Трудно быть геем (СИ)

Кроссовки я тоже не нашел, зато у двери нашлись две резиновые калоши сорок пятого размера. Мне ужасно хотелось писать, поэтому я сунул ноги в резиновую жуть и, спотыкаясь о неровные плитки дорожки, побежал до сортира.

Спать не хотелось, поэтому я сел на скамейку во дворе и стал любоваться черным ночным небом. Мне нравилось смотреть на звезды. Сколько ни билась со мной учительница географии и астрономии, я так и не выучил, как найти то или иное созвездие, поэтому больших и малых медведей я нашел целую стаю.

- Эй! Пс-с-с… Как тебя? Ты чего тут сидишь? - услышал я за спиной.

Я обернулся и увидел Вано. Он стоял у загородки в одних трусах и в резиновых сапогах.

- В туалет вышел. А чего?

- А чего на небо смотришь? Или это тебе помогает в процессе дефекации?

- Просто звезды. Просто красиво, - ответил я и, отвернувшись от парня, снова задрал голову вверх.

- Хм… Ты есть хочешь? - услышал я снова полушепот.

- Честно? Да!

- Давай, переползай через загородку. У меня есть колбаса, хлеб и помидоры.

Я сидел в кухне на табурете, а Вано, повернувшись ко мне спиной, резал на столе бутерброды. Я и днем украдкой поглядывал на его кубики пресса и на сильные руки. И сейчас я любовался движениями его тела. Под смуглой кожей на спине и руках перекатывались мышцы. При входе он снял уродливые сапоги, и теперь я увидел его длинные ноги. И еще его шея. Видимо, спьяну мне почему-то хотелось подойти и укусить ее. Он резко обернулся и улыбнулся мне.

- Ты чего так на меня смотришь?

- Ничего я на тебя и не смотрю. Я вон на… на картинку смотрю, - кивнул я на дикий натюрморт неизвестного художника, висевший над его головой.

- Да, брось! Днем у меня на животе ты тоже яблоки видел? - Вано поставил на стол передо мной тарелку с бутербродами и помидорами. - Я спиной чувствовал перемещение твоего взгляда по мне. Если нравится, можешь даже потрогать.

- Да иди ты, - нервно хохотнул я и взял в руки хлеб.

- У тебя девочка есть? - спросил меня парень, пожирая уже третий бутерброд.

- Есть, а что?

- Нет, ну просто интересно, в каком возрасте нынешний молодняк теряет советь.

- Ну, в четырнадцать.

- Во, дает! - засмеялся Вано. - Я в четырнадцать еще в машинки играл. Мой первый раз был в семнадцать, а потом, - добавил он тише, - в двадцать.

- Это чего, ты три года без секса жил?

- Почему без секса? Ну, был перерыв на армию. Хотя нет, и там он был. С медичками.

- А почему ты сказал про двадцать? - если честно, я догадался, о чем он говорил. Он говорил о сексе с парнями, но мне захотелось, чтобы он мне об этом сказал сам.

- Я пришел из армии, встретился с друзьями, и…

- И? - он замолчал и внимательно посмотрел на меня. - Почему я? Почему ты говоришь это именно мне?

- Потому, что ты другой, - выдохнул Вано. Он подвинул свой стул ближе ко мне, приподнял мое лицо за подбородок и… поцеловал в губы.

Это был странный поцелуй. Он не был похож на мокрый Катькин, на теплый и нежный Ленкин, на щипастый и кусачий Танькин. Он был другой. От неожиданности я глубоко вдохнул, и мои легкие наполнились запахом крепкого кофе с лимоном. Не знаю, откуда взялся этот запах. Возможно, так пахла его туалетная вода, а может, это был просто его запах. Щетина вокруг его губ немного колола и царапала кожу, губы были настойчивыми и властными, но в тоже время мягкими и нежными. Он одной рукой крепко прижимал меня к себе за плечо, а его вторая рука зарылась в мои волосы на затылке. От странности ощущений и эмоций мне показалось, что по моей спине под футболкой кто-то ползает. Я поежился, но он по-другому понял мое движение. Его рука соскользнула с моего плеча и нырнула под тонкую ткань на моем животе.

- Не надо! - выдохнул я и отстранился, испуганно выдернув его руку из-под одежды.

- Уверен, что не надо? - спросил Вано, тяжело дыша и глядя мне в глаза.

- Нет, - ответил я и встал, - я пойду.

- Послушай… - он схватил меня за руку, когда я уже стоял у двери.

- Не волнуйся, я никому не скажу.

- Я не про это. Послушай, если ты этого хочешь, только скажи.

Я вышел, ничего не ответив. Я хотел, я очень хотел этого, но я испугался. Я не был готов сделать шаг, который мог что-то изменить во мне.

Глава 6

Я на ощупь пробрался к Колькиному домику, споткнувшись пару раз обо что-то и больно получив веткой по лбу. Как раз этот удар в лоб выбил у меня мысли о запретном поцелуе. На столике возле дома я, к своему удивлению, нашел фонарик. Я точно знал, что, когда я тут сидел и смотрел на звезды, его не было. Значит, кто-то выходил на улицу. А вдруг этот самый кто-то видел, что происходило в соседнем домике? От этой мысли меня бросило в жар. Да нет! Это невозможно! Между участками растут густые кусты, да и дом Вано находится в глубине участка. Мне стало легче. Я взял фонарик и пошел к двери.

Направив тусклый лучик на раскладушку, я с удивлением увидел на ней Надьку, лежащую в обнимку с Толяном. Они оба были накрыты одеялом, и что-то мне подсказывало, что они были не совсем одеты. Может, то, что полные круглые плечи Якутовой были голые, или то, что с края раскладушки свисала Толькина худая жопа в одних трусах. Мне стало смешно, и, чтобы не заржать, я заткнул себе рот рукой, из-за чего громко хрюкнул. Все койко-места оказались не просто заняты, а забиты. Поперек дивана спали Вован и Колька, на кровати - две наши девочки. Постояв в нерешительности посреди комнаты, окруженный храпом и запахом чачи с маринованным чесноком, я увидел достаточно большое кресло в углу комнаты. Стянув с Коляна плед и накрыв его половинкой Вовкиного одеяла, я удобно устроился в кресле, накрылся и уснул.

Проснулись все как-то одновременно. Лично меня разбудили совсем не эротичные стоны.

- Твою ма-а-ать… Чо ж так хуево-то? - качался, сидя на диване, Колян.

- А-а-а… - вторил ему Вован, сладко зевая и потягиваясь, - не нужно было запивать чачу вином.

- О-о-ой… мальчики, а воды у нас нет? - зашевелилась на кровати одна из девочек.

- М-м-м… Якутова-а-а… Какая ты мягкая, - стонал мой проснувшийся друг.

- О-о-ох… отвали, Толик, ты мне грудь отлежал, - это проснулась Надька.

Хотя у меня у самого жутко болела голова, я улыбнулся. Ничего не изменилось с ночи. Они все также мои друзья, глупые, смешные и полупьяные. Интересно, что бы они сказали, если бы… Нет! Все! Забыл! Я тряхнул головой и прогнал мысль о том злосчастном поцелуе.

Из продуктов остались только яйца, колбаса, хлеб и кетчуп. На законный вопрос Вовчика, что мы будем сегодня жрать, хозяин показал ему раскрытую ладонь со словами:

- Не ссы, Вован! Тут есть консервы всякие, крупы и макароны.

И действительно, в большом серванте на кухне мы нашли шесть банок тушенки, три банки каких-то рыбных консервов, банку сгущенки и крупы с макаронами. Девочки особенно обрадовались именно сгущенному молоку. Нам была приготовлена большая яичница, а девочки уплетали сгущенку, намазывая ее на хлеб. Было весело, солнечно и по-летнему, несмотря на головную боль от похмелья.

Ближе к обеду, когда яичница в желудке уже рассосалась, а макароны с тушенкой еще даже и не думали готовиться, в калитку Колькиной дачи вошел Вано.

- Ну, что, молодняк? Голодные и холодные? Ну-ка… помогите сумки разобрать!

У него в руках было по два целлофановых пакета. Из них на большой уличный стол были извлечены: помидоры, огурцы, майонез, кетчуп, две курицы, буханка черного хлеба, два батона белого и картошка. В довершение из последнего пакета были вытащены три пакета сока, две бутылки вина и литруха водки.

- Вано. Ты просто прелесть, - защебетали девочки.

- Красава! Дай пять! - баском сказал Колян.

Я стоял в стороне и смотрел на все происходящее. С приходом Вано я почувствовал, что мои уши горят, во рту сохнет, а сердце бухает, как будто оно в огромной жестяной бочке. Я даже отошел подальше от компании, боясь, что громкую работу моего «моторчика» кто-нибудь услышит.