Семь кругов Ада (СИ)

Пулей слетев с кровати, он уставился на меня диким взглядом, будто бы только теперь осознавая, что он все это время делал.

— Вот, блять! — взбешённо выругался он, брезгливо вытирая рот рукой.

— На себя посмотри, — фыркнул я, старательно изображая само спокойствие, пусть на самом деле меня и колотило. Не знаю уж, увидел сэмпай, как я нервничаю, или был слишком поглощён собственными переживаниями. Только Зуо больше ничего не сказал. Он молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Ты вылетаешь из комнаты, как ошпаренный, и не сбавляя скорости вламываешься на кухню. Ян, что в это самое время варит себе кофе, проводит тебя меланхоличным взглядом, на мгновение оставляя кофе без внимания, медленно проходит к своей комнате, заглядывает внутрь, а затем возвращается на кухню с немым укором во взгляде. Ты, стараясь игнорировать друга, увлеченно бьешься затылком о дверцу холодильника.

— Технику мою не ломай, — фыркает Ян, разливая кофе из турки в две чашки. В ответ бросаешь на него полный злобы взгляд, но на шатена он, как обычно, впечатления не производит.

— И голову свою пожалей. Ты у нас и без того стукнутый, — доброжелательно улыбается парень, усаживаясь неподалеку от тебя и протягивая кофе.

— Заткнись, а? — выдыхаешь ты устало, забирая кофе из рук друга и делая один небольшой глоток.

— Значит вляпался-таки? — констатирует факт Ян.

— Нет.

— Влюбился в него по самые яйки.

— Нет, говорю.

— Втрескался, аж яйца трещат.

— Оставь в покое мои яйца.

— Я-то оставлю, а вот он — едва ли.

— Я же говорю…

— Зуо, очнись. Ты ж втюрился в него, — настаивает Ян и ты понимаешь, что спорить с ним и дальше бесполезно.

— Хорошо, — сдаешься ты. — Предположим, он нравится мне. Самую малость.

— Если бы он лишь «нравился» тебе, да еще и «самую малость», в моей почке бы уже торчал нож, — справедливо замечает Ян.

— Окей, в таком случае я пока не знаю, как именно к нему отношусь.

— Прямо и не знаешь?

— Не знаю.

— Точно?

— Точно.

— А если подумать?

— А если отъебаться? — вспыхиваешь ты и в сердцах ударяешь по стене. Старая кирпичная кладка тут же украшается толстыми трещинами, что разбегаются от места встречи кирпича с твоим кулаком.

— Кухню мою не ломай! Она ни в чем не виновата, — недовольно бормочет Ян, вытаскивая из кармана джинсов мятую пачку сигарет, выуживая никотиновую палочку и закуривая. Правда через пару затяжек сигарета в руках Яна ломается, и шатен, чертыхаясь, отправляет ее в ведро и берется за новую.

— Никогда бы не подумал, что доживу до момента, когда ты влюбишься, — продолжает он сыпать соль на рану. — Может он тебя чем-нибудь траванул? Накачал или типа того?

— Нет.

— Какая категоричность. Значит, ты влюбился в неприметную малолетку совершенно осознанно? Тебе самому-то это странным не кажется? Что ты в нем нашел? — недоуменно восклицает Ян.

— Не знаю.

— Не знаю, не знаю… Задрал ты своим незнанием. Что же, скажи на милость, ты знаешь, а?

— Я знаю, что если ты не прекратишь меня бесить, твой левый глаз я выковыряю вон той ложкой, — огрызаешься ты, кивая на башню из грязной посуды, возвышающейся над раковиной.

— Только не ей! Она моя любимая! — наигранно пугается шатен. — Разве влюбленный не должен становиться добрее ко всему, что его окружает?

— Я не влюбился!

— Хорошо, как ты называешь свое отношение к этому парнишке у себя в голове?

— Физическим влечением. Вполне естественная реакция молодого организма на… на другой молодой организм, — фырчишь ты, предугадывая реакцию Яна. Друг смотрит на тебя, как на дебила.

— Обычно физическое влечение возникает к молодому организму, отличающемуся физической красотой. Извини, но твое недоразумение явно не подходит под каноны красоты.

— Красота — понятие неоднозначное.

— Очень даже однозначное, Зуо! Парнишка, мягко говоря, не красавчик, а ты…

— Слушай, еще одно слово, и я… — шипишь ты, впиваясь пальцами в холодильник друга и оставляя на поверхности его двери глубокие царапины.

— Молчу-молчу. Чего только не сделаешь ради блага любимой техники, — ухмыляется Ян, сладко затягиваясь. Наблюдая за его действиями, ты машинально вытаскиваешь свои сигареты и закуриваешь вслед за шатеном.

— Ладно, кроме шуток. Ты интересовался им еще до знакомства, так что подобное стечение обстоятельств более чем логично.

— Меня лишь интересовали его способности.

— А теперь интересует что-то еще?

— Не уверен. Видимо.

— И как ты пришел к этому выводу, золотце моё?

— Очень просто… — ты задираешь рубашку, края которой все это время прикрывали ширинку, и демонстрируешь уже некоторое время мучающий тебя стояк.

— Вот это нихуй… — присвистывает Ян. — Хорошо он тебя зацепил.

— Вот только что мне теперь делать?

— В смысле, что? Не дури, подрочи, — провозглашает Ян с таким видом, будто зачитывает рекламный слоган. Ты невольно морщишься.

— Обойдусь.

— Что, не любитель одинокого рукоблудства? Господи, и что только не сделаешь для друга, — заявляет Ян, демонстративно закатывая рукава и начиная разминать запястья.

— Ты издеваешься? — ощетиниваешься ты.

— А ты что желаешь сразу минет? Бля, ну хуй знает, я, конечно, не особо парюсь по поводу всей этой хренатени с сексом по дружбе, но все-таки люблю Глоу и…

— Ян, мне не нужна твоя помощь! — злишься ты.

— Да, тебе нужна Его помощь, но попросить стесняешься, — усмехается шатен. Чувствуя неимоверное желание придушить Яна здесь и сейчас, ты вскакиваешь на ноги и морщишься от непередаваемых ощущений ниже пояса.

— И нечего так беситься. Он же прется по тебе хлеще, чем одинокие бабушки по жирным котикам! Поэтому если ты попросишь его немного помочь тебе, он наверняка не откажет!

— Ян, иди на хуй!

— Попроси его!

— Ни за что!

— Но почему?!

— Я… С ним? Никогда! Ни за какие деньги! Не бывать этому!

— Что за баран, — вздыхает Ян, будто бы примиряясь с твоей позицией. Уверенный, что разговор закончен, ты открываешь покалеченный тобой холодильник и роешься в морозилке.

— Что ищешь? — меланхолично интересуется Ян.

— Лёд.

— Нахуй?

— Охладиться.

— Не поможет.

— Вот и проверю.

— Чего мелочиться, сгуляй сразу на стерилизацию. Ни что так не помогает от стояка, как импотенция.

— Ян, отъебись.

— А вот не отъебусь! Не отъебусь, слышишь?! Нельзя молодому Мужскому организму испытывать долгое воздержание из-за личных заморочек. Сейчас же пошел в туалет и подрочил, как любой уважающий себя мужик! — зло выдохнул Ян, яростно тыкая в сторону двери в уборную.

— Хм… Хорошо, — неуверенно соглашаешься ты, взирая на кусок льда у себя в руке и признавая, что идея действительно далека от гениальной.

— Ну, слава тебе Господи, уломал Шаркиса на подрочить. Аллилуйя, йопта, — воздевает Ян руки к потолку. Ты же, тихо рыча, проходишь в туалет, плотно запираешь за собой дверь и упираешься лбом в холодную поверхность.

«И что я только делаю?!» — мысленно вопишь ты, не веря, что действительно согласился на это. Наталкиваешься взглядом на топорщащуюся ширинку и непроизвольно тяжело вздыхаешь. Нет, Ян прав. Ходить в подобном состоянии — удовольствие сомнительное, а пытаться преодолеть такую бурную эрекцию равносильно древним пыткам. Вот только что делать тому, кто Никогда не дрочил? После подарка отца в твои тринадцать, что-то внутри тебя сломалось. Секс с того дня воспринимался тобой, как нечто гадкое, но, периодами, неотвратимое. Желание наплывало редко, лишь после хорошей драки или чего-то не менее возбуждающего. Но каждый раз в твоей жизни оказывалась парочка девушек, а то и дамочек, которые были не прочь утолить твою внезапную потребность.

Проще говоря, в этот данный момент у тебя впервые стоит на конкретного человека. И впервые по близости не наблюдается ни одной добросердечной дамочки. В последние полгода ты вообще особой популярностью у женщин не пользуешься. Слишком много слухов, слишком много тревожных новостей, причиной коих являешься ты, ты, и никто кроме тебя. Связываться с тобой опасно. Об этом знает и самая дешевая проститутка.