Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)

Реакции не было никакой.

Тогда, в одном отчаянном порыве, Алисандр припал к его губам, целуя так, чтобы показать всю свою огромную любовь, нежность, желание быть рядом и делать Нэя счастливым. Как угодно, любыми способами, потому что ради него он готов был умереть не раздумывая. Если бы он хоть что-то мог сделать! А сейчас… сейчас просто хотелось вернуть партнёра к жизни, вывести из того ледяного мира, в котором он был.

Алисандр прервал поцелуй и с мольбой посмотрел в дождливо-серые глаза. Оттуда несло лишь стальным безучастием.

- Прости, Алисандр, - сказал Нэй без всяких эмоций. - Давай не сейчас.

========== Глава 28 ==========

Всё началось с того, что он увидел Кейне с Аланом Рованом в коридоре. Представитель великого рода был, как всегда, наряден, распутен и крайне мил. Его каштановые волосы, волнами рассыпающиеся по плечам, яркие зелёные глаза и стройное, идеальное тело – всё это бесило Алриса просто до умопомрачения: Алан Рован, в отличие от него самого, был достаточно красив, и ему в последнее время перепадало всё больше и больше внимания короля, к неудовольствию остальных фаворитов и бывшего телохранителя.

Алрис не понимал, как Кейне может спать с таким, как Алан. Неужели просто внешности достаточно? Видимо, да. И поэтому каждый раз, видя, как эктос уводит в свою спальню томно смотрящего на него парня, Алрис тихо злился, чувствуя, как крепнет желание сделать хоть что-то, чтобы изменить это.

В последнее время, после смерти Деамайна, после того, что случилось с Хэнией, Кейне словно с цепи сорвался. В его спальне каждую ночь был кто-то, с кем он явно не дела государственной важности обсуждал. Если честно, то сначала Алрис с замиранием сердца ждал того момента, когда настанет и его очередь. Это ведь казалось очевидным: Кейне не скрывал, что заинтересован в нём, все эти разговоры и поцелуи свидетельствовали о его намерениях откровеннее некуда. Но в том-то и было дело, что от Алриса король отдалился. Просто перестал обращать на него внимание и всё. Не приглашал к себе, не пытался как-то поговорить. Он вообще словно забыл о маге из Совельдейма после того разговора, когда вновь всплыло имя Люце. И Алрис не хотел этого принимать.

Не меньше двух недель ему понадобилось для того, чтобы понять причины своей ярости, причины того, почему он себе не может найти места. Всё началось со вполне определённого сна, после которого парень, открыв глаза и почувствовав, как свело всё внутри от нестерпимого желания, понял простую вещь: он хочет Кейне.

Понимание этого было для Алриса с одной стороны совершенно удивительным и невозможным, но потом, тщательнее подумав, он пришёл к выводу, что, как ни печально это признавать, но к этому давно всё шло. Невозможно жить с некромантом рядом и не захотеть его. Тут дело даже не во внешности Кейне, которая бывшему шпиону, по правде говоря, казалась весьма своеобразной, но уж точно не красивой. Эти красные волосы, бледная кожа, разноцветные глаза… в общем, странно всё как-то.

Так что причиной желания Алриса стало притяжение. Невероятное, тёмное притяжение, которым Кейне обладал. Его магия смерти, его жестокость, агрессия, уверенность, сила – всё это сводило с ума, помутняло разум, заставляя расползаться по телу невыносимый жар, который было всё труднее терпеть.

Наученный горьким опытом, Алрис проверил себя на все заклинания, он просканировал все магические уровни, убив на это весь день и половину ночи. Он смог лично увидеть свою связь, ту самую, о которой говорил король раньше: связь собственной жизни с его. Алрис проверил её свойства, тщательно испытал, чтобы получить как можно больше информации. На связи не было следов влияния, следов смерти или проклятия. Это была очень простая односторонняя система, завязывающая жизнь Кейне на жизни мага из Совельдейма. Алрис был его якорем в этом мире, и, судя по всему, поделать с этим уже ничего было нельзя. Как-то некстати полезли в голову мысли про «…и умерли в один день».

Кейне был до неприличия невнимателен к Алрису и его чувствам. Он водил любовников, он пропадал ночами непонятно где, он почти не приглашал бывшего шпиона к себе, не проводил с ним время, полностью погрузившись в обучение Хэнии. Сначала Алрис как-то пытался обратить на себя внимание, но натыкался или на вежливые отговорки и формальную улыбку, или на полное игнорирование. Кейне действительно был занят, и ему на самом деле было не до метаний бедного мага. Поняв это, маг пошёл по более привычному и простому пути: стал подавлять в себе всё то, что чувствовал.

Он уговаривал собственный разум, уговаривал тело, которое так сильно реагировало на близость некроманта, и всё равно каждый раз, когда Кейне оказывался рядом, сердце начинало биться стремительно, а в голове крутилось такое, что Алрису было стыдно за собственную неуёмную фантазию. Правда, её можно было оправдать наличием определённого опыта. В конце концов, он спал с Кейне. Пусть и под заклятием, не по собственной воле, но он помнил, как было хорошо тогда. Он помнил их ночи, ласки некроманта, то, как он стискивает зубы, чтобы не стонать. Почему-то именно последний момент заводил больше всего: у Кейне почти идеальный самоконтроль, и нарушить его – это что-то особенное.

Наверное, последней каплей стали стоны Алана Рована, доносившиеся как-то утром из тронного зала. Дверь в него была закрыта наглухо, окна задёрнуты шторами, а акустика помещения делала своё дело: стоя у входа Алрис слышал каждый шорох.

«Что же с человеком нужно делать, чтобы он так кричал?» - с не совсем искренним возмущением подумал Алрис.

В голове крутилось что-то о том, что так делать неприлично, даже королю, и что Алан мог бы быть более сдержанным. И вообще пора уже уходить отсюда, он же просто проходил мимо, нечаянно услышав… Но отпираться было бесполезно: Алрис жадно ловил каждый звук, и всё сильнее в нём говорила зависть. Он должен был быть на месте Алана! Это его, а не эту шлюшку Кейне должен трахать на том самом троне, на котором король сидит во время официальных приёмов всяких послов. Это его стоны должны разноситься по половине первого этажа, смущая слуг и горничных.

«Я схожу с ума…» - мрачно констатировал Алрис, заставляя себя отойти от двери и убраться поскорее в собственную комнату, где его ждал холодный душ и полное безделье.

Он весь день провалялся в кровати. Почему-то не было сил никуда идти, не хотелось делать ровным счётом ничего. Внутри была пустота, какая-то совершенно дикая и тоскливая, и поэтому когда яркий солнечный свет сменился серебряным лунным, парень встал, вздохнул, принял душ, кое-как расчесал немного отросшие за проведённое в Авертри время волосы, и, загоняя прочь страх, вышел в коридор. Он теперь знал, чего хотел, он уже проиграл, и он больше не мог ждать. Он должен попытаться, должен прибегнуть к последнему способу, потому что иначе он просто погибнет. Это неправильно, унизительно, плохо. Но он этого хочет. И ничего не поделать.

Когда Кейне открыл дверь, на его лице не было удивления. Алрис пытался найти его там, но безуспешно. Наверное, его маленькая тайна долго оставалась тайной лишь для него. Ну разве можно было не ожидать проницательности от такого, как эктос? И почему-то это принесло Алрису облегчение. Прямо с порога, не тратя время на разговоры, он потянулся к Кейне, обвивая руками его плечи и медленно, с чувством целуя, пробуя на вкус его губы, вспоминая его запах и его тепло.

Жёсткие красные волосы некроманта коснулись лица Алриса, и он вцепился в них пальцами, пользуясь тем, что у себя в комнате Кейне предпочитал обходиться без каких-либо причёсок.

С этого момента поцелуй стал жёстче, переходя на новый уровень, и Алрис легко поддался собственным порывам, прижимаясь к Кейне до боли, стискивая его, толкая вперёд, в комнату, лишь краем сознания отмечая, что некромант умудрился лёгким взмахом руки закрыть дверь.

Почему-то это здорово возбудило. Наверное, потому, что означало согласие, и Алрис, застонав, отошёл от некроманта на пару шагов, глядя на него с желанием и испугом, пытаясь понять, что же Кейне думает по поводу происходящего и видя лишь безразличное спокойствие. Эктос просто внимательно смотрел на него, и в темноте его глаза ловили отблески лунного света, которые искажались в радужке, напоминая звёзды.