Черное племя. Война (СИ)

- Я все равно это сделаю. Я решил.

- И разобьешь нам с папой сердце.

- Уже разбил. - Альфа снова смотрел куда-то в сторону. Тогда Феофил притянул сына к себе и аккуратно приобнял, стараясь не делать больно. Аскольд продолжал. - Я плохой сын, ты и сам это знаешь.

- Ты прекрасный сын. Ты мой сын. И лучше тебя никого не может быть.

- Может. - Оборотень странно усмехнулся. - Я знаю, что у папочки беременность. Вы скрываете, но я догадался.

- Откуда ты знаешь? - Феофил уставился на Аскольда. Он догадывался о беременности Энджи, но до последнего не верил, что это может быть правдой. Все-таки столько лет они не могли иметь детей…

- Запах сменился, слабость, свойственная первой поздней беременности, потеря магических способностей. Я же не идиот… - Альфа искусственно рассмеялся, заметив, что отец от его слов заметно побледнел. - Так что скоро у вас будет волчонок.

- Боги позволят, будет. Только причем тут это?

- А притом. Я что, не знаю, кто я на самом деле? Вы с папочкой благородные люди, но меня родили не вы. Мой настоящий отец был подонком, забившем до смерти беременного мужа. Вы меня зачем-то спасли и взяли на воспитание, хотя знали, что яблоко от яблони… Потому что не могли своего родить! Взяли выродка. Но теперь у папочки будет волчонок, а я вернусь на свое законное место. - Аскольд немного помолчал и добавил. - В могилу.

- Что ты говоришь такое? - Феофил не хотел верить своим ушам. - Мы что, были для тебя плохими родителями? Что мы сделали не так?

- Да все вы так делали, только не тому. - Аскольд оскалился, пытаясь выдавить из себя подобие смеха. - Вы ошиблись, не того взяли. Вы вырастили насильника, опущенца и самоубийцу! Подонка, как мой настоящий отец! Что ты на меня так смотришь?! Вы с папочкой симпатичные, а я страшный, я урод и сын урода. А ты не переживай, когда я сдохну, никто плохого тебе ничего не скажет, наоборот, посочувствуют, что благородным оборотням досталось такое дерьмо как я! Вы хотели заполнить пустоту, удовлетворить инстинкт, поэтому меня и спасли. Но вы знали, и все знали, что я не настоящий ваш сын!

Слушая Аскольда, Феофил почувствовал такой прилив злости и обиды, какого с ним не случалось уже много лет. Лекарь в бешенстве кинул альфу на землю и сжал ему горло.

- Сволочь! Чего тебе не хватало? Неужели мы тебя не любили? Хоть раз мы тебе сказали, что ты не родной нам? - Видя, что Аскольд начал задыхаться, Феофил убрал руку и поднялся. Оборотень разразился кашлем.

Лекарь стоял, не шевелясь, ссутулившийся, постаревший, опустошенный. Затем вдруг резко повернулся, присел на корточки и распутал ремни, которыми был связан Аскольд. Альфа удивленно посмотрел на родителя, не слишком понимая, что тот хочет сделать. Освободившись от пут, волк сел на колени, обмотавшись покрывалом, и тут перед ним со звоном упал отцовский кинжал.

- Что… Что это? - Акольд поднял глаза на бледного Феофила. Рот лекаря был странно перекошен.

- Кинжал.

- Ты что? Ты хочешь… - Альфа был поражен таким поворотом событий. По спине пробежал неприятный холодок. Не то чтобы он прямо так передумал умирать, но тот факт, что отец тебя благословляет на самоубийство, заставил сердце болезненно сжаться. Продолжать свою браваду больше не хотелось.

- Давай, самоубивайся. Начинай. - Феофил кусал губы, чувствуя, что с трудом сдерживается, чтобы не заплакать, но усилием воли он загнал свои эмоции вглубь и посмотрел на растерянного Аскольда. Тот не сводил глаз с кинжала.

- Сейчас? Вот так? - Альфа поднял голову и уставился на отца, шокированный, что еще минуту назад тот его уговаривал не кончать с собой, а теперь, наоборот, настаивает. Даже дал оружие для этого.

- Вот так. - Глухо произнес Феофил.

- Но ты же меня до этого просил не делать это. - Аскольд не скрывал удивления. Он смотрел в лицо родителю, оцепенев от страха. От страха быть отвергнутым.

- Но я же до этого не знал, что ты мне не сын. А ты объяснил. Теперь я спокоен. Тем более, что у меня еще будут дети. - В голосе Феофила была боль и горечь, что резануло слух Аскольду. Альфа замотал головой.

- Но ты же меня воспитал… Отец…

- Я тебе не отец! У тебя отец был этот, как его… Да бог с ним, никто и не помнит, как его звали. Который убийца. Он твой отец. Так что не смей называть меня отцом! Ты выродок, а я нет.

- Я… - Аскольд замотал головой, затем попытался подняться и подойти к Феофилу, но тот отвесил сыну пощечину, отчего оборотень свалился на землю.

- Не подходи ко мне!

- Но ты же так не думаешь, не думаешь!

- Ты почти покойник, мне не о чем с тобой разговаривать. - Голос Феофила был металлический и холодный. - Перестань ломаться! Хотел самоубиться, иди и кончай с собой! Ты отказался от меня, я отказываюсь от тебя. Ты прав, я зря тебя взял на воспитание. Ты как сын не получился. Иди и убивайся.

Аскольд вцепился зубами себе в сжатую в кулак руку и утробно застонал. Он не мог даже мысли допустить, что Феофил способен его оттолкнуть. Альфа видел, что лекарь делал это от жгучей обиды, которую неблагодарный сын мог бы и не наносить. Мысль о самоубийстве ушла куда-то на второй план.

- Отец…

- Не называй меня так. - Прорычал Феофил, но тут Аскольд обхватил волка за ноги и уткнулся лицом ему в колени.

- Прости меня, я такой дурак.

Лекарь стоял, не шелохнувшись. Его душа разрывалась от боли, но альфа скорее готов был умереть, нежели показать, насколько он в отчаянии.

- Что ты от меня хочешь?

- Прости! Я твой сын, я не то говорил, это глупости. - Аскольд крупно дрожал. Он уже жалел о своих словах, а еще больше он жалел отца. Только теперь ему стало понятно, как сильно он обидел Феофила. - Не отказывайся от меня. Я ведь твой сын, ты же меня воспитывал, ты же всегда любил меня…

- Только теперь моя любовь тебе даром не нужна, плевал ты на нее.

- Нужна! Меня больше никто не любит, только ты и папочка! А я, я вас опозорил, мне так жаль… Мне хотелось смыть свой позор кровью.

- А ты подумал о нас? Подумал, что ты - смысл нашей жизни?!

Аскольд поднял бледное лицо.

- Но я сделал так много ошибок.

- Многие делают ошибки. Покажи хоть одного оборотня, кто их не совершал!

- Но меня прилюдно изнасиловали, и все это видели. Как же я теперь на улицу выйду?

- На своих двоих и выйдешь!

- Так ведь надо мной смеяться будут, презирать. - Аскольд кусал губы, боясь, что еще, чего доброго расплачется.

- Будь альфой, а не навозной лепешкой! Поднял голову и пошел! Видя, что ты сильный, от тебя рано или поздно отстанут.

- Мне так плохо.

- А мне хорошо, да? Почему вы все только о себе думаете? Я разве железный?

Аскольд горестно вздохнул и произнес.

- Отец, прости меня. Я больше тебя не подведу. Я буду сильным.

Феофил несколько секунд молчал и строго смотрел в лицо своему сыну, затем кивнул и произнес.

- Хорошо. Давай, показывай, где ты там себе чего нарезал, умник?

К рассвету Феофил обработал все новые раны Аскольда, уложил сына спать, а сам отправился к Энджи. Однако, не дойдя до шатра мужа, лекарь свернул с тропинки в сторону, дошел до ближайшего леса и, убедившись, что рядом никого нет, сел и разрыдался. Прокручивая в голове разговор с сыном, альфа плакал, виня себя за все что произошло с Аскольдом. Если бы Феофил мог взять на себя все беды сына, он бы это сделал не раздумывая. Но никто не мог помочь Аскольду, и от этого лекарю было еще больнее.

========== Глава 99. Первые проблемы ==========

Стену, разделяющую племя на две части, сторонники Роджера строили с особым энтузиазмом. Молотки и топоры не утихали ни на минуту. Даже Герольд до конца не мог понять, почему это сооружение так нужно оборотням. Он лишь наблюдал за строительством и иногда заглядывал через забор, рассчитывая увидеть что-нибудь интересное у соседей. Однако, стоило ему проявить любопытство, как мрачные сторонники Арена, увидев колдуна, сразу же хватались за мечи и Герольд, не желая рисковать, отходил в сторону. Не понимали необходимость стены и Кайлин с Феофилом, которые в течение нескольких дней наблюдали, как стараются соотечественники.