Cadmea victoria (СИ)

- Что? Нет, конечно нет, - Грэм набирает полную грудь воздуха. - Я немного отвык.

“К хорошему быстро привыкаешь, - мелькает непрошеная мысль. А следом за ней приходит еще одна: - Хорошее имеет тенденцию быстро заканчиваться. И хорошо, если не насовсем”.

*

- Как день?

- Нормально. Почти как обычно, - Уилл откладывает документы подальше, жестом подзывая пса, взлохмачивает шерсть на загривке, прижимая телефон плечом к уху.

- Почти? - от Ганнибала бесполезно что-то скрывать. Уилл вздыхает, виновато жмурясь. - Ты взялся за очередное дело, - Лектер не спрашивает, он утверждает.

- Не за очередное, а за основное, - пытается отвертеться Уильям. - Снова. Легкие и почка… Как мне это… - Грэм замолкает, устало глядя на жизнерадостного пса. - Как у вас?

Лектер молчит пару мгновений, но все-таки соглашается перевести разговор на другую тему.

- Все предсказуемо. Послушал доклады коллег, сам выступил. Ничего особо интересного, можно было бы прочесть об этом в следующем номере “Американской психиатрии”.

Молчание кажется особо тягостным, когда не видишь того, кто молчит. Уилл закрывает глаза, с трудом выговаривая непривычные слова:

- Я скучаю… - молчание приобретает немного беспокойную, напряженную окраску, но Уилл не собирается ждать ответа, не нужен он ему. - Наверное, стоит выпить снотворного сегодня. Кажется, ночь будет не особо спокойной.

- Хочешь поговорить? - профессиональное участие смешивается с вполне искренним беспокойством.

- А вы часто проводите сеансы по телефону, доктор? - Уилл улыбается.

- Сегодня провел один, - Лектер наверняка безразлично пожимает плечами. Грэм смеется.

- Нет, доктор, сегодня не нужно. Вот когда вы приедете и я обрушу на вас лавину собственного безумия, тогда и поговорим.

- Надеюсь, ты все-таки не зайдешь так далеко, - Ганнибал, кажется, не улыбается.

- Я же пошутил, - Уилл растерян.

- Я знаю, - Лектер немного самодовольно растягивает гласные. - Но в каждой шутке есть только доля шутки. Не забудь включить будильник.

Уилл выпивает предельную дозу успокоительного и, положив руку на теплую спину Виндзора, засыпает в гостиной.

Наутро от неудобной позы будет ломить все тело.

========== То, что приводит в ужас ==========

Уильям просыпается в холодном поту от того, что Виндзор, возмущенный слишком сильно вцепившимися в его шерсть пальцами, взвизгнул на весь дом, спрыгивая с узкого дивана.

Грэм перекатывается на живот, приподнимаясь на локтях и долго, невидяще смотрит в темноту, пытаясь сообразить, где он вообще находится. Пес обиженно поскуливает на полу, это как-то успокаивает. Уильям пытается вспомнить, что ему снилось, но не получается. В воспоминаниях одна чернота, изматывающая боль и перманентная тошнота. Уилл наливает себе стакан виски и долго, с отвращением, смотрит на темно-золотую жидкость.

Когда пьешь виски, создается ощущение, что жуешь трикотаж. Уилл, впрочем, никогда не жевал трикотаж, но подозревает, что на вкус это именно так. С другой стороны, в этом нет ничего неприятного - он махом выпивает стакан, запоздало вспоминая о принятом несколько часов назад снотворном.

Черт.

Лектер прав в том, чего не произносит вслух, - Уилл совершенно не в состоянии уследить даже за самим собой. Он подзывает собаку, обнимая за шею, утыкается носом в пахнущую ромашковым шампунем шерсть. Идеи, одна дурнее другой, мечутся в голове - Уилл выбирает далеко не худшую для осуществления. Наспех одевается, щелкая карабином поводка на ошейнике Виндзора, и выходит из дома, тщательно контролируя себя, чтобы не забыть закрыть дверь.

Идея действительно не особо блестящая - ночью ближайший парк освещен не так уж хорошо, ветви деревьев над головой сплетаются в причудливые узоры, вызывающие в затуманенном мозгу нездоровые, пугающие образы.

С Виндзором есть одна проблема - он труслив до безобразия. От мирно вывернувшего из-за поворота велосипедиста он шарахается с визгливым лаем, пугая Уилла до полуобморока. Грэм дергается вправо, спотыкаясь о невысокий бордюр, и падает на газон, судорожно хватаясь за кобуру. Но пистолет не вытаскивает - остатки ясного мышления подсказывают, что это уже перебор, да и ретривер, решивший, что такая игра не хуже прочих, не дает нормально двигаться - прыгает вокруг, ставя лапы на плечи, тычась мокрым носом в лицо.

Хочется разрыдаться от накатившего бессилия и беспомощности.

- Вы в порядке? - велосипедист, придерживая свое средство передвижения за руль, подходит ближе, протягивая Уиллу руку, помогая подняться.

Уилл быстро, дергано кивает, избегая участливого взгляда.

- Я не хотел вас напугать, обычно в это время в парке никого не бывает, - молодой парень продолжает смотреть обеспокоенно.

- Да… Нет, все в порядке, - Уильям откашливается, - моя трусливая собака напугала меня куда больше, чем вы… Все в порядке, спасибо.

Грэм отказывается от предложения проводить его - ну неужели он действительно так плохо выглядит? Держа Виндзора на коротком поводке, он поворачивает к дому, стараясь смотреть под ноги.

Ретривер считает, что если уж его вытащили ночью погулять, то просто обязаны еще и покормить. Уилл меланхолично режет и кидает псу кусочки поджаренных утренних колбасок. Виндзор находит далеко не все куски. Уилл прекрасно знает, что они оба мастера наводить вокруг себя беспорядок. Закончив с кормежкой, он вместе с собакой методично обыскивает все углы кухни. Найдя очередной кусок мясного фарша, Виндзор довольно прихрюкивает, вылизывая пол до блеска.

“И пол мыть не надо”, - Грэм улыбается этой мысли.

Часы показывают половину пятого утра. Через два с половиной часа нужно уже просыпаться, а Уилл боится засыпать. Бессилие душит, снотворное и алкоголь больше пить нельзя, а перед закрытыми глазами начинают пускать ростки первые кошмары. Почему-то первым вспоминается лицо мертвеца, напротив которого Уилл провел несколько незабываемых минут в подвале Джереми Уайлера.

Грэм накрывает голову подушкой, слабо шипя:

- Ты обещал, что он уйдет…

Он начинает задыхаться, откидывая подушку в угол кровати. Винить некого, кроме самого себя. Слушал бы своего доктора - спал бы сейчас спокойно, не размышляя на тему, отчего это вдруг местному каннибалу захотелось вырезать у своей жертвы почку. Дурацкий, в принципе вопрос, да и не это важно. Ощущение пугающей близости к решению загадки не проходит, приводит в ужас, если честно.

Почему нельзя просто забыть об этом всем, уехать подальше от Балтимора, подальше от Вашингтона, вообще подальше от всего, связанного с ФБР, и тихо-мирно чинить моторки? В моторках нет загадки - сплошные успокаивающие душу алгоритмы. “Умершие” части несложно заменить, и никакие родственники не смотрят на тебя полными ужаса глазами. Вообще никто не приходит в благоговейный ужас, видя, как кто-то чинит моторную лодку.

Правда, что скрывать, преподавание Уиллу все же немного нравится. Но появление в академии неизменно ведет к одному - к появлению в аудитории Джека Кроуфорда, нервно жующего нижнюю губу и перекладывающего из руки в руку папку с документами.

Бедный, бедный Джек. Рука Мириам - совсем не тонкая издевка. Чертов потрошитель явно недолюбливает Кроуфорда.

Бедный, бедный Уилл. Он сидит на кровати, подогнув ноги по-турецки, обхватив ладонями виски и борется с желанием позвонить Лектеру, услышать сиплый спросонья голос, получить свою дозу успокоения.

Нельзя. Обещал, что не будет дергать из Вашингтона раньше времени. А Ганнибал не станет медлить - сорвется, приедет его успокаивать - в этом Уилл уверен. Впрочем, Лектеру нужен только повод, чтоб уехать, и нестабильный, не справляющийся с самим собой пациент, агент ФБР к тому же, - это отличный предлог, чтобы раскланяться с коллегами и вернуться. Уилл чуть мстительно улыбается - ну, уж нет, доктор, я в состоянии продержаться без вас три дня. Вполне в состоянии.

Если бы завтра не нужно было идти в лабораторию, было бы, конечно, лучше.