Save my soul (СИ)

Не стоит девушке знать о его экспериментах в поисках своей сексуальности, о которых и так были осведомлены уже двое – Итан и Коди обещали молчать, запуганные продолжительными угрозами после неумелых минетов и грубого петтинга, а Энджи не теряла надежды на повторение скоропостижного перепиха в закутке общего коридора интерната.

– Отпусти, он смотрит, – попросила брюнетка шепотом, отстраняя ладонь от руки «брата», увлекшегося размышлениями и не заметившего, как пара преодолела уже половину пути до выхода, благодаря девушке опомнившись лишь, когда они проходили мимо «конопатой» лавочки.

Конечно, он смотрел.

Провожая взглядом две удаляющиеся фигуры, Хранитель вновь разочарованно вздыхал, отметив на лице своего подопечного новые ссадины и кровоподтеки, прекрасно помня обстоятельства, вызвавшие их появление и свою беспомощность в предотвращении очередной драки, в которую с утра ввязался Микки, «совершенно случайно» опрокинув на сидевшего за столом медведеподобного рослого парня горячий чай.

Расправляя невидимые складки на брюках и пиджаке, думая о том, что в жаркие летние дни эта человеческая одежда причиняет немалый дискомфорт, Йен поднялся со своего места, следуя за шедшей вдалеке парой, надеясь незамеченным проводить Милковича с девушкой до дверей их временных мест проживаний, но был вынужден разочароваться в своем желании, когда нашел перешептывающихся возле небольшого магазинчика подростков, планирующих очередную кражу.

Растворяясь в легкой серебристой дымке в безлюдной подворотне напротив мини-маркета, Йен спешил в Главный зал, рассчитывая через Чашу проследить за нарушающим закон подопечным, вновь проклиная свое вынужденное бездействие и невозможность хоть как-то помочь Микки.

***

– Осторожней, – злобно прорычал Милкович, чувствуя острые зубы, травмирующие мягкую тонкую кожицу – нет, определенно, минет делать Итан не умел. – Тише, – просипел он, когда рыжий смачно причмокнул, потеряв контакт с розовой головкой члена Микки, роняя на грязный пол слюни и капли пота.

Что он здесь, вообще, делает?

Отказав Энджи в очередной встрече, брюнет за каким-то хреном поплелся в общую комнату, находя на измятом и загаженном ботинками диване себе единственного компаньона – Итан, конопатый худощавый паренек, перешедший вместе Милковичем в новый интернат из детского дома, смотрел какое-то тупое телешоу на общаковском телевизоре, почесывая яйца в поношенных джинсах, резко подорвавшись навстречу старому приятелю, как только тот появился в зале, рассчитывая разрядить бушующее гормонами подростковое тельце в компании давно импонирующего ему Микки.

Согласившегося пройти в облюбованную проживающей в приюте молодежью подсобку без долгих уговоров, предоставляя в пользование неумелых рук малолетнего дрочера свое достоинство.

Вот только Милкович, видимо, забыл, что на уроках труда, с радостью посещаемых рыжим, их учили строгать табуретные ножки, а не ласкать нежную плоть стояков.

– Иди в жопу, – отпихивая от себя Итана, смачно пиная парня ботинком под зад, понимая, что «доделывать» все ему придется самому, Микки наклонился, чтобы поднять спущенные на щиколотки джинсы, но неожиданное включение света в маленьком пространстве хранилища ведер и швабр заставило замереть в непотребной позе.

– Бляяаать, – голос последнего человека, которого Микки хотел бы сейчас увидеть перед собой, раздался за спиной, вынуждая резко подтянуть штаны и развернуться, встречая взглядом несколько пар глаз, внимательно, раздраженно и, что самое опасное, в отвращении смотревших на двух скрывшихся в кладовой парней через открытую дверь. – Смотрите-ка, что тут у наааас, – протянул Фред, заходя внутрь, подхватывая все еще лежавшего на полу Итана, резко выталкивая того из помещения к ногам своих изрядно подвыпивших приятелей, только вернувшихся с очередной несанкционированной вылазки на ночные улицы города.

– Пидорочки, блять, – подхватил интонацию Эдди, растягивая губы в мерзкой лыбе, обнажая сгнившие в столь раннем возрасте зубы. – Что, хуи тут друг в дружку пихали? – усмехнулся он, приближаясь к двери, наблюдая за тем, как его первый подручный и главный ласкатель языком ануса хватает Микки за шкирку, выволакивая того в коридор.

– Нет, – пропищал Итан, получая мощный удар ботинка Троя (блондина, держателя общей нелегальной кассы заведения и полного отморозка по совместительству) по ребрам, сжимаясь в комок в надежде избежать новых болезненных ощущений.

– Ну, что, голубок, – останавливаясь в шаге от удерживаемого Фредминатором брюнета, прорычал Эдди, склонив голову к плечу, чувствуя наполняющее акселерированный организм чувство ненависти и раздражения к давно уже мешающему дышать спокойно парню, своим появлением успевшему не раз испортить настроение главарю шайки, – долетался? – спросил он, прежде чем нанести острый удар в живот Милковича, согнувшегося пополам, но резко выпрямленного обратно твердой рукой подельника.

– Бля, Эд, давай не здесь, – обеспокоенно обернувшись, предложил Карл (самый младший и ссыкливый в компании), понимая, что издаваемые получающим все новые удары конопатым сиплые крики и стоны могут привлечь к себе нежелательных зрителей в виде вечно шарахающейся где ни попадя охраны или преподавателей.

– Ну, эти-то двое не думали о свидетелях, когда еблись тут в подсобке, – разбивая нос Итана подошвой, прорычал Трой, удовлетворенно отмечая распластавшуюся бессознательную фигуру на холодной грязной плитке, переключая свое внимание на вторую, теперь уже общую жертву. – Че нам-то? – почесывая кулаки, надеясь размять их еще и о тело малолетнего брюнета, подходил ближе он.

– Нет, он прав, – но твердая ладонь главного остановила блондина. – Тащи этого в старую котельную, – приказал Эдди своей правой руке, указав пальцем на пытающегося отдышаться после мощного удара Микки, – а этого до комнаты допинайте и напомните, что будет, если он скажет кому-то хоть слово, – распорядился он насчет рыжего.

– Отпусти, блять, – пришедший, наконец, в себя Милкович попытался вырваться, но подоспевший на помощь другу блондин не позволил освободиться от медвежьей хватки Фреда, блокируя движения Микки ударом в челюсть и громким заявлением:

– Тебе, хуесос, говорить не разрешали, – напоследок махнув коленом брюнету в пах, лаская слух громким криком-воем, Трой подхватил бессознательное тело рыжего подростка с пола и удалился, надеясь поскорее вернуться обратно к своей шайке, обещающей нехилое веселье сегодняшним вечером в подвале.

– НЕТ, – голос Верховного, прогремевший на весь зал, заставил обернуться и остановил движение ладони Хранителя, стремившейся к полупрозрачному наполнению Чаши в желании перенести своего хозяина в тускло освещенный коридор чикагского интерната для проблемных подростков, чтобы спасти своего подопечного от новых побоев и унижении.

– Отец, они… – вновь возвращая взгляд к мелькающим на поверхности жидкости картинкам, крепко сжимая кулаки и зубы, прорычал рыжий, наблюдая за обступившими Микки пьяными подростками, оскорбляющими сжавшегося от сильного удара под дых брюнета, не имеющего возможности ответить.

– Я сказал, нет! – обычно спокойный, величественный и сдержанный в своих эмоциях мужчина не смог скрыть обуявшего его негодования, подходя ближе к отпрыску, вновь спешившему нарушить очередное правило, даже не думая о возможных последствиях. – Ты ничем не можешь помочь ему сейчас, – бросив быстрый взгляд на подопечного сына, удерживаемого каким-то рослым парнем, проговорил Владыка, опуская руку на плечо Иоанна, концентрируя на кончиках пальцев тепло спокойствия и поддержки. – Мы не должны открыто вмешиваться, сын, – разочарованно выдохнул он, вспоминая потерянные души, которые не смог спасти он сам за долгие годы службы из-за невозможности прийти на помощь в нужный момент.

– Я могу остановить их, – оспорил его слова Хранитель, зажмурив глаза вместе с Микки, когда тот получил удар в челюсть, оседая в крепко сжимающих его руках. – Он один против четверых, пап, – забывая о признанных правилах общения с Верховным, прохрипел Йен, поворачиваясь к отцу, позволяя тому в зелени глаз рассмотреть муки отчаяния и агонию бездействия. – Они могут убить его, – выдохнул рыжий, вновь разворачиваясь к Чаше, побелевшими от напряжения пальцами сжимая ее борт в момент, когда ботинок одного из мучителей угодил прямиком в пах Милковича, и не сумел сдержать себя – резко отрывая руку от позолоченного корпуса, Иоанн потянулся к подопечному, решая наплевать на все возможные правила и последствия и разобраться с обидчиками Микки самостоятельно.