иногда ей просто нужна была разрядка.

Именно поэтому она связалась с Адамом — своим помощником, который был эффектным парнем и здоровым, как конь. Когда он впервые вошел в ее кабинет, она не знала, то ли ей падать замертво, то ли падать ниц. Печатать он не умел, по телефону говорить тоже, поэтому она доверила ему ту единственную работу, с которой он мог успешно справиться. И все шло хорошо, если и немного не в русле прямых рабочих обязанностей, пока ему не взбрело в голову требовать повышения по службе.

— Ты только что устроился.

— Я думаю о программе подготовки менеджеров.

— У тебя нет высшего образования.

— Может, мы могли бы подделать диплом?

— Адам, я не думаю, что твое будущее лежит в сфере управления веб-компаниями с венчурным капиталом.

Он понесся с места в карьер:

— Ты считаешь, я на это не способен?!

Молли сделала паузу. Адам находился в самом разгаре процесса, и она не хотела его отвлекать.

— Я уверена, ты можешь сделать все, что угодно, к чему лежит твоя душа.

— Дерьмо! Я вижу, ты меня совсем не уважаешь. — Он скатился с кровати и стал одеваться. — У кое-кого из нас есть работа, — с ханжеским высокомерием заявил он и вышел из номера отеля.

И когда все это дерьмо закрутилось, Молли обнаружила, что нет никого страшнее в гневе, чем мужчина с уязвленной гордостью. Адам собрал целую армию защитников и ринулся в бой, как римский легион. Он нанял трех адвокатов, специализирующихся на защите гражданских прав (все три адвоката — женщины, как заметила Молли), чьи кислые рожи начинали светиться, едва только они заговаривали о своем клиенте. Конец пришел быстро. Отстранение от должности и пожизненное членство в Обществе сексоголиков, и никакой надежды вновь получить работу в солидной фирме. Адама включили в программу подготовки менеджеров, причем услуги персонального наставника Адама оплачивала фирма.

Молли забралась под одеяло и натянула его до подбородка. Она слышала, как за стеной печатает Джек. Какой странный мужчина. Он, конечно, милый, но кому придется по вкусу рассеянный взгляд, словно он о чем-то глубоко задумался и вышел не на той остановке и теперь больше не знает, в каком округе находится. Это Кейт уговорила Молли пожить у него, и была весьма настойчива. Молли уже готова была переехать в мотель на бульваре Ла-Сиенега, но Кейт буквально умоляла ее пожить некоторое время у ее брата, даже заплатить предлагала.

— Зачем тебе это?

— Ему не помещает компания. У него сейчас трудные времена.

— И что это за трудные времена?

— Он стал скрытным, необщительным, пытается всем диктовать свою волю и всеми недоволен. Но я уверена, это у него пройдет.

Ну, она не собиралась задерживаться у Джека надолго. Она проживет здесь ровно столько, сколько ей потребуется, чтобы снова встать на ноги. По ее прикидкам, для того чтобы найти работу и заработать денег, которых хватит на то, чтобы снять квартиру на ближайший месяц, потребуется недели две. Молли выключила свет и провалилась в сон.

В своей комнате Джек выключил компьютер. Он прислушался, но за стеной все было тихо. Он не мог в это поверить. Женщина в его доме. Меньше всего ему нужна была сейчас женщина в соседней комнате. Такая доступная во всех смыслах, такая женственная. Джек проглотил слюну и встряхнулся. В отличие от своих героев он был решительно настроен на то, чтобы оставаться джентльменом. Он лег на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Но тут он вспомнил: Том, его кот, находится в комнате Молли. Тому нравилось спать в свободной спальне, но он боялся закрытых дверей. Панически боялся. Как только он натыкался на закрытую дверь, в него словно вселялся дьявол: он начинал носиться по комнате, царапая и кусая все, что попадалось у него на пути. На самом деле сейчас он, возможно, дрожит под кроватью, готовый превратиться в бешеный клубок шерсти.