Паучий престол I (СИ)

- О чем вы говорите? – ненавязчиво перебил женщину Саске, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, потому что он не привык, не знал, не понимал, но вездесущая интуиция вынуждала слушать все, от корки до корки, словно каждое слово было на вес истины. – Что значит, «исходя из наследственности»?

- Моя мать была шизофреничкой, которая во время очередного приступа покончила с собой, - горько ответила женщина, говоря о своем прошлом с примирением, словно она долго не могла принять эту правду, но время все расставило по своим местам, излечив её раны, а он, Саске, своим нелепым стремлением снова их растревожил. И все-таки было страшно. Страшно вот так вот, вдруг, столкнуться с чем-то подобным, ведь, живя в этом огромном мире и даже зная, столь разнообразны человеческие судьбы, никогда не задумываешься о чем-то и близ схожем, пока не сталкиваешься с ним сам на сам. И пусть это была не его история, и даже никого из тех, кого он знал и кто был ему близок, но все равно было тревожно от осознания того, что от превратностей судьбы не застрахованы даже Учиха.

- А ваш отец? – робко спросил Саске, все ещё не будучи уверенным в том, что он имеет право знать столь личную тайну не только этой женщины, но и семьи Намикадзе.

- Я не знаю, - Кушина сокрушенно покачала головой. – Я не знаю тех мужчин, которые были нашими с братом отцами, но мать постоянно твердила, что мы с братом – дети зла, - женщина закусила губу, а Саске застыл, опутанный липким страхом, предчувствуя и желая остановить это поток, который не предопределяет пути назад, но лишь молчал, внемля каждому слову.

- Болезнь исказила её память и рассудок. Моя мать до последнего вздоха твердила, что её дети – это дети демона, которому она продала душу за возможность жить в роскоши и достатке. Да-да, - губы женщины изогнулись в горькой улыбке, - моя мать была богатой и влиятельной женщиной, пока болезнь окончательно не уничтожила в ней все человечное. Она утверждала, что отродьям Ада нет места на земле, и была уверена в том, что рано или поздно отец-демон придет за своими чадами, а для меня, ребёнка, существовал лишь страх и непонимание того, почему нас с братом ненавидит собственная мать, - Кушина замолчала, но Саске не торопил её, и давая возможность собраться с мыслями, и переваривая услышанное, тяжкое, горестное и болезненное, явно не должное выпасть на долю этой добродетельной женщины.

- Курама – так она называла этого демона, то проклиная его, то благоговейно шепча его имя, словно он, и правда, стоял перед ней, а она просила у него прощения за то, что не могла полюбить их проклятых детей. А потом… – женщина шумно выдохнула, и Саске заметил, как в уголках её глаз блеснули слезы, но так и не сорвались с ресниц, словно уже давно были выплаканы и пережиты, и ему оставалось только догадываться о том, сколько же слез на самом деле было пролито и оставлено в прошлом. – Потом мама попыталась задушить брата подушкой, а, когда вмешалась я, она бросилась на меня с ножом, окончательно обезумев и проклиная демона, которого любила до жгучей ненависти. В конце концов, - тяжелый вздох, вместе с которым постепенно начал отступать вымораживающий страх, - прислуге удалось оттащить её от нас, но это не помешало матери самой броситься на нож. Её смерть была мгновенной. Тридцать лет прошло, - женщина провела ладонями по лицу, словно стирая с него печать былых воспоминаний, - а я все помню так, будто это было вчера, в том числе и её взгляд, в котором, как мне тогда показалось, не было ни капли безумия, словно она искренне верила в то, что этот демон, Курама, и правда, существует.

- Это ужасно… – пробормотал Саске, чувствуя себя совершенно разбитым. Знал бы, чем обернется его любопытство, ни за что бы не спросил. Но, с другой стороны, это было малодушно и ещё раз доказывало его беспомощность, как человека, который действительно всю свою жизнь провел в клетке, мир дальше которой он не видел и видеть не хотел.

- Господи, прости, Саске, - спохватилась Кушина, потянувшись к нему и накрыв его подрагивающие ладони своими. – Я не должна была взваливать на тебя все это.

- Ничего страшного, - сглотнув, ответил Учиха, и мир резко стал прежним, словно он только что, и правда, погрузился в воспоминания этой женщины, насколько яркими были образы в его голове, а в ушах до сих пор приглушенно звенело от фантомного крика безумной матери. – Что было дальше? – он был твердо убежден в том, что стоит выслушать до конца, как бы неуютно и неприятно ему не было, ведь именно ради этого, для того, чтобы понять Наруто, он и затеял всю эту канитель вокруг истины, впрочем, даже не предполагая, во что выльется его эгоистичное желание правды. – Ну, после того, как вы вышли замуж.

- Ну, вообще-то сперва я стала Минато сестрой, уже а потом женой, - улыбнувшись, от чего её лицо сразу же просветлело, ответила Кушина, а Саске удивленно подобрался, приготовившись к чему-то, вновь ошеломляющему и поражающему.

- Мне было четырнадцать, когда я снова сбежала с твердым намерением добраться до дома, которого могло уже и не быть, и вплотную заняться поисками брата. На вокзале меня и подобрал Джи, забрав к себе и став моим опекуном.

- Джи? – Саске заинтересовано приподнял бровь, при этом бросив быстрый взгляд на часы – время неумолимо утекало, а он так пока что и не получил ответ на свой вопрос, хотя это и не означало, что услышанное не было для него важным.

- Джирайа Намикадзе – отец Минато, - Кушина фыркнула, не зло, пусть и слегка осуждающе, но её легкая улыбка выдавала располагающее отношение женщины к этому человеку – любящее и теплое, и Саске даже не сомневался в том, столь много значил для неё Джирайа Намикадзе.

- Джи трудно назвать примерным отцом и семьянином, хотя он был замечательным человеком, - с толикой ностальгии продолжала Узумаки, а Саске взял на заметку это «был», связывая его с тем, что Наруто рассказывал ему о своем деде и семье Собаку, - пусть сам Джи называл себя закоренелым романтиком, - на этой фразе фыркнул уже Учиха – кого-то этот незнакомый мужчина ему напоминал. – Все путешествовал, как он говорил, в поисках себя и своего места, но при всем при этом он смог поднять всех нас на ноги, преподав нам бесценные жизненные уроки.

- А ферма? – решил уточнить Саске, так, на всякий случай, ведь, как говорил ему отец, не бывает бесполезной информации, просто не всегда выпадает шанс её использовать. – Наруто говорил, что вы начинали практически с нуля, - может, этот Джи, и правда, был не самым примерным семьянином, но то, как о нем говорила Кушина, подкупало. Тем более, Саске сильно сомневался в том, что безответственный человек взял бы под свою опеку и примерно воспитал бы брошенных детей, не только Кушину, но и, как он понял это «всех нас», троих Собаку.

- Джи говорил, что он не слышит голос земли, а это, по его мнению, залог успеха любого фермера, так что, да, мы с мужем начали с нуля, - Кушина улыбнулась, окидывая комнату таким взглядом, словно сейчас она смотрела на широкие просторы своих угодий. – И я очень горжусь тем, что нам с Минато удалось создать своими руками, - Саске кивнул, понимая, сколько трудов и усилий было вложено в эту ферму, но тем самым он только ещё больше убедился в том, что все его предположения нелепы.

Конечно же, он не мечтал, просто размышлял над тем, что, возможно, если бы Наруто все-таки ответил на его чувства, он бы смог убедить блондина уехать с ним в Лос-Анджелес. Глупо было в своих фантазиях забегать настолько наперед, тем более что это была чистой воды авантюра, но мысли были приятными, и Саске не спешил их отпускать. Теперь же, когда он убедился в том, насколько эта ферма была важна для Намикадзе, Саске не сомневался, что Наруто, как единственный сын и наследник, не бросит все, даже ради него, а он сам… Возможно, если бы родители смирились с выбором Итачи, и брат таки перенял семейный бизнес, он был бы и не против поселиться в этой уютной деревеньке вместе с Наруто и даже, а почему бы и нет, заняться сельским хозяйством.

- Первая беременность протекала у меня легко, а вот роды были тяжелыми, - продолжала Кушина, и её взгляд вновь потемнел, как понял Саске, женщина снова вспоминала что-то неприятное, более того, похоже, они, наконец, подошли к волнующим его фактам. – Мы с Минато и не надеялись, что у нас ещё будут дети, пусть и не переставали мечтать о большой семье, но чудо все-таки произошло, - Саске, даже не видя, просто смотря на её мечтательную улыбку, понял, что женщина прикоснулась ладонью к животу, но в тот же момент настораживал тот факт, что Кушина говорила о втором ребёнке, которого, как знал Саске, у четы Намикадзе не было.