Арес (СИ)

- Отчего ты так груб со всеми? Работаешь по ночам, днём спишь? От кого ты прячешься?

- А ты не догадываешься? – спросил Лиферс, прожигая омегу взглядом. – Скоро решат мою судьбу, Билл. Через два дня совет скажет, уйду я отсюда или они готовы дать отпор Зевсу. Что-то мне подсказывает, что все предпочтут избавиться от непокрытого альфы, раз ненормальный сын генерала соседней оккупации положил на него глаз...

- Он красивый? – спросил Билл, садясь на пол.

- Кто? – не понял Том, сведя вместе брови.

- Джон. Я нигде кроме Диониса не был. Говорят, что он красивый.

- Не знаю. Мне на него было параллельно, - альфа отхлебнул немного травяного чая, по привычке скривившись. Травы в Аресе примерзкие. – Для омеги он слишком стервозный. И все более или менее симпатичные альфы должны быть его. Таков там закон. А папаня не может ничего сделать, идиот. Поэтому я сбежал, а Брук решил не бросать меня.

- Я не понимаю... – Билл нахмурился.

- Ты знаешь, как поступают сейчас с непокрытыми альфами? – спросил Томас. Брюнет отрицательно покачал головой. – Это же редкость. Альфы либо с семьями уже, либо покрыты давно. Спеси мало. А непокрытый альфа ценится, так как он девственен по своей сути, - сказал Лиферс без смущения. – Это значит, что в свой гон он будет трахаться так отчаянно, как в последний раз, принесёт омеге столько удовольствия, что тот может сдохнуть от его силы. И таких альф очень мало, особенно зрелых. Каждый омега хотел бы себе такого, но так было раньше, когда оба партнёра непокрыты. Вот и Джон увидел во мне конфету, решив испытать на себе эти ощущения. Я для него как редкая побрякушка, которая должна достаться только ему.

- У меня никогда не было непокрытого альфы, можно только догадываться, каково это, - задумчиво протянул брюнет.

Томас хмыкнул, не решаясь смущать парня ещё сильнее, потому что он от собственной реплики зарделся. Лиферс продолжил говорить.

- Если бы я, предположим, - начал Том, ковыряясь в картах, - остался бы на Афродите, меня бы продали.

- Нет! – возмущённо.

- Да. Вполне. Омег там было больше, в совете, в основном, одни омеги. Меня бы на ежегодный праздник поставили как лот на аукционе, и кто предложит больше, тот выиграл.

- Чем же они могли купить тебя?

- Золотом, тканями редкими, у кого что припасено. Но вовремя на Афродиту Волна накатила.

- Поэтому ты и в армию не пошёл? – задал Билл очередной вопрос.

- Ты странно любопытен. То шарахался от меня, то сейчас вдруг интересуешься, - заметил Лиферс, ухмыляясь.

- Сперва я думал, что ты опасен. А потом вот узнал, ну, более или менее. И мне за Саула боязно было. Ты же был незнакомым альфой, от тебя можно было ожидать чего угодно.

- И то верно. Да, - решил продолжить тот, - в армию я поэтому и не пошёл. Так как устав, всё по закону. Либо покрытый с семьёй, либо пиши расписку, что гон свой в одиночестве проводить будешь, ну или шлюх каких позовёшь. Непокрытых не брали.

- Почему? Чушь какая-то!

- А ты прикинь, - Том уже встал и стал рыться на столе в поисках чего-то, - омеги там были только мужья служивших. Они приходят и в течку, когда им помощь нужна. На всю часть разнесётся запах, и плевать тебе на метку, если ты непокрытый, и это твой первый гон. Тут любая омега сойдёт, по сути. Да альфы тебе глотку раскусят, если ты приблизишься к чужой омеге. Поэтому и нельзя.

- Почему же ты не покрылся один раз, а потом пошёл бы на службу?

- А ты бы лёг под первого встречного альфу? – спросил Том, внимательно смотря на брюнета.

Тот сглотнул, покраснев.

- Ладно, я к Саулу пойду, поздно уже.

- Спокойной ночи, - пожелал ему Том.

- А тебе спокойного дежурства.

Билл сразу побежал к лестнице.

Утром он принёс ему завтрак, когда кухня только-только работать начала. Том спросил, отчего тот проявляет такое внимание и заботу, на что омега лишь плечами пожал, мол, жалко его, он теперь в Аресе как изгой, чья судьба не решена, поэтому ещё один друг ему не помешает. Том устало кивнул в благодарность. А зайдя в комнату, он увидел Брука с Сели, которые спали в обнимку. Омегой тут пахло страсть как, не уснёшь. Поэтому Том взял нужные ему шмотки, решив пойти сперва в купальню, а потом к Гео. Тот всё равно на дежурство выходил, ему не жалко дать другу поспать на собственной койке. В купальнях никого не было, поэтому можно было расслабиться. Может быть, это один из последних его разов. Через пятнадцать минут, когда Том почти задремал в лохани, послышались звуки поцелуев.

- Вдруг нас кто-то увидит?

- И что? – вкрадчивый шепот.

- Не знаю, на твою репутацию это никак не повлияет?

- Прекрати!

Том улыбнулся, узнав голоса. Давно пора. Это были капитан и Йонг. Кореец начал задыхаться, видимо, капитан его прижал к стене и мял ягодицы.

- Пойдём в озеро. Там нас точно никто не увидит в это время.

Помимо лоханей в купальнях было так называемое озеро. Просто яма с водой, где могли плескаться дети, плавать и играть. Альфа с бетой явно раздевались, а потом послышался всплеск и смех. Том вылез из лохани, опрокинул её, чтобы никто не мылся в грязной воде, но заполнять её не спешил, решив оставить пустой, чтобы не светиться. Георга он нашёл на патруле. Друг сказал, что всё спокойно, даже ряби нет. Позволил отоспаться у себя, сказав, что скоро они будут приглашены на свадьбу: между Бруком и Сели чувствовалась химия.

Вечером, когда Том заступил на службу, ужин ему вновь принёс Билл. На этот раз он сел по-турецки и смотрел на бескрайнее море.

- Где твой муж? – не выдержал тишины Томас, от цитруса он начал уже задыхаться.

- Не знаю. Он жив, это точно, метка ведь цела. Мы встретились в Дионисе, - сказал Билл, закусив губу, - не могу сказать, что любил его, как он того заслуживал. Просто был тем альфой, кто мог защитить. А потом я забеременел, и как-то стало плевать на свои несбывшиеся мечты. Во время бунта он посадил меня в шлюпку с другими беременными омегами и пустил дрейфовать. Нашёл нас Георг с ребятами. Я остался здесь, а потом родился Саул.

- Это в честь отца?

- Да. Его тоже зовут Саул. Решил оставить память, потому что с неделю думал, что он умер.

- Поверь, твоя метка как кровоточащая рана для меня. Она гноится и болит, - пауза. - Ты дождёшься его.

- Я надеюсь.

Билл встал и вышел, ничего больше не сказав.