Маленькая леди в большом городе

– Нам позвонила ваша мама – захотела сделать вам сюрприз! – весело прощебетала я, пожимая руку подопечного. – А передачу вы, разумеется, не видели – эта будет первая! Здорово, правда? Вам повезло! Итак, приступим…

Тристраму, по-моему, и в голову не пришло, что в действительности меня зовут не Милочка. Удобно быть гламурной дамой: можно называть себя самым нелепым именем – никто и бровью не поведет. В одной из школ со мной в классе учились Бобси, Маффет и Тролль. Представьте себе, девочку звали именно так – Тролль.

Конечно, мы снимали фильм вовсе не для Эм-ти-ви. Я пошла на эту уловку, чтобы приобрести для ненавистника магазинов Тристрама новые вещи и чтобы, глядя на него, не возникало мысли, будто парнишка одевается в подсобке «Оксфама» и зачем-то вымазывается клеем. Его мать, Олимпия, явилась ко мне в офис в полном отчаянии, узнав про Милочку от подруги, сын которой благодаря мне перестал грызть ногти. (Семнадцать внезапных звонков каждый день заставили его навек отказаться от дурной привычки.)

– Тристрам просто не хочет покупать новую одежду. Не хочет! – причитала Олимпия. – Комплексует из-за роста и еще, по-моему, из-за костлявых коленей… – Она осеклась. – О коленях я с ним, естественно, не заговаривала. Видите ли, любое замечание по поводу внешности он почему-то принимает как личное оскорбление, поэтому носит только две футболки – то одну, то вторую. И пропускает мимо ушей, что бы я ни сказала. А ему поступать в университет. Там наверняка подумают, он какой-нибудь наркоман!

Я посмотрела на верзилу Тристрама, неуверенно приостановившегося над витриной с трусами. Вид у него был такой, словно парень не знал, куда девать нескладные руки. Если он что-то и принимал, то скорее гормон роста.

Я как могла успокоила миссис Харт-Моссоп при помощи тарелки с песочным печеньем и дала слово сделать из Тристрама такого красавца, что родной отец не узнает.

– Ну и тяжелая вам предстоит работа! – Олимпия настолько забылась, что стала макать печенье в чай. – Он не желает тратиться на одежду, даже если это мои деньги. Твердит: лучше купить что-нибудь для компьютера.

У меня упало сердце. Обручить компьютеры и моду – задачка не из легких. Впрочем, я сталкивалась с вещами пострашнее. Некто из моих клиентов, как выяснилось, страдал педикулезом!

– Не волнуйтесь, – сказала я с лучезарной улыбкой, добавляя в кружку миссис Харт-Моссоп чая из фамильного серебряного чайника. – Скажу без лишней скромности: у меня дар справляться с неразрешимыми проблемами.

– Тогда вы, должно быть, гипнотизерша, – с горечью произнесла мамаша и взяла второе печенье.

Теперь мы ходили по «Селфриджез», коварно пользуясь страстью Тристрама к реалити-шоу и исподволь вводя его в мир приличной одежды.

Габи по-настоящему снимала. Хоть я и попросила ее просто делать вид, не включать камеру. Я представляла, какое начнется веселье, когда она включит запись дома. Нельсон – его хлебом не корми, дай надо мной позубоскалить, особенно если речь о случаях, когда мне приходится хитрить, – как пить дать покатится со смеху. Из-за того, что я выросла в таком семействе, врать совершенно не умею. У Нельсона прескверная привычка вопить «Дзинь!» всякий раз, когда он подлавливает меня на лжи.

– Выключи, – прошептала я, когда Тристрам с любопытством уставился на запонки для манжет, будто увидел их впервые в жизни.

Габи покачала головой и отошла подальше, а Тристрам повернулся ко мне.

– Это типа серьги в нос? – спросил он, взяв запонку, чтобы лучше рассмотреть.

– Нет. – Я забрала у него вещицу и вернула в огромную чашу. – Это для тех, кто предпочитает изысканный стиль. Поговорим о нем после. – Я ободряюще улыбнулась. – С чего начнем?

Физиономия Тристрама потемнела от недовольства.

– Может, с компьютерного отдела?

– Нет! – Я мрачновато засмеялась, сознавая, сколь тяжелую ношу взвалила на свои плечи. – Я имею в виду: с выходной одежды или повседневной?

Клиент взглянул на меня, как жираф на смотрителя зоопарка, и покосился на Габи. Та как раз отвлеклась от съемок и изучала трусы на манекене, которого было не отличить от человека.

– Камера работает? – требовательно спросил Тристрам.

– Если пожелаете, сделаем перерыв, – тотчас отозвалась я. – Габи? Не дадите нам минутку отдыха?

Когда камеру выключили, голос Тристрама зазвучал скорее печально, нежели сердито.

– Послушайте, я предпочел бы получить деньги назад. Мне все равно ничего не подойдет. В жизни не подходило. Даже когда мама прикидывается, что ей нравится, я выгляжу в новых одеждах как придурок.

– Ну-ну, не говорите так, – бойко произнесла я. – Просто надо подобрать вещи по вам.

– Меня и моя одежда устраивает. – Тристрам окинул злобным взглядом вывешенные в ряд галстуки и уставился на собственные туфли. – Поппи Брайдуэлл, хм… девчонка, с которой я познакомился на вечеринке, сказала, в футболках я выгляжу как артистическая натура.

Может, аутистическая? Слова очень похожи. Я задумалась, шумная ли была вечеринка.

– Вы с ней встречаетесь?

Тристрам покачал головой, и на джемперы посыпалась перхоть.

– Нет. У меня никогда не было подруги.

– Только задумайтесь, сколько девушек увидят нашу передачу! – с видом заговорщика воскликнула я. – Когда вы предстанете перед ними в новой одежде и они оценят по достоинству эти широкие плечи… – Я приподняла брови. – Помяните мое слово: у вас отбоя не будет от поклонниц!

У меня в ушах почти прозвенело Нельсоново «дзинь», но я скрестила пальцы. Ничто так не вселяет в мужчину уверенность, как мысль, что рубашка сослужит ему добрую службу. Так или иначе, на Тристрама станут обращать больше внимания.

– Думаете? – проворчал он, но его лицо озарилось лучом надежды.

– Пойдемте.

Я повела его к примерочным, где нас уже ждали одежки – я позвонила заранее и попросила консультантов что-нибудь выбрать, с чего мы могли бы начать.

– Вы и так неплохо выглядите, Тристрам, – сказала я, вручив клиенту несколько футболок из тонкого хлопка и кашемировый джемпер. – Но если мы внесем в вашу наружность небольшие коррективы, превратитесь просто в красавца. Примерьте эти вещи, и давайте на вас взглянем.

Приблизившаяся Габи уже смотрела в видоискатель, и Тристрам послушно скрылся за занавеской.

– Забавно: человек чего только не сделает, если думает, что его покажут по телику, – прошептала Габи, будто сама на месте Тристрама вела бы себя иначе. – На выходных я была в торговом центре «Брент-Кросс» – думала, что-нибудь куплю на распродажах, – и видела телевизионщиков… В чем дело?

– Ты сказала, больше не притронешься к своим кредиткам.

Габи переступила с ноги на ногу.

– Да, но… Понимаешь, в моих отношениях с кредитками вовек не разберешься. Примерно как в твоих с париком.

– Давай не будем о парике, ладно? – сдержанно произнесла я.

Пухлые губы моей подруги искривились в шаловливой улыбке.

– Только не разыгрывай Милочку передо мной, Мел, договорились? Девицы, с которыми я работаю бок о бок, гораздо круче и сволочнее тебя.

Вообще-то мы с Габи совершенно разные. Я, по ее словам, принцесса из шале, она – королева торговых центров в северной части Лондона. Однако с первого же моего дня в агентстве недвижимости «Дин и Дэниелс», когда Габи порвала юбку, изображая, как одна из тамошних секретарш, Кэролайн, забирается на свою «веспу», и я при помощи швейного наборчика, который всегда ношу в сумке, привела юбку в порядок, мы с Габи стали подругами не разлей вода. По-моему, отношения близких приятелей напоминают мобильные телефоны: точно объяснить, по каким законам они работают, невозможно, просто с удовольствием ими пользуешься, вот и все.

– Ш-ш-ш! – прошипела Габи, не успела я и рта раскрыть. – Полюбуйся!

Я повернулась к раздевалке и увидела на трубке, к которой крепилась занавеска, забракованные футболки. Очевидно, Тристрам решил минут пять покрутить одежды в руках и прикинуться, будто ему ничего не подошло. Ну, нет. От меня так просто не отделаешься!