Маленькая леди в большом городе

Эстер Браун

Маленькая леди в большом городе

Глава 1

Мое имя Мелисса Ромни-Джоунс, но в период между девятью утра и пятью вечера можете называть меня Милочкой.

В это время я на работе, в собственном агентстве, первом в Лондоне фриланс-сервисе, что предлагает помощь невесты или подруги. Когда я в офисе, я Мила Бленнерхескет, бич запущенных домашних хозяйств и королева неухоженных холостяков. Мое детище – спасение многострадальных одиноких парней, которые, бывает, крайне нуждаются в женском совете; бедняг такое множество, что просто не верится.

Должна подчеркнуть, мой труд отнюдь не столь привлекателен, как может показаться на первый взгляд, но на мужчин я теперь во многих отношениях смотрю иначе.

Как указано на моих визитных карточках, я, точнее, Милочка оказывает любые услуги подружки, какие только могут понадобиться мужчине, кроме интимных и стирки. За остальное я с готовностью берусь, даже если просьба неожиданная или ставит в тупик, поэтому дел у меня видимо-невидимо. За последний год я порекомендовала купить не одну сотню костюмов; вынудила десятки жаждущих обзавестись внуками дам оставить сыновей в покое; пять помолвок помогла расторгнуть и девять устроила; привела в порядок три квартиры после безумных вечеринок; выбрала уйму подарков крестникам и крестницам; отправила тысячи роз женам, секретаршам, сестрам и таинственным возлюбленным; и почти в каждом случае действовала как женщина-невидимка, что так нужны большинству мужчин, дабы те не сбивались с пути.

Вы, наверное, гадаете, почему я отказываюсь от собственного имени. На то есть ряд серьезных причин.

Во-первых, если фамилия Ромни-Джоунс показалась вам знакомой, это из-за моего отца, Мартина. Он единственный в истории член парламента, удержавшийся на посту после как минимум четырех политических скандалов (два связаны с налогами, один с пошлой интрижкой, последний с производителями сыра из Люксембурга – эта сомнительная история по сей день покрыта мраком). Создавая личное агентство, я не желала, чтобы папаша о нем узнал, а теперь, когда дела идут как нельзя лучше, не хочу, чтобы он задумал нагреть на моем бизнесе руки.

Во-вторых, если начистоту, в обычной жизни я неисправимая простофиля: мной долгие годы безжалостно пользовались и отец, и вся невообразимо эгоистичная семейка. Вот я и подумала: если буду временами превращаться в смелую Милочку, которая носит блистательные наряды, безупречно причесана и накрашена, то в каком-то смысле получу право заниматься тем, о чем прежде и не помышляла. Начнем с того, что туфли Милочки гораздо более изящные, нежели мои. Большинство на шпильках, и с ними прекрасно смотрятся узкие юбки и сногсшибательные джемперы – так я хожу на работу. К тому же Милочка не боится, если надо достигнуть цели, топнуть ногой, обутой в такую туфельку. В критическую минуту – весьма решительно. Порой я даже не замечаю, что у меня на пальцах волдыри, пока не приду домой.

И потом, признаюсь честно, в Милочке намного больше сексуальности. Она никогда не сутулит плечи, дабы ложбинка между полных грудей не слишком обращала на себя внимание, и не задумывается о том, как выглядит сзади. Мне и в голову не приходило, что, если носить на работу чулки, успех не заставит себя долго ждать…

Хм. О чем я?..

В-третьих? Любой рад возможности в конце рабочего дня отстраниться от дел, ведь так? Если часами решаешь чужие проблемы, надо уметь от них сбегать. Я и сбегаю. Возвращаюсь в удобные туфли Мелиссы – без каблуков.

Свое занятие я ужасно люблю, не говоря уже об изысканных нарядах. До того как я открыла агентство, работала секретаршей – меня вечно забывали поблагодарить и отовсюду сокращали; теперь же мне каждое утро, клянусь, буквально

не терпится вновь приступить к делам. Взяться за очередного неприглядного холостяка и открыть в нем тайные достоинства – все равно, что отремонтировать заброшенные особняки, в которые никто не решался въехать, и увидеть день-другой спустя, как обновленные дома осаждают покупатели. Удовольствие, да и только! Среди моих клиентов есть и такие, кому тоже требуется «косметический ремонт» и частично «капитальный» приводить их в божеский вид – увлекательная игра. Когда работа проделана, к глазам, бывает, подступают слезы.

До поры до времени я и представить не могла, что Мелиссе доведется соперничать с Милочкой. Ведь Милочка настолько более… яркая, нежели я. Более уверенная, энергичная – лучше во всех смыслах.

Но случилось необыкновенное. Мы… то есть я познакомилась с одним человеком Джонатан высокий, обаятельный, учтивый, с идеальными, как у всех американцев, зубами и прекрасно танцует – словом, настоящий не вполне современный джентльмен.

То, что он стал моим клиентом, отчасти затруднило положение, однако, хоть я и уверяла себя: «Джонатан влюбляется в Милочку», он заявил, будто увлекся мной. Мелиссой! Не Милочкой! Оправившись от изумления, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Так оно и по сей день. Я несказанно счастлива.

Справляюсь с работой я лучше некуда, однако это не значит, что в агентство являюсь всегда вовремя и что по утрам у меня на колготках не спускаются петли. Я опаздывала уже на семнадцать минут и подозревала, что Габи, моя лучшая подруга, которая согласилась помочь с сегодняшним первым заданием, еще тоже не в офисе.

Я припозднилась из-за Нельсона, соседа по квартире, – умник позвонил на Эл-би-си, вставил свое слово в жаркий спор о переработке отходов и заставил меня записать его выступление с радио на кухне.

Габи задержалась на распродаже в Хэмпстеде, что началась в семь утра.

В восемь тридцать три мы обе чуть не бежали по тротуару к агентству, прекрасно помня, что Тристрам Харт-Моссоп будет ждать нас у входа в «Селфриджез» в девять.

– Не понимаю, почему нам сразу не поехать на Оксфорд-стрит, – тяжело дыша, произнесла Габи.

– Потому что мне надо переодеться! Успокойся, мы почти пришли.

Я поспешно шагала вверх по Эбери-стрит. В одной из школ, где я училась, одобряли быструю ходьбу.

– Боже, Мел, ну и темпы у тебя для взрослой-то девочки! Кстати, а почему ты опаздываешь? – задыхаясь, спросила Габи. – Устроили себе с Доктором Ноу быструю утреннюю разминку?

– Нет!

Стоит объяснить, что Габи работала неполный рабочий день в агентстве недвижимости, которым управлял Джонатан, и видела в нем только начальника. Как руководитель, он слишком пекся о поставленных целях. Нельсон насмешливо называл его Ремингтоном Стилом, потому что у Джонатана американски четкая линия подбородка, а девочки в офисе, судя по всему, чаще именовали его Доктор Ноу.

Сразу отмечу, что мне Джонатан говорил «нет» весьма и весьма редко.

– Утром он всегда слишком торопится, – прибавила я. – К семи обычно уже готов.

Габи издевательски фыркнула.

– Я это и имела в виду.

Я растерянно на нее взглянула.

– А мне показалось, ты спросила про…

– Забудь, – сказала Габи. – Возвращайся в свой мир Инид Блайтон.

Габи и Нельсон всегда изводили меня двусмысленными фразами. Никогда не понимаю дурацких шуток. Всякий, кто вырос бы в семье, как моя, воспитал бы в себе привычку ни во что особенно не вникать.

– Непорочный ум – небольшая беда, – сказала я, поворачивая ключ и открывая дверь.

На столе лежала стопка бумаг и брошюр, пришедших по почте, но просматривать их, как ни хотелось, не было времени. Миновав расположенный на первом и втором этажах салон красоты,

куда тайком являлись дамы из Челси, чтобы им ввели ботокс или сделали электростимуляцию, мы помчались вверх по лестнице к моему офису.

Я бросила на диван большую сумку и отдала Габи букет лютиков, что купила по пути.

– Итак, – пробормотала я, снимая кардиган. – Я переодеваюсь. А ты поставь, пожалуйста, цветы в воду.

– Хорошо, – ответила Габи, ища глазами вазу. – Черт, ну и уютно же у тебя! Удивляюсь, что никто из твоих клиентов не пытается тут поселиться.