Между двумя ударами сердца (СИ)

Данзо не дал ему этого шанса. Хокаге не дала. Кушина… Минато… А главное – шанса не дал сам Наруто. Если бы он отнёсся с пониманием к Саске, расстроенному из-за выбора всегда выглядящего идеальным брата, он бы не помчался сломя голову под колёса трейлера…

Итачи дёрнулся и промахнулся. Удар настиг его в прыжке. Он не успел парировать его, не успел защититься, не успел сбежать. Машинально, впервые в схватке, выскочил мангеке, погружая полигон в алые цвета, в которых Кушина выглядела стократ чётче. Она стала маленькой, просматривалась, как одинокое деревце посреди заснеженной пустыни. Она была настолько одинокой, что Итачи потянулся к её фигурке и тронул. Кушина отреагировала не так, как делала это до сих пор. Итачи держал её и не знал, как поступить. Помнил, что бить на поражение нельзя. Он бы мог сотворить что угодно. Мангеке позволял осваивать территории, не подвластные другим. Впервые его власть затуманила Итачи голову. Он щёлкнул пальцами, не рассчитал удара за неимением практики и швырнул пленницу в реальность.

А потом вылетел вслед за ней. Свет снова долбил по мозгу, алые тона разрывались в клочья, а впереди уже не стояла беспомощная Кушина. Она исчезла с обзора. Итачи резко оглянулся в тщетных поисках, снова меняя обычный шаринган на мангеке. Он уже знал, что сможет проконтролировать атаку.

По периметру носились вороны, обшаривая каждый участок полигона. Тревога охватила Итачи сильнее. Кушина предпринимала одну из своих сильнейших техник, множество раз тренируемых на практике. И вряд ли она снова так легко позволит поймать себя. Придётся хитростью загонять в угол или брать силой. Наконец-то начиналась кульминация боя, заставляющая сердце Итачи биться с сумасшедшей скоростью. Ответственность перед близкими в противовес к стремлению одержать победу.

И снова он не заметил скользящего приближения. Кушина сама превратилась в монстра, полыхала глазами, будто черпала силу в девятихвостом. Итачи ударил самой простой клановой техникой – огнём, чтобы выиграть секунду. Его техника столкнулась с другой. Итачи почувствовал напор и машинально усилил поток. А потом Катон разорвало. Из его центра выскочил противник, уже в прыжке метя новым приёмом в стоящего столбиком Итачи.

Кушина атаковала иссохшееся полено, тут же разлетевшееся щепками. Вороны вовремя предупредили о наступлении, но удар Итачи получил с другой стороны. Он успел только скользнуть краешком мангеке по приближающемуся клону, выглядящему как настоящий шиноби. Клон исчез, атакованный в лоб. Настоящий сюрприз ждал позади. Итачи знал это, успел просчитать, уже начал понимать технику ведения боя Узумаки Кушины. Ускоренное восприятие шарингана позволило использовать одно и то же время для защиты, анализа и планирования. Тройной поток времени – то, чего не было у его противника. Но молниеносное мышление ещё не гарантирует ускорения физического действия. Всё подчиняется одним и тем же земным законам.

Его ударило спиной о стену. Лампы вспыхнули ещё ярче. Итачи не мог избавиться от рефлекторных слёз. Он не позволил себе согнуться в уголочке и застонать. Выпрямился и тут же был атакован. Как Кушина и обещала, она не дала ему ни единого шанса. Оставалось найти брешь в её обороне, чтобы вырваться из ловушки, где его, фактически, могли просто забить до смерти. Он потерял шанс поймать противника в Гендзюцу. Кушина и сама не гнушалась техниками его класса. Слабее без шарингана, но достаточно, чтобы уметь им противостоять. Цукиёми просто застало её врасплох. Она не подозревала, что Итачи это умеет. И наверняка разработает тактику, чтобы его избегать.

Она не позволила заглядывать себе в глаза и пользовалась слабостями противника, которые изучила за несколько лет в наблюдениях за детскими сражениями. Сила и умение меняются. Стиль – нет. Кушина знала стиль Итачи. А Итачи её – только поверхностно. Оставался единственный шанс – испробовать другую технику мангеке, которую он изучал только в теории. Узумаки Кушина обладала достаточным умением, чтобы не позволить себя убить. Терпеть боль она привыкла точно так же, как и любой шиноби.

Итачи снова сменил шаринган на мангеке, уже целенаправленно. Пора использовать контролируемые атаки.

- Хватит! – громкий голос со стороны. Итачи рухнул на колени, мгновенно подобрал одну ногу под корпус, готовый вскочить и биться дальше. Кушина не напала. Тогда он повернул голову на звук. Там стояли два силуэта. Смутные и незнакомые, без черт лица. Только знакомое звучание голоса заставило присмотреться тщательнее.

- Ты решила убить его? Кушина, ради бога, что ты делаешь! – это был Минато. Он нажал тумблер – и свет утратил интенсивность. Стало легче. Казалось, даже дыхание освободилось. И появилась возможность рассмотреть прибывших.

Минато, безостановочно хмурившийся, и Наруто, стоящий на шаг позади, закусывающий губу до крови и не замечающий бегущих по подбородку и шее струек. Его глаза чуть ли не полыхали, он всем своим видом рвался вперёд. И его надёжно удерживала рука отца, уперевшаяся всей раскрытой ладонью ему в грудь.

========== -16- ==========

Наруто лежал на полу, наполовину раздетый, свернувшись калачиком и зябко обхватывая согнутые ноги. Лбом уткнулся в колени. Только воздух, нагретый теплом человеческого тела, был тёплым. Наруто ничего не трогал после возвращения. Вообще не заметил никаких перемен. Мама ничего не меняла. Только пыли не было, словно каждый день ходила с пушистой палочкой и обмахивала всё досконально вплоть до стен. Наруто не прикоснулся к кровати. Сразу же получил свободу, едва переступил порог дома. Никто не упоминал об аварии, никто не дёргал поминутно. Его просто оставили одного. Но Наруто знал, что следят. Стоило только порог входной двери переступить или высунуться далеко в окно. Он знал все приёмы клана Узумаки. Откуда-то знал и представлял в деталях. Наверно, лис не сумел удержать в себе. Слияние сознаний играло и на руку Наруто тоже. Совсем немного. Казалось, выгоду извлекает только демон.

Кровать осталась застеленной. Наруто не позвали к ужину, не заглянули в комнату, чтобы посмотреть, как он устроился. Он ждал хоть какой-нибудь реакции и не дождался. Потом, лёжа головой на столе, понял, что ему самому так было легче. Привыкание, будто он не был дома тысячу лет. Он не хотел сбегать. Он хотел, чтобы как раньше, чтобы мама заглядывала по утрам и с боем поднимала с постели, когда он отказывался вставать.

Когда глубокой ночью понял, что засыпает, снова не вспомнил о кровати, не тронул даже покрывала. Стащил всю верхнюю часть одежды и лёг на полу. Сперва вытянулся и долго смотрел в потолок. Глаза слипались, но уснуть он всё равно не мог. Не помнил, как забылся, только очнулся уже утром, от проникающего холода. Болели раны, болело внутри, болели свежие царапины после боя с Итачи в его комнате. Страшно становилось. Наруто в один момент хотел его задушить, увидеть его затуманивающиеся глаза и почувствовать, как его тело непроизвольно дёргается в предсмертной агонии. И Наруто понимал, что это было не его желание, но в тот момент чувствовал его как своё. Верил, что всегда таким был.

Он замёрз, вытащил нос из коленей и огляделся. Увидел только ножку стола, ощутил спиной касание тюлевой занавески. Окно было открыто настежь, запуская раннюю свежесть.

В следующую секунду дверь открылась. Наконец-то родители вспомнили о его существовании. Наруто ощутил потребность пожаловаться, даже заплакать, как в детстве, когда Саске отнимал его любимую игрушку. А Итачи просто смотрел и обычно не встревал. От этого становилось вдвойне обидно, и Наруто научился бороться за своё.

Наруто приподнял голову, потом сам выпрямился, сел, не помышляя подниматься с пола, спиной в стену упёрся, почувствовал, как натянулась занавеска. Перед ним опустился на корточки папа.

- Всю ночь на полу спал? – сочувственно поинтересовался Минато.

Наруто от его приветливости чуть не ринулся защищаться. Виноватым себя почувствовал. Папа никогда бы не захотел вызвать в сыне этого чувства без причины, поэтому Наруто сдержался и ответил то, что крылось глубоко внутри. То, что Наруто подсознательно понял: