Я больше не люблю тебя

Annotation

Тесс около сорока. У нее любящий и привлекательный муж, трое детей, уютный дом и интересная работа. Кажется, есть все…

Учеба, новые увлечения и перспективы удачной карьеры — не поставят ли они под угрозу тихое семейное счастье?

Эмоциональная и искренняя история.

Диана Эпплярд

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Постскриптум

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

Диана Эпплярд

Я больше не люблю тебя

Посвящается Россу

Джо, моему агенту, за постоянную спокойную поддержку и Линде, моему издателю, за энтузиазм, профессиональную помощь и веру. Большое спасибо Тесс и Хэролду, в прекрасном доме которых в Корнуолле я написала большую часть этого романа, и моему старому ретриверу Хэмишу за то, что заставлял меня совершать энергичные прогулки в ветреные дни. Спасибо также Джилл Крэмптон-Смит за ее поддержку и идеи и моей подруге Марджи за разрешение использовать ее имя, но не ее характер, эксперту по винам Киму Милну за советы и прежде всего моей семье — Россу за то, что без обид терпел мои долгие отъезды, моей матери Пэм за то, что она, как всегда, пришла на помощь, и моей Шарлотте, которая помогала видеть все в перспективе.

Пролог

Свернувшись клубочком рядом с Тэсс, Хэтти тихонько посапывала во сне. Малышка всегда чувствовала, когда Марка нет, и заползала в постель, стараясь не будить мать. И только вместе с лучами солнца, которые начинали пробиваться сквозь занавески, Тэсс вдруг ощущала на лице дыхание дочери. Рука Хэтти легко, будто бабочкино крыло, касалась плеча, и Тэсс просыпалась под шепот: «Уже утро?»

Для Хэтти это было самое надежное место в мире, и Тэсс, которой родители никогда не разрешали забираться к ним в кровать, ни за что на свете не прогнала бы ее. Вот и сегодня она повернулась и обняла дочку, улыбаясь в темноте. Это и есть мир в душе, подумала она, когда Хэтти дернула рукой в своем ярком детском сне о песке, море и воздушных змеях в голубом небе.

Мать и дочь проснулись одновременно. Глаза у Хэтти были круглые от изумления: они дома одни, без мальчиков, и Тэсс, наконец-то, принадлежит только ей.

— Пойдем купаться? — прошептала она.

Дом надо было освободить к десяти. Тэсс приподнялась на локте и посмотрела на часы. Еще только восьмой час, а солнечные лучи, пробиравшиеся в комнату сквозь тяжелые шторы, уже предвещали яркий день.

— Хорошо.

Хэтти радостно взвизгнула и выскочила из постели.

— Пойдем, пойдем! Вставай!

Голенькая и загорелая, как коричневый тюлень, дочь побежала в ванную. Тэсс подумала о том, каким совершенным, ладным и гибким было тело Хетти по сравнению с ее собственным. Всё, после каникул надо обязательно сесть на диету. А во всем виновата ее привычка фантазировать: в такие минуты она поглощает все подряд, не заботясь о последствиях. Почему-то мальчики постоянно жуют, будто жвачные животные, и на них это никак не отражается.

— Ты что, еще кофе пить будешь?

Хэтти стояла у подножия лестницы, с тревогой глядя наверх. Она никак не понимала, зачем взрослым вечно надо пить кофе и тратить на это столько времени, когда вокруг полно куда более интересных дел. Тэсс задержалась на покрытых циновкой ступенях, перекинула через руку купальные полотенца и улыбнулась.

— Ладно, сегодня не буду. Где твои сандалии?

Хэтти недоуменно огляделась. С обувью у нее были сложные отношения.

— А зачем?

— Там камни. А впрочем, ладно.

Чемоданы, упакованные еще вчера вечером, немым укором стояли у входной двери. Тэсс решительно отвела взгляд в другую сторону. У них было еще два часа! Два часа, словно взятые взаймы, прежде чем придется ехать домой и думать обо всех неприятных обязанностях, начиная со стирки и кончая банковским извещением, из которого наверняка станет ясно, что они не могли себе позволить эти каникулы и что они все глубже залезают в долги. Нет, об этом она подумает потом. У Марджи была любимая фразочка для подобных случаев. Она называла это «выпихивать тигров». Вещи, о которых думать не хотелось, следовало «выпихивать» обратно, в темные джунгли. Тэсс посмотрела на улыбающуюся мордашку дочери и «выпихнула тигров».

— Надень джемпер, — сказала она машинально.

Хэтти тяжело вздохнула. И почему родители вечно настаивают на джемперах и куртках? Она сама знает, когда холодно, а когда нет, но ей никто не верит. Хэтти больше всего на свете ненавидела, когда ей жарко. Даже больше, чем когда ей мыли голову, и шампунь попадал в глаза. И больше, чем постоянные напоминания пристегнуться в машине, и больше, чем капусту брокколи, есть которую было все равно, что жевать кусок дерева.

Тэсс натянула поверх купального костюма старый яхтсменский джемпер Марка. От него исходил его успокаивающий запах — слабый запах лосьона после бриться, сигаретного дыма и высохшей соленой воды. Потом она надела еще и шорты, на случай, если кто-нибудь попадется по дороге. Хотя это, конечно, вряд ли возможно, — все обитатели беленьких летних коттеджей, разбросанных по крошечному полуострову, уехали домой еще вчера. Лето кончалось, а с ним и сезон влажных полотенец и пляжных шлепанцев, тающего мороженого и свежих крабов, купленных с лотка в Полперро. Конец бесцельным утренним прогулкам по магазинам в Фоуи, когда делаешь покупки просто так, ради удовольствия, а не по необходимости. Книги, пара сережек, маленькая акварель в рамке, чтобы потом повесить возле телефона и вспоминать лето каждый раз, глядя на нее. Конец особому летнему возбужденному состоянию, когда все вокруг доставляет удовольствие.

— Ладно, не надо джемпер, — смилостивилась она.

Все равно вещи Хетти уже упакованы, и только футболка, джинсы, носки и туфли аккуратно лежат на краю постели. Марк говорил, что привычка Тэсс постоянно наводить порядок и складывать все аккуратными стопками — это навязчивая идея, которая ясно показывает, что ее подавляли в детстве. Он любил поддразнивать ее этим, показывая, как по-разному они воспитаны. Тэсс обычно отвечала, что манера Марка оставлять свои вещи где попало, это не столько выражение чувства свободы, сколько обыкновенные мужские лень и упрямство.

Она открыла дверь, заметив, что у подставки для шляп все еще стоит крикетная бита Джейка — очевидно, Тэсс ее не заметила, когда прошлым вечером последний раз проверяла, не оставила ли чего.

Несмотря на раннее утро, солнце уже сияло, и на мгновение Тэсс замерла на пороге, подставив лицо теплым лучам. В такой день невозможно возвращаться в Лондон, он просто создан для ленивого отдыха.

Хэтти бежала впереди, и босые ноги ей нисколько не мешали. За последние две недели она почти не носила обуви, так что подошвы у нее огрубели.

Тропинка вела к морю мимо норманнской каменной церкви и кладбища, полного загадочных и трагических историй. Многие могильные камни, треснувшие, покосившиеся и покрытые мхом, рассказывали об умерших в младенчестве детях, часто по двое-трое в одной и той же семье. Однажды утром, когда Марк с мальчиками ушли заниматься серфингом, они с Хэтти забрели сюда. Имена на могилах так взволновали ее, будто это были старые друзья, чью смерть она когда-то оплакивала. Хэтти, лишенная почтения к смерти, прыгала через обвалившиеся могильные камни, а потом потихоньку набрала цветов с разных могил, чтобы сделать букет для матери. Тэсс взяла букет с опаской, не желая обидеть дочь, но боясь, как бы местные жители их не обвинили в акте вандализма.